Собственные слова, похоже, взволновали Джулиана. Он смутился:

– Прости за многословность, Джон. Просто я еще никому не рассказывал обо всем, что случилось со мной за эти три года. Я пережил огромное душевное потрясение, я внутренне переродился там, в горах. Мне открылись такие тайны Вселенной, что я просто не могу держать их в себе. Я должен поделиться тем, что мне посчастливилось узнать.

Джулиан посмотрел на часы и стал собираться. Я остановил его:

– Ты же не можешь вот так просто замолчать на полуслове и уйти? Я тоже горю желанием познать ту мудрость, которой ты научился у монахов в Гималаях. Ты ведь обещал своим наставникам передать это знание нам, людям Запада? Пожалуйста, не оставляй меня в неведении, иначе я сойду с ума!

– Не беспокойся, дружище, я не оставлю тебя, – успокоил меня Джулиан. – Ты же знаешь, что я довожу до конца любое дело, и уж если я разжег твое любопытство, то непременно удовлетворю его. Но у тебя есть свои обязанности, а у меня – свои. Ты должен закончить все, что запланировал на сегодня. Мне тоже надо заняться кое-какими делами и кое-кого навестить.

– Хорошо, но только скажи мне: как ты думаешь, смогу ли и я овладеть той системой, которая помогла тебе так преобразиться?

– Готов ученик – готов и учитель, – ответил Джулиан, глядя на меня своими сияющими молодыми глазами. – Ты, да и не только ты, многие люди готовы воспринять знания, носителем которых я являюсь сейчас. Тайны сиванских монахов должны быть доступны им. Любой человек, готовый к восприятию этого знания, может изменить свою жизнь. Люди должны знать о том, что на самом деле они были рождены совершенными, и к этому состоянию просто нужно вернуться. Я обещаю: научу тебя всему, что узнал сам. Я приду завтра вечером и расскажу все, что тебя интересует. Ты сумеешь подождать до завтра?

– Ну, раз я как-то жил без этого до сегодняшнего дня, проживу и еще сутки, – ответил я с нескрываемым разочарованием.

Гений адвокатуры, а ныне – один из мудрецов Востока, распрощался со мной и ушел. Я же остался наедине со своими мыслями и вопросами, на которые не было ответа.

Я сидел в своем кабинете, размышляя над тем, как все же интересно устроен наш мир. Рядом со мной существует целый океан мудрости – а я еще даже ног не замочил. Смогу ли я так же, как и Джулиан, открыть для себя прелесть обыденных вещей? В молодости я был охвачен жаждой познания мира. Мне бы хотелось вернуть тот душевный пыл. Кто знает, может, мне тоже нужно отказаться от адвокатской практики? Возможно, во мне дремлют таланты, о которых я даже не подозреваю? Раздумывая над всеми этими непростыми вопросами, я погасил свет, повернул ключ в двери кабинета и вышел в душную летнюю ночь.

Верный своему слову, на следующий вечер Джулиан был у меня. Около четверти восьмого я услышал стук в парадную дверь своего дома, похожего на все дома Кейп-Кода, с пошлыми розовыми ставнями, которые, по мнению моей жены, делают наше жилище кандидатом на обложку «Архитектурного обозрения».

Сегодня Джулиан выглядел очень странно. Нет, он был все так же молод и бодр, от него веяло все тем же покоем и внутренней тишиной. Но его наряд… честно говоря, едва взглянув на его одеяния, я смутился. Он был облачен в багряно-красную хламиду с темно-синим капюшоном, край которой был украшен замысловатой вышивкой. Меньше всего я ожидал увидеть в этом респектабельном районе человека, одетого как цирковой факир. Стоял обычный июльский вечер, от духоты было трудно дышать – так почему же Джулиан не скинет со своей головы капюшон?

– Приветствую тебя, друг мой, – сердечно произнес Джулиан. – Приветствую тебя! Однако ты выглядишь смущенным. Быть может, ты ожидал увидеть меня в костюме от «Армани»?

Мы рассмеялись – сначала негромко, затем расхохотались от души. К моему великому облегчению, мудрость веков не лишила Джулиана его знаменитого чувства юмора.

Я пригласил его в свою уютную гостиную, обставленную стильной мебелью и милыми вещицами. Мы сели, и в руках у Джулиана я заметил красивые деревянные четки.

– Какая дивная вещь, – сказал я заинтересованно. – Что это, Джулиан?

– Обо всем в свое время, – улыбнулся он, перебирая резные бусины. – Сегодня нам нужно обсудить много других важных вопросов.

– Так начинай же скорее! – воскликнул я. – Ты не представляешь, сколько я всего передумал и как волновался перед нашей сегодняшней встречей. Я даже толком ничего не сделал по работе.

Джулиан без лишних слов продолжил свое повествование о том, как удивительно легко и приятно происходило его внутреннее преображение. Я изумлялся, слушая о древних методах расширения сознания, которые позволяют полностью избавиться от беспокойства и стресса – недугов, поразивших наше общество. Он рассказывал мне о великом искусстве жить настоящим моментом, сохраняя творческую энергию. Этим искусством в совершенстве владели Раман и его собратья по сиванской общине. Кроме того, Джулиан поведал мне, как можно открыть в себе источник вечной молодости и здоровья. Этот источник, утверждал он, есть в каждом человеке. Тот, кто откроет в себе этот источник, сможет не только исцелиться от любого заболевания, но и вернуть ушедшую молодость, и прожить бесконечно долго.

Странное дело: чем убежденнее он говорил, тем меньше я доверял его словам. Быть может, это какое-то мошенничество, жертвой которого я могу стать? В конце концов, этот гарвардский отличник всегда славился своими розыгрышами и проделками. Его история больше смахивала на небылицу. Я просто не мог поверить, что один из лучших адвокатов страны заворачивается в простыню, продает свое имущество и отправляется в какую-то «духовную одиссею» по горам Индии – и ради чего? Чтобы в один прекрасный день предстать передо мной в облике гималайского мудреца? Нет, не может быть – слишком невероятно.

– Все, Джулиан, пошутили, и хватит. Я признаю: розыгрыш удался, но и ты скажи откровенно – где ты взял этот наряд? В прокате цирковых костюмов? – я выдавил из себя подобие усмешки.

Мое недоверие, казалось, Джулиана нисколько не удивило. Он с готовностью отозвался:

– Скажи, Джон, если бы тебе довелось быть моим адвокатом, какие доказательства ты представил бы в пользу моей правоты?

– Вещественные, фактические, – ответил я не задумываясь.

– Именно. Почему же ты игнорируешь эти доказательства? Взгляни на мое лицо, на мое тело! Заметил ли ты у меня хотя бы одну морщину? Или я все еще выгляжу как тот толстый немощный старик, которым был когда-то? А моя энергия, мое внутреннее спокойствие? Тебе недостаточно этих доказательств?

Он был безусловно прав. Несколько лет назад он выглядел, как мой отец или даже дед.

– Ты хочешь сказать, что твое тело – не результат искусства пластических хирургов? – скептически скривился я.

Он улыбнулся.

– Нет, Джон. Пластическая операция может изменить внешний облик, но душа человека неподвластна никакой хирургии. Чтобы стать таким, мне нужно было измениться изнутри. В моей прежней жизни отсутствовала гармония, я вел беспорядочное существование, и это чуть не убило меня. Сразивший меня инфаркт был не самым серьезным моим недугом. Моя душа была больна, и больна смертельно.

Я все еще не мог до конца ему поверить. Джулиан отнесся к этому очень спокойно. Он просто взял чайник и стал наливать чай в мою чашку. Я с тревогой следил за тем, что он делает. Вот уровень жидкости дошел до середины чашки… до краев… а Джулиан все продолжает лить! Чай перелился через край, заполнил блюдечко, пролился на стол, а со стола – на дорогой персидский ковер, которым так гордится моя жена! В конце концов, я не выдержал:

– Джулиан, ты что, не видишь – моя чашка не просто полна, она переполнена! Ты что, пытаешься вместить содержимое целого чайника в одну маленькую чашку?!