Звон у меня в ушах вскоре подзатих, и мне стали слышны восторженные крики людей, наблюдавших с двух других шлюпок за нашей лихой атакой. Я посмотрел на то место, где всего несколько минут назад стояла на якоре шнява. Она уже полностью погрузилась в серые воды Ладоги. А на волнах колыхались какие-то деревянные обломки и оглушенная мощным взрывом рыба.
– Господин лейтенант, Дмитрий Викторович! – воскликнул Саша Бенкендорф, который изъявил желание понаблюдать за испытанием нового оружия. – Теперь нам никакой британский флот не страшен! Мы его быстро утопим!
– Ну, это как сказать, – ответил я. – Шестовые мины – оружие мощное, только не всегда с ними можно к кораблю противника подкрасться. Вот если бы у нас были торпеды…
Увидев его недоуменный взгляд, я вспомнил, что в этом времени «торпедами» называли электрических скатов, и решил побеседовать на эту тему немного попозже и наедине. Не всем следовало знать об оружии, которым пользовались люди во время боевых действий на море в начале двадцать первого века. Достаточно будет, что теперь шестовые мины, придуманные во второй половине девятнадцатого века, уже появились на свет и скажут свое веское слово в войне с «повелительницей морей». Мы же теперь сможем доказать британцам, что они явно поспешили, присвоив себе этот титул…
2 (14) сентября 1801 года. Санкт-Петербург. Михайловский дворец. Василий Васильевич Патрикеев, канцлер Мальтийского ордена
Не зря императора Павла за глаза называли «Русским Гамлетом». Приступы рефлексии часто посещали его, заставляя порой отказываться от принятых уже решений.
Вот и сейчас император неожиданно засомневался в необходимости уже запланированного похода в Индию. «А нужен ли России этот поход? – думал Павел. – Не станет ли он таким же разорительным и бесполезным, как Итальянский поход Суворова? Да, фельдмаршал разбил в пух и прах французов, освободил Италию от якобинцев и спас от разгрома австрийцев. А что взамен? Предательство имперцев, разгром корпуса Римского-Корсакова в Швейцарии и окружение русской армии, которую спас гениальный старик, пробившийся через горы и заснеженные перевалы».
Чтобы разрешить свои сомнения, Павел пригласил меня к себе. Я давно уже стал кем-то вроде «тайного советника царя», человеком, который, зная о том, что произошло в нашем времени, мог бы предостеречь императора от роковых ошибок.
– Скажите, Василий Васильевич, – спросил он, – так ли необходим этот поход для нас? В конце концов, мы могли бы просто защитить европейские владения Франции от покушения на них других держав. В этом, как мне кажется, тоже будет немалая наша заслуга перед Первым консулом. А тащиться куда-то за тридевять земель…
Павел поморщился и стал тереть ладонью некстати разболевшуюся голову.
– Государь, – сказал я, – может быть, отложим наш сегодняшний разговор? Вы себя плохо чувствуете, и дальнейшее его продолжение лишь ухудшит ваше самочувствие.
– Ничего, Василий Васильевич, сейчас все пройдет. К тому же отложенный разговор заставит меня раз за разом возвращаться к этому проклятому вопросу.
– Ну что ж, тогда вот что я думаю о грядущем Индийском походе. Ведь вы решили провести его еще тогда, когда неведомые силы не закинули нас в ваше время. Желание ваше наказать Британию переполошило ее обитателей, и на вашу жизнь готовилось покушение. Впрочем, успешным оно оказалось лишь в нашем времени. В настоящей же реальности вы, государь, остались живы, а нападение эскадры адмирала Нельсона на Ревель закончилось полным провалом. Борьба с Англией продолжилась, и союзником в ней стал Наполеон Бонапарт, хитрый политик и гениальный полководец. Нужно ли было заключать с ним союзный договор? Я считаю, что нужно. На данном витке истории, которая, как вы знаете, развивается по спирали, цели России и Франции на время совпали. И этим следует воспользоваться.
Только во время будущего похода каждая из сторон в первую очередь будет думать о своих интересах. В чем же я вижу интерес России? Первый и главный – заставить Англию прекратить внешнюю экспансию и отвлечь ее внимание от России. Наша империя должна усилить свое продвижение на юг и восток, обживая огромные и малонаселенные территории, богатые природными ресурсами. Гениальный русский ученый Михайло Ломоносов в свое время пророчески писал, предсказывая, что русские Колумбы первыми освоят полярные и дальневосточные просторы. «Таким образом, путь и надежда чужим пресечется, российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке».
– Я был ребенком, когда умер Ломоносов, – задумчиво произнес Павел. – Жаль, что тогда я не смог понять все величие его ума. Продолжайте, Василий Васильевич, я вас внимательно слушаю.
– Путь России «навстречь солнцу» начался еще до Ивана Грозного. Великий Петр организовал экспедицию к берегам Америки, после которой русские промышленники и моряки стали осваивать суровые земли, населенные племенами, которые со своим примитивным оружием не боялись вступать в схватку с вооруженными пищалями и пушками казаками и стрельцами.
– Но вы же знаете, Василий Васильевич, – обиженно запыхтел Павел, – что совсем недавно я учредил Российско-Американскую компанию. Добытую на Камчатке и Русской Америке пушнину с выгодой продают в Китае, закупая там чай и фарфор.
– Знаю, государь, знаю. Но ведь и наши недоброжелатели не дремлют. В 1778 году у берегов Аляски побывал знаменитый британский путешественник Джеймс Кук. Он прошел через Берингов пролив, попытался войти в Чукотское море, но, наткнувшись на сплошные ледяные поля, повернул назад. На Алеутских островах Кук встретил наших промышленников. Простодушные русские дали британцу карту здешних мест, с координатами островов, о которых Кук раньше даже не слышал. «Просвещенный мореплаватель» без зазрения совести срисовал эту карту, дав якобы «открытым» им островам свои названия.
– Нехорошо он поступил, – насупился Павел. – Впрочем, жители Сэндвичевых островов убили и, говорят, даже съели Кука. Наверное, дикари поступили так не случайно.
– Есть несколько версий гибели Кука. Только сейчас разговор пойдет не о нем. России надо закрепить за собой побережье Тихого океана. А на юге, куда, собственно, и двинутся будущим летом наши войска, необходимо усмирить кочевников, которые регулярно совершают набеги на русские поселения и форпосты. Необходимо урегулировать наши сложные взаимоотношения с Персией, которая, подстрекаемая Англией, оказывает поддержку немирным горцам, похищающим мирных людей и грабящим караваны купцов.
– Я знаю об этом, Василий Васильевич. Действительно, рубежи наши должны быть надежно защищены. Пожалуй, будущий поход поможет нам обеспечить их безопасность. Надо только как следует потрудиться нашим дипломатам, чтобы не получилось, как после Итальянского похода Суворова.
– Граф Ростопчин опытный политик, он не допустит, чтобы нас снова обманули. К тому же мы имеем то, чего нет у других, – знания о том, что произошло в нашем времени. Да и я, государь, всегда к вашим услугам…
– Благодарю вас, Василий Васильевич, – Павел подошел и обнял меня за плечи. – Я ценю вашу помощь. А также то, что вы помогаете нам бескорыстно, не требуя высоких почестей и наград. Это ценно вдвойне. Я буду рад, если вы сегодня отобедаете вместе со мной. Да и семья моя очень будет рада вас увидеть. Вы согласны?
– Приму ваше приглашение с благодарностью, ваше величество. Для меня это большая честь…
14 сентября 1801 года. Неподалеку от острова Прасони. Борт 48-пушечного фрегата «Святой Николай». Контр-адмирал Александр Андреевич Сорокин
Занятно, но этот остров неподалеку от Мореи[45] греки называли Змеиным островом, или Фидониси, так же как остров на Черном море, неподалеку от которого Федор Федорович Ушаков изрядно намял бока туркам.
Сегодня же нам придется посостязаться с английским бригом, который занесло ветром в эти места. Возможно, что британцы рыскали здесь, надеясь перехватить каботажные суда, груженные пшеницей и оливками. Они следовали из Хандака[46] на Кандии в Пирей или Патры. Наши корабли сопровождали лишь большие конвои с грузами для базировавшегося на Корфу флота. А мелкие греческие фелюги и турецкие чекермы обычно следовали к своим портам в одиночку и потому легко становились добычей британских военных кораблей.
