Ну, или не особо решающее.
– Да, умею.
– У меня есть сёмга. Как насчёт блинов с сёмгой и сыром на ужин?
Даже если бы я не умела делать блины, на ходу изобрела бы сотню рецептов. Потому что Артём только что предложил поужинать вместе, а это неожиданно и… замечательно. Я тоже пока что не готова с ним расстаться.
– А ветчина у тебя есть?
– Ты любишь блины с ветчиной?
– И с грибами.
– Грибы только маринованные.
Откинув покрывало, я соскочила с постели, и книга упала на пол. Артём поднял её и с интересом посмотрел на обложку.
– Навязанный брак? – спросил с ироничной усмешкой.
Я показала взглядом на книжные полки.
– Здесь целая коллекция.
Пока мы шли на кухню, Артём зачитывал выдержки из текста.
– «Как ягнёнок на заклание, я шла к Доминику, а он смотрел на меня с ненавистью. Мы оба не желали этого брака… «Я никогда не смогу тебя полюбить!» – взревел Доминик, но упиравшийся в меня неукротимый жезл говорил о другом»… В моём доме хранится книга о неукротимых говорящих жезлах? – спросил Артём весело.
– Если не ошибаюсь, это целая серия.
Фыркнув, он покачал головой. Теперь, когда наконец поверил, что я непричастна к заговору, он расслабился и казался совсем другим, беспечным. И только в глубине взгляда по-прежнему виднелись настороженность и нечто тёмное, тяжёлое, от чего перехватывало дыхание.
Артём достал муку, масло и яйца.
– Дрожжи нужны?
– Нет, сделаю без дрожжей, быстренько. Ты пока доставай рыбу, ветчину и остальное. Я люблю блины с вареньем, сметаной, бананами, черникой, консервированными персиками, сгущёнкой…
– Не понимаю, как ты до сих пор в дверь пролезаешь! – пробормотал, смеясь.
Смеясь.
Оказалось, что дикий, грубый мужик, который чуть не застрелил меня при первой встрече, умеет смеяться и шутить.
Мука сыпалась из пакета на мои руки, на одежду, но я не обращала внимания. Во все глаза смотрела на Артёма, дивясь метаморфозам.
– Расскажи-ка мне про говорящий жезл. Что с ним случилось дальше? – Подмигнув, он подвёл меня к раковине, вымыл мои покрытые мукой руки и вытер полотенцем.
– Судя по тому, что в следующей сцене жезл добрался до заветной пещерки героини, им придётся пожениться.
– В моём доме хранится порнографическая литература, а я об этом не знал.
– Впечатляет, что ты угадал значение термина «заветная пещерка».
Спрятав улыбку, Артём посмотрел на меня с напускной серьёзностью.
– Это географический термин, да?
– Безусловно. Заветная пещерка расположена к югу от сокровенных холмиков.
Мы смеялись, спорили о форме блинов и о начинке. Подкидывали блины в воздух, ловя на тарелку. Время от времени Артём зачитывал очередные перлы из романа, и мы смеялись по новой. Со следами муки на одежде сели к столу и ели блины. Сначала с сёмгой, потом с ветчиной, потом со всем остальным, что нашли в холодильнике. Наелись так, что было трудно дышать.
За окном сгущалась ночь, по печке ручной работы бродили тени, и смех вдруг прекратился. Мы одновременно вспомнили, что завтра утром я уеду. Приехала на смотрины, мы посмотрели друг на друга – и всё.
Всё.
Поднявшись, я собрала посуду. Артём принёс пылесос и, усадив меня на стол, стянул с моих ног испачканные в муке носки. Он пылесосил, а я сидела на столе, болтая босыми ногами и бесстыже его разглядывая. Широкие плечи, сильные бёдра, обтянутые футболкой мышцы спины…
– Налюбовалась? – Усмехнувшись, он подхватил меня и поставил на пол. Как игрушечную, честное слово!
Я улыбнулась, смущаться не стала. Нет смысла.
Мы поднялись по лестнице. Артём шёл рядом, я вдыхала тёплый, волнующий запах его тела. В глубине сознания комаром пищала мысль, что мы можем… мы всё можем. Я далеко от дома, из которого растут мои корни и куда стремятся ветви моего будущего. На краю света нет ничего несбыточного и неподобающего.
Сначала я спрошу его о Тане. Судя по поведению Артёма, не похоже, что они вместе, но спросить надо. А потом…
Я подошла к спальне, Артём остановился за моей спиной. Его дыхание влажной лаской пробежалось по шее. Мы стояли на краю возможностей, между нами происходило что-то…
Я не знала, что между нами происходило, но от мысли, что завтра уеду и никогда этого не узнаю, хотелось плакать.
Стоит ли пробовать невозможное перед тем, как это потерять?
– Завтра автобус в одиннадцать утра, – сказал он низким, грубоватым голосом, разрушая иллюзию возможной близости.
– Я проснусь вовремя, мне не нужен будильник, – ответила не оборачиваясь.
***
Он не вышел к завтраку.
В доме стояла неестественная, тревожная тишина, когда вздрагиваешь от малейшего шороха, от звяканья ложки о тарелку. Я шумела как могла, гремела посудой, напевала, однако в половину одиннадцатого пришлось признать, что Артём не появится. Не выдержав, позвала его. Дом ответил тишиной, только занавесь билась об открытую створку кухонного окна.
Вздохнув, я вышла из дома и вскоре уже ехала в автобусе.
Казалось, я выздоравливаю после болезни. С каждым километром пути я приходила в себя, остывала. Жизнь снова казалась знакомой и предсказуемой. Удаляясь от Артёма, я заново обретала контроль над собой.
А обрести его хотелось, заветный контроль, потому что рядом с Артёмом я не узнавала себя. Он запускал во мне химическую реакцию, которая не привела бы ни к чему хорошему. Я вовремя спаслась, не подсела на его пристальный взгляд с проблесками ржавчины.
Почти не подсела.
Через пять остановок я поверила, что поездка на Сахалин не оставит шрамов, только усталость с каплей разочарования.
На седьмой остановке я отпустила обиду. Ну, попала впросак, и что? В следующий раз буду осторожнее с чужими просьбами. Пусть Артём разбирается с Галиной Максимовной, я не собираюсь вмешиваться. Необязательно прощать людей, можно просто о них не думать.
На девятой остановке я ахнула от восторга, заметив тёмные росчерки залива между деревьями.
И в тот момент рядом с автобусом остановилась машина Артёма. Он не вышел, даже не посмотрел на меня, а поехал следом. Отвлечься не получилось, я то и дело высматривала его машину на дороге.
Когда я вышла, чтобы пересесть на другой автобус, Артём уже забирал мой чемодан у водителя.
Захлопнув багажник, повернулся ко мне.
– Ты забронировала гостиницу?
– Надо же, какая неожиданная встреча! Ты в этих краях проездом или по делу?
Он не отреагировал на иронию в моём голосе.
– Значит, не забронировала. Я знаю хорошую гостиницу, поехали!
– И что будет дальше? Твои соседки вмешаются, и гостиницу снесут, чтобы я снова жила с тобой?
Он пытался сдержаться, но улыбка просочилась наружу через маску раздражения.
– Садись в машину, острячка!
Пережить наше расставание было непросто, но я справилась, поэтому воссоединение проходило со скрипом. Незапланированная встреча выбила меня из равновесия.
– Соседки заставили тебя за мной поехать? Сказали, что на автобус напал медведь?
– Меня никто не заставлял за тобой ехать.
– Решил лично убедиться, что я доеду до Южно-Сахалинска и не вернусь?
– Предосторожности не бывают лишними. – Насмешливо изогнул бровь, хотя непонятно, над чем он смеялся – над моими полушутками или над собой за то, что не сдержался и поехал следом.
Я таки села в его машину и по дороге в город смотрела в окно, старательно изображая туристку. Однако вся я, душа и тело, была настроена на сидящего рядом мужчину. Он ехал неторопливо, комментировал достопримечательности, шутил, но делал это отстранённо. Голосом экскурсовода. Однако как бы он ни притворялся равнодушным, факт оставался фактом: я уехала, и он помчался следом. Зачем? Недосказанность мешала и нервировала. Всё странное, непонятное, накопившееся между нами можно разгрести одним честным разговором, и тогда станет легче дышать. Однако Артём упорно отшучивался и не собирался откровенничать.
