Понимая, что Энни Вэлс стала его мучителем, он в то же время испытывал ничем не измеримое наслаждение, радость, восторг. Так что же это – счастье или беда его? Дыхание Энни выровнялось, но глаза... Полузакрытые, чувственные, они выдавали ее. И рот...

– Что ты делаешь, крошка? – говорил Чейс хрипло. – Что ты со мной делаешь?

– Ничего, Чейс. Ничего.

Но это была неправда. Влажные приоткрытые губы ее просили поцелуя, маленькие соски упрямо прижимались к его груди, а бедра ритмично покачивались. Все в ней было податливо и мягко. А в нем настойчиво и твердо.

«Я должен взять эту женщину», – думал он, ощущая знакомый огонь в паху. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так быстро возбуждался его член. Даже в юношеские годы, когда одно упоминание имени девушки, бывало, приводило его в боевую готовность. Но с тех пор как Энни вошла в его дом, ему казалось, что он хочет ее всегда.

– Может, мы не должны, – прошептала Энни и прижалась еще больше.

– Конечно, – соглашался Чейс, запустив руку в ее волосы и отводя голову Энни. – Мы не должны, – уже прошептал он и впился в ее рот. На этот раз их губы слились в настоящем глубоком поцелуе. – Конечно, не должны. – Его губы почти не шевелились.

Недолго думая, Чейс скользнул рукой по хрупкой пояснице. Энни прогнулась дугой, отвела глаза, и тихий вздох вырвался из ее груди, заставив Чейса припасть к ней с новой силой.

Тяжело дыша, он вдруг резко отстранился:

– Все. Мы не должны даже приближаться друг к другу.

Она кивнула, затаив дыхание:

– И кто же из нас должен остановиться первым?

«Я», – подумал Чейс и поцеловал ее снова. Его язык проникал сквозь ее приоткрытые губы все глубже, пробуя, лаская. «Я остановлюсь. Как-нибудь на днях. Сразу после того, как ты успокоишь мою душу или доведешь до могилы».

– Я остановлюсь, – сказал он вслух, сжав Энни в своих объятиях. – Предоставь это мне.

Его мышцы напряглись, кровь пульсировала в венах. Чейс, неистовый в своем желании и нежности, взял в ладони ее лицо:

– Я собираюсь остановиться, Энни, – он старался говорить мягче. – Но прежде возьму тебя. Мы прекратим, когда оба получим удовольствие.

Он подхватил ее под колени, поднял и понес к кровати. Энни повисла на его шее, сердце ее громко стучало. В низу живота она почувствовала неведомую прежде истому. Но тревога переполняла ее, как и желание. Она хотела этого, не так ли? Заняться с ним любовью? Конечно, да. Этим она хотела помочь ему все вспомнить, скрепить их связь.

Энни больше чем когда-либо осознала их несоразмерность, когда он положил ее на кровать и принялся расстегивать рубашку. Он был очень высокий, удивительно стройный, мускулистый и безмерно сексуальный. Энни почувствовала горячий прилив смущения от откровенности своих мыслей. И вдруг поняла, что может думать о Чейсе Бодине все, что пожелает: ведь она его жена.

Но как такой огромный мужчина может заниматься любовью с такой маленькой хрупкой женщиной и не раздавить ее? Энни знала, что, бывает, женщины умирают от родов – видела это там, в джунглях, но что-то не слышала о женщине, умершей от секса. Возможность же такой смерти применительно к себе для нее становилась все явственней. Энни внимательно наблюдала, как он снимает с себя сапоги, рубашку. Но по-настоящему она испугалась, когда он расстегнул свои джинсы. На Чейсе не было нижнего белья, поэтому она не успела приготовиться. И не удержалась, чтобы не вскрикнуть, увидев его член. Тот был возбужден, и Энни, оценив его размеры, подумала наверняка, что минуты ее сочтены. Даже если она не умрет раздавленной, Чейс, без сомнения, вышвырнет ее вон за миниатюрность после того, как безуспешно попытается проделать с ней свои штучки.

Услышав ее вскрик, Чейс остановился было в некоторой неуверенности. Он привык к тому, что женщины всегда немного нервничают перед большим мужчиной, но не знал, как уменьшить их беспокойство. По правде говоря, все они были весьма счастливы после.

– Я полагаю, нам некуда торопиться. Не так ли, Рыжик? – Он вновь натянул джинсы и присел рядом. Прикоснувшись к завитку, упавшему на покрасневшую щеку, он провел пальцем по пересохшим губам Энни.

– Почему бы нам не начать с тебя?

– С меня? – Энни дотронулась до горловины своей кофты, когда осознала его предложение.

– Хорошо. Давай начнем с меня. – Она решительно принялась расстегивать кофту, почему-то начав снизу.

Чейс взял ее за руку:

– Я хотел бы сам.

Она согласилась. И это было ее капитуляцией. Открывающаяся перспектива бросала ее в дрожь. Или это возбуждение? Она не могла ничего себе ответить. Ей было только любопытно, что произойдет с ней в руках такого мужчины. Выживет ли она? Энни частенько бывала между жизнью и смертью. Вот и сейчас она как бы сдавала экзамен на прочность.

Длинные пальцы Чейса, казалось, отрывают пуговицы, и прежде чем Энни успела вздохнуть, он распахнул ее кофту. Потом он ощупал бретельки нижней сорочки. Делая вид, что сосредоточен на вышитых словах, быстро просунул пальцы под тонкую материю и скользнул ниже. Его рука уже ласкала гладкую грудь. Каждое его прикосновение приятно возбуждало Энни. Она застонала, когда Чейс убрал руку. Но он тут же сжал ее грудь в своих ладонях, наслаждаясь упругостью плоти. Он поднял свои горящие глаза:

– Ты добродетельна, Энни?

– А... какою ты хочешь, чтобы я была?

Его пальцы продолжали ласкать ее.

– Сейчас я хочу, чтобы ты была ближе. Придвинься ко мне, чтобы я мог прикоснуться и к другой груди.

Разум Энни терял контроль над слабеющим телом. Она сделала, о чем просил Чейс. Возбуждение нахлынуло на нее океанской волной, захлестнув с головой. Энни подползла поближе, закрыла глаза и затихла. Прикосновение его рук вызывало в ней трепетность. Розовые соски ее затвердели. Чейс склонился над самым ее лицом, облизывая своим языком пунцовые губы. Эта ласка постепенно перешла в томный, затяжной поцелуй. Энни умирала от желания заняться любовью с ним. И совсем неважно, каким огромным он был. Она ужасно хотела его.

Чейс отстранился, отпустив Энни. Он протянул руки, чтобы снять с нее кофту, но она сама вновь потянулась к его губам, не отпуская его. Никогда прежде не была она так объята ощущением страсти. Энни обессилела от нетерпения. Нет, он не должен покидать ее ни на секунду. Ей нужны его руки, его губы. Она даже застонала, когда Чейс оторвался от нее, чтобы стянуть сорочку.

– Я знаю, ты никогда сама не снимешь ее. Но я хочу видеть тебя обнаженной.

Энни смутно понимала, что сорочка – это последняя преграда, единственная защита от чувств, которые были сильнее страха. Сняв ее, она потеряет себя. Но это уже ничего не меняло. Чейс попросил ее поднять руки. Каменная тяжесть разлилась по всему ее телу, но Энни нашла в себе силы, чтобы повиноваться. Мгновение – и сорочка отлетела в сторону. Чейс тут же вновь сжал ее груди в своих ладонях. Страстный огонь желания пылал в ней, ее лоно томилось в ожидании. Чейс обхватил бедра Энни, приподнял их, чтобы снять джинсы. Потом быстро опрокинул ее на кровать и раздвинул ноги. Энни застонала.

Взглянув на обнаженное существо, лежащее перед ним, Чейс увидел... женщину-дитя. Распутную, способную разрушить любые намерения мужчины. Он легко мог быть грубым и требовательным по отношению к ней. И он хотел быть грубым и требовательным. Все в нем пульсировало. Чувства твердили отбросить милосердие, но он знал, что насладится лишь тогда, если даст удовольствие ей. Он хотел, чтобы она почувствовала каждое восхитительное ощущение, которое он даст ей. А это значило, что действовать нужно не торопясь и очень бережно.

Он раздвинул ее бедра и нежно вошел в нее. Просунув руки под мягкую попку, стал медленно углубляться в самую чувствительную часть ее тела. Энни обвила руками его шею, острые ноготки впились в упругую кожу, когда она почувствовала мужской член в себе.

Чейс закрыл глаза от захватывающего удовольствия. Теперь он знал, что значит быть сильным и терпеливым. Адское это мучение – медлить со страстной женщиной. И райское блаженство. По ее настойчивому требованию он продвинулся еще на дюйм и почувствовал преграду, заставившую его остановиться. Сначала он подумал, что это ее сократившиеся мышцы выталкивают его, но, попробовав еще раз, понял, что это естественный барьер. Вначале медленно, а потом с шокировавшей его быстротой до его сознания дошло откровение... Она не занималась с ним любовью раньше. Она не занималась любовью ни с кем. Никогда!