И мне так захотелось испытать ощущение праздника. Захотелось людей, смеха, веселья. Комплиментов. Удовольствий.
Приступ внезапно навалившейся ностальгии был таким острым, что я глубоко вздохнула, взяла голубой лист бумаги, украшенный тиснением, и записала то, что сумела вспомнить о банкете.
Посередине просторного зала стоял длинный накрытый стол. Меня посадили в центре стола. По одну руку от меня сидел Тим, по другую – Влюблённый Рыцарь.
Стол был уставлен блюдами, тарелками, подносами, бокалами, графинами, бутылками. У меня кружилась голова. От шума, от запахов, от обилия красок вокруг, а больше всего – от переизбытка чувств.
Я в деталях описывала каждое блюдо, которое мы тогда пробовали, все напитки, ароматы и ощущения. И когда я уже собиралась закончить своё сочинение, что-то будто заставило меня написать ещё несколько фраз:
Но главным украшением стола стало совсем другое блюдо. Никто не знал, кто его заказал или приготовил. Никто не понимал, как оно появилось посреди праздничного стола. Видимо, его прислал нам какой-то добрый волшебник или тайный доброжелатель. Как ещё можно объяснить то, что именно это блюдо помогло мне понять, что происходит на самом деле и как мне выбраться отсюда.
Я намеренно не стала описывать, что это за блюдо. Пусть Экзаменатор поломает голову, раз уж он запихнул меня сюда. Не буду облегчать ему жизнь, подсказывая готовое решение.
Уже забросив лист в мусорку, я вдруг сморщилась от неожиданной мысли. Зачем я заказала себе в помощь какую-то еду? Почему я не попросила, скажем, волшебника или джина? Да хотя бы просто какой-нибудь могучий воин сгодился бы. Такой, чтобы смог скрутить кухарку. Она казалась достойным противником в отличие от хилого пирата.
Я только покачала головой. Я вела себя странно, но, честно говоря, когда я бралась за перо, у меня было чувство, что мозг мой отключается, а подключается какое-то внешнее устройство, закачивающее мне в голову истории.
* * *
Пока я размышляла над проблемами борьбы за свободу, пираты безропотно воплощали написанное. Мне притащили столько еды, что вся моя немаленькая комната была заставлена блюдами, тарелками, супницами, графинами и прочей посудой.
Я с сожалением окинула взглядом комнату, заставленную сервировочными столиками с тарелками. Не было никакой надежды хотя бы попробовать каждое из блюд. «Но я всё же попытаюсь!» – решила я с внезапно нахлынувшим воодушевлением и принялся поднимать блестящие колпаки, закрывавшие блюда.
Всё было на высшем уровне: свежесть, вкус, сервировка. В самом центре этого гастрономического рая обнаружилось большое, овальное блюдо, прикрытое блестящим колпаком. Я с любопытством приподняла колпак и невольно отпрянула. Что это? Салат? Десерт? Или просто насмешка?
То, что лежало на блюде, меньше всего походило на еду. Там была фигурка маленького спящего голого старичка в какой-то очень условной набедренной повязке. Вокруг его лысой головы пенился пушистый ворох сахарной ваты. Из неё же была сделанная длинная седая борода. Старичок лежал на листьях салата среди нарезанных яблок и апельсинов, распространяя приятный аромат ванили и корицы. Что за бред? Неужели это торт? Да у кого рука поднимется его разрезать? Я взяла длинный нож, который лежал рядом, отложила его в сторону и уже собиралась отодвинуть подальше дурацкое блюдо, когда торт вдруг ожил.
Старичок завозился, заворочался, сел и стал протирать глаза. Я выронила колпак из рук. Он глухо стукнулся о ковёр.
– А вы, простите, кто? – вырвалось у меня.
– Носитель мудрости старинной,
Твой верный друг и проводник,
– немедленно отрекомендовался старичок. Говорил он неспешно, тягуче, так что получались полустихи-полупесня.
– Носитель мудрости? Какой такой мудрости?
– Премного мудрости скрываю,
Но поделиться ей готов.
К примеру, горло кутай шарфом,
На ноги надевай носки.
Я посмотрела на свои босые ноги и рассмеялась. Сегодня с утра мне было лень обуваться, так что наставление странного старичка попало в яблочко.
– Спасибо за совет. А почему вы так странно говорите?
– Я поэтичен от природы,
Талантлив волею богов,
– скромно потупился в ответ носитель старинной мудрости.
Я окинула его подозрительным взглядом. Был один вопрос, на который мне очень хотелось узнать ответ:
– А как же вы сюда попали?
– Чтобы сойти за поросёнка,
Пришлось отринуть мне штаны.
Кафтан мой тоже был отринут,
А также туфли и чалма,
– охотно сообщил старец.
– И вас приняли за поросёнка? И положили на блюдо, чтобы накормить меня? – я просто не знала, верить ли своим ушам. Может, я сплю? Даже для сна ситуация была слишком нелепой. Размером маленький старичок был действительно где-то с хорошего поросёнка. Но как можно спутать человека, пусть и невысокого, с животным?
Старичок продолжал вещать:
– Все, кто плывёт на этом судне,
Не очень-то сейчас в себе.
Они с открытыми глазами
Живут, но всё же видят сны.
– Что ещё за загадки? – спросила я. – Какие сны?
– То называют полудрёма,
Беспамятство, гипноз иль транс,
А всего чаще – виртуалом.
Я ж называю это сном.
Я помотала головой, пытаясь сообразить:
– То есть пираты находятся под гипнозом? Или всё же в виртуальной реальности?
Старичок с охотой пояснил:
– Сон они видят дивный, чудный.
Не в силах выйти из него.
Лишь там они живут и дышат.
Питаются они во сне.
Без этих чудных приключений
Нет счастья им, нет жизни им.
Ты виртуальность им включаешь,
Ты создаёшь им чудный мир.
– Да вы с ума сошли? – невольно вскричала я. – Что вы говорите? Я из этой каюты шагу сделать не могу, не то, что погрузить в транс целую команду!
– Вот потому-то под замком ты,
Уйти не можешь, лишь писать.
И твои записи, конечно,
И создают тот дивный сон.
Я потрясла головой. Сложно было поверить в услышанное, но в глубине души я подозревала, что дело так и обстоит. Очень уж сильно пираты походили на зомби и появлялись они только после того, как я сочиняла что-нибудь.
Тем временем старец увидел в углу комнаты открытый сундук, из которого свисали разные тряпки. Выбирая утром одежду, я не сильно церемонилась. Складывать аккуратно было лень, а если свалить грудой, то потом ничего не найдёшь.
Поэтому я махнула рукой на получившийся бардак, рассчитывая, что он как-нибудь сам собой испарится. Например, с помощью кухарки.
Ткнув пальцем в развороченные недра сундука, старичок заявил:
– Хранятся разные наряды
В твоём глубоком сундуке.
Достань оттуда мне одежду,
Ибо сейчас я наг почти.