Под моим именем еще девятнадцать имен, но до меня вдруг доходят слова Паркер, эхом отдающиеся в голове: я «во главе списка». Тогда я понятия не имела, что это значит, но теперь вижу, что это утверждение не было какой-то извращенной метафорой.

Это и есть чертов список.

Я тянусь к стопке, но недостаточно быстро. Доктор Прайор подлетает со стремительностью ниндзя и смахивает всю стопку в мусорную корзину. Сразу после этого доктор бросает на меня очень строгий взгляд.

– Это просто школьная чепуха. Не позволяй этому выбить почву у тебя из-под ног.

– Но я даже не знаю, что это такое, – объясняю я.

– И лучше не знать.

Конечно, она в это верит, но знания – сила. Чем больше я узнаю, тем лучше понимаю, как все работает в «Сайпресс Преп».

– Я только хочу знать, что такое «Розовый Список». В нем ведь мое имя. Разве я не заслуживаю знать?

Доктор Прайор смотрит все так же строго, и я почти уверена, что она проигнорирует мою просьбу. Но эта женщина вновь удивляет меня, когда берет один лист из корзины и с тяжелым вздохом кладет его на стол.

– Это рейтинговый список шлюх, – смело заявляет она. Смягчать ситуацию не в ее стиле. – Ученики выпускают «Розовый Список» каждый год примерно в это время. Я конфисковала эти листовки и отстранила от занятий ученика, которого застукала с ними, но, честно предупреждаю, будут еще.

Я смотрю на листок, на свое имя, напечатанное простыми, жирными буквами.

– Дети могут быть жестокими. Но их мнение о тебе или о любой другой девушке из списка, если уж на то пошло, очень мало значит. Мне нужно, чтобы ты пообещала мне, что это не помешает тебе сосредоточиться. Я делаю все, что в моих силах, чтобы…

– Я сосредоточена, – перебиваю я, комкая листок и встречаясь с ней взглядом. Конечно, я сохраняю бесстрастное выражение лица, но, по правде говоря, «Список» не может не задевать.

Доктор Прайор на мгновение задерживает на мне взгляд, возможно, ища неискренность, но она никогда ее не найдет. Я запихнула гнев так глубоко, как только возможно.

– Что ж, я рада, что ты все еще готова бороться, – продолжает доктор, – потому что только так ты сможешь вернуть стипендию.

В следующий момент она кладет мое досье на стол, и я сосредотачиваюсь на слове, напечатанном в центре ярко-красными буквами: ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ СРОК.

Сердце замирает.

– Сегодня утром я получила приказ от администрации принять меры, и, к сожалению, у меня связаны руки.

– Но я… я не понимаю.

Я пытаюсь не психовать, но корабль «Спокойствие» уже отплыл.

Доктор Прайор закидывает ногу на ногу, откидываясь на спинку стула.

– Я предупреждала тебя, что ты под микроскопом. Их не волнуют детали, связанные с этим видео. Все, что они видят, – это позор для репутации школы. Вред, нанесенный студенткой, только переведенной из другого округа. К сожалению, тебе придется отвечать за этот инцидент.

– Они не могут этого сделать, – выдыхаю я, чувствуя, как сжимается горло, слезы грозят политься ручьем.

– Могут, и уже сделали, – парирует она. – Все, что им было нужно, – повод.

Вероятно, мне следовало бы смутиться. Похоже, и доктор, и все остальные в совете школы видели позорное видео. Однако я слишком расстроена, чтобы обращать на это внимание.

Испытательный срок.

Глаза горят от усилий сохранить самообладание, но я все же встречаюсь взглядом с доктором Прайор.

– А как же Уэст? Его хоть по рукам стукнут?

– Едва ли, – прямо говорит она, снова ничего не приукрашивая. – Его родители дружат с семьей директора Харрисона, и, из того, что я слышала, мистер Голден довольно быстро уладил дело, сняв с Уэста всякую ответственность.

– Что за…

Я останавливаю себя от слов, но не от слез. Они наполняют глаза, и наконец одна из них стекает по щеке. Гнев и ненависть, которые я испытываю к Уэсту, множатся в геометрической прогрессии, и, клянусь, я достаточно зла, чтобы прямо сейчас начать плеваться огнем.

Доктор Прайор наклоняется вперед, опираясь обоими локтями на край стола, пока я вытираю лицо.

– Не хочется еще больше расстраивать тебя, но… нам нужно обсудить кое-что еще, – она делает паузу, вероятно, только для того, чтобы дать мне время прийти в себя.

– О чем вы?

– Полуфиналы, – категорично говорит она. – Они уже близко, и в свете недавних событий нам нужно придерживаться агрессивного подхода, а ты должна быть максимально вовлечена. Однако, если ты не готова фотографировать матчи, мы придумаем что-то еще, в чем ты могла бы поучаствовать.

При мысли об этом желудок скручивается в узел.

– Как скоро вам нужен ответ?

На ее лице раскаяние.

– Боюсь, медлить нельзя. Если ты не справишься, тебя придется заменить.

Итак, мне не только предстоит принять трудное решение, но я еще и должна принять его прямо сейчас. Загнанная в угол, я могу только кивнуть и вытереть еще больше наворачивающихся слез.

– Похоже, у меня нет выбора. Так что, думаю, ответ «да».

Прайор пристально смотрит на меня, и я ощущаю сочувствие, даже если на ее лице оно отражается редко.

– Послушай, – тихо говорит она. – Тебе выпали дурные карты. Но они твои. Ты можешь позволить всему этому сломить тебя или возьмешь себя в руки. Еще есть шанс переориентироваться и побороться с проблемой лицом к лицу. Не обещаю, что все будет хорошо, но могу поклясться, что останусь в борьбе так же долго, как и ты.

Единственный ответ, который я могу выдавить, – это легкий кивок.

– Несправедливо, что все это вот так свалилось на тебя, – сочувственно говорит она. – Поверь мне, я очень зла. Если бы разговор с директором Харрисоном был бы решением проблемы, то я пошла бы к нему прямо сейчас. Но нам нужно отнестись к этому с умом, Блу. Мы с тобой сделаны из одного теста. Мы видим их мир со стороны, видим, как они защищают друг друга. Я готова остаться и дальше сражаться ради тебя, но я не могу пойти к Харрисону или кому-то еще, не имея существенных аргументов.

Доктор Прайор говорит жестко, и это наводит на мысль, насколько на самом деле серьезна моя ситуация. Хотя я-то в этом никогда не сомневалась.

– Если тебя подставили, если это видео было какой-то тактикой травли, мне нужно знать. Если Уэст сделал это, чтобы навредить тебе, даже незначительных обоснованных улик будет достаточно, – добавляет она. – Так что, пока я провожу свое собственное расследование, мне нужно, чтобы ты держала глаза и уши открытыми. Чтобы очистить твое имя и представить тебя жертвой, которой ты и являешься, мы должны доказать, что Уэст – не милый соседский мальчик, каким отец хочет его представить. Ты понимаешь?

Она понятия не имеет, как много я понимаю. Я знаю, возможно, лучше, чем кто-либо другой, что Уэст совсем не милый и не невинный, совсем не тот идеальный спортсмен, каким его изображают местные СМИ.

– Я понимаю, – наконец отвечаю я. – Если узнаю что-нибудь, что, по моему мнению, могло бы вам пригодиться, колебаться не стану.

#ПодпишисьНаМеня

@КоролеваПандора:

Что ж, «Розовый Список» на всеобщем обозрении, и ни для кого не секрет, кто оказался на первом месте. Но мне, со своей стороны, кажется, что нам пора бы отказаться от этой традиции и двинуться дальше. Я имею в виду, неужели никто больше не считает идею навешивания ярлыка «шлюха» немного устаревшей?

Нет? Только я?

Во всяком случае, список на свободе, и двадцать девушек разом лишились надежды когда-либо стать «трофейной женой-девственницей». Извините, дамы, всем известен ваш секретик.

И неважно, правдив ли он.

Такова жизнь.

До скорого, птенчики!

П.

Блу

Даже с учетом стопки листовок, конфискованных доктором Прайор, все равно оставалось чертова тонна копий. Судя по всему, «Розовый Список» – довольно важная вещь в «Сайпресс Преп». Конечно же, это так. Эти придурки только и делают, что уничтожают друг друга и пируют останками своих одноклассников.