Владимир Алексеевич Фадеев Смута. Поэма Посвящается памяти А. В. Пыжикова © Фадеев В.А., 2024 © Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2024 Дети солнца Перво-наперво Народ отсечь От истока. Чтобы заперло На долгие века Реку от родника. Владимир Фадеев Полтора века назад оборвалась жизнь великого русского этнографа и писателя Александра Афанасьева. Он ушел из жизни молодым – сорокапятилетним. Последние годы его жизни были ужасными: увольнение с работы, изоляция, страшная бедность и, как следствие всего этого, прогрессирующий туберкулез. А виной всех невзгод знаменитого собирателя русских народных сказок стал его гениальный труд «Поэтические воззрения славян на природу», намного опередивший свое время. Проанализировав народные сказания и легенды, Афанасьев сделал предположение, что русскому народу не одна тысяча лет, и наши ценности, передаваемые из уст в уста на протяжении сотен поколений, наш менталитет – глубинные константы индивидуального и коллективного поведения, сформировались в очень далекую дохристианскую эпоху. Фактически эта мысль стоила ему жизни. Тема русских древностей, так же как и настоящего русского средневековья, до сих пор табуирована, к ней опасаются подступаться и историки и писатели. Но всякое сокращение, искажение, сокрытие истины о русской, славянской истории вредно и опасно для нашего будущего, поэтому обязательно нужно вооружить народ знаниями о прошлом. Именно таким подвижническим просвещением «без цензуры» занимался выдающийся русский историк Александр Пыжиков, чья жизнь оборвалась в 2019 году, когда ему было всего 54 года. К сожалению, он не успел создать своей школы, и его открытия вряд ли очень скоро приобретут значение мейнстрима в истории, поэтому чрезвычайно важна поддержка и популяризация смелых идей средствами литературы и искусства. Иосифу Виссарионовичу Сталину принадлежат слова: «Писатель – память нации». И поэма Владимира Фадеева «Смута», посвящённая Александру Владимировичу, наверняка станет именно такой памятью о событиях нашей многотысячелетней истории, и особенно её последних веков, когда наши алчные западные соседи по материку, раз за разом осознавая, что «мечом не взять», совершили три успешные операции на «организационно-идеологическом» фронте по смене веры – глава «Бог не тот!», власти – «Царь не тот!» и церковного обряда – «Поп не тот!». Три заговора против наших ценностей и нашего прошлого, используя в гибридной войне против России то, что еще недавно пренебрежительно и легковесно называли конспирологией, а ныне имеет свой термин – психоистория: изменение исторического самосознания и подмена традиционных ценностей. Ценности, относящиеся к родовому телу этноса, называют традиционными. Они «улавливаются» интуитивно и «наследуются» через семейное воспитание, влияние коллектива, воздействие языка, магию фольклора, организацию быта и форму хозяйствования. Если человек отказывается от своего семейного родства, отрывается от коллектива, от наследия старины, то он может изменить и свою идентичность – стать предателем своей Родины, своего Отечества. В основе любви к Родине лежат этические ориентиры. По этим ориентирам сейчас наносятся массированные удары духом наживы, эгоизмом, так называемой «массовой культурой». В древности человек между смертью и поклонением чужим богам охотнее выбирал героическую гибель, чем погибель духовную. Нынешние поколения более эластичны, как ветви деревьев – под внешним воздействием они гнутся, склоняются в разные стороны, сбрасывают листву. Но, как бы ни подрезали и ни ломали крону, невидимые корни неуничтожимы – они питают дерево и насыщают его энергией жизни. Поэтому и стала неизбежной «обратка» 17 года – высвобождение энергии народа, возвращение ему этих традиционных ценностей и, как следствие, небывалый в истории взлёт – в поэме это глава «Бог не тот, царь не тот и поп не тот!»
Конечно, главный герой поэмы – народ. «Народ» – это «на-родившиеся» на земле. В русском языке слова «родина» и «народ» однокоренные. Народ состоит из прошлых поколений, ныне живущих и еще не родившихся. С палеолитической эпохи жители Русской равнины «одомашнивали» ландшафт своей стороны. Сторона, страна и остров – также однокоренные. В те стародавние времена и началось формирование «острова Россия», который является Алатырь-камнем всего земного мироустройства. Основной отличительной чертой русского человека является историческая непрерывность его обитания на Евразийском континенте, на его Русской равнине с периода последнего оледенения. Это обстоятельство стало решающим в становлении нашего менталитета, типа хозяйствования и религиозных представлений. Бурно развивающаяся наука – палеогенетика – стала вспомогательной исторической дисциплиной, возвращающей нам наше прошлое. Мы уже имеем представление, где и когда произошла мутация, давшая начало современным русским людям, когда началось формирование славянской языковой группы. Как складывались основные ценности и черты нашего народа: коллективизм, справедливость, изобретательность, практичность, мечтательность, жертвенность, наивность. И об этом хорошо осведомлены наши «соседи», потому уже в последние, апокалиптические времена замахнулись на главное (глава «Народ не тот!») Через всю поэму автор пропускает путеводную нить к спасению: как бы ни устраивали нам смуты, как бы ни унижали и ни уничтожали русский народ и российское государство наша картина мира, наш язык являются нашей крепостью. Русская культура и русский язык до сих пор остаются самым величайшим завоеванием и стратегическим ресурсом России, ее главным энергоносителем. Кстати, об энергиях. Поэт и писатель Владимир Фадеев по образованию физик-атомщик, энергетик. В его недавнем романе-эпопее о последнем «предсмутном» времени (действие происходит в 1988 г.) «Возвращение Орла» один из героев изобретает и продвигает новую науку – физику истории, убедительно доказывая, что человеческая история может быть описана и чисто физическими законами, энергетическими взаимодействиями её субъектов. Похоже, законы этой, изобретённой в романе, науки, Фадеев-поэт применил и к поэтическому анализу нашей истории – в исторической поэме, довольно большой по объёму, практически нет исторических персонажей, они заменены как раз безымянными носителями энергий, смена и взаимодействие которых и есть русская история. И это нисколько не умаляет увлекательность повествования, а, наоборот, добавляет ещё и философское измерение тексту, выполненному, как и вся предыдущая поэзия Фадеева, на высоком поэтическом уровне – талантливо, мастерски. И не удивительно, что такой («научно-физический») анализ во многом совпал с открытиями историка Александра Пыжикова, памяти которого автор и посвятил свою поэму. В добрый путь. Николай Сапелкин, историк, член Союза писателей России Пролог  Каждый миф Крив, Буквой примят. А когда его прямят, Навалившись умов кучей, Только загибают круче. (Думают, что думают сами, А везут их чужие сани.) Великие враки Как в стае собаки – Одно тело И одно дело: Днём, ночью Порвать в клочья Любого не стайного, И истина, То есть правда, С детьми и внучатами Становится тайною За семью печатями. А смысл таков: Текла река Из глубин веков — Глубоки века! И сама река Глубока, И сама река Широка. Где тиха, где быстра, Поила многих, Кормила многих. Были на реке шивера, Что ж, Были и пороги, Омута глубо́ки, Рукава и протоки. Тысячам вёрст Забыт счёт, А он прост: Если верста – в год, То всем Ясен ответ (Годы – дли́ны!): Выходит семь Тысяч лет С половиной От первого памятного причала, А сколько От того причала До истока, До реки начала — И не разглядеть – глубо́ко! (Может, и найдётся кто-то Счесть все повороты, Либо Найдётся око Разглядеть все изгибы До самого истока, Все мели и плёсы… Какой-нибудь Клёсов?) Велика Река Из неведомого далека Несёт в новые века О себе самой весть: «Вот какая Я есть! Есть Чем похвалиться: И румяна, и белолица, И богатств не счесть, И во всех делах — За совесть, не за страх — Мастерица». По стрежню — Велики струги, То гуще, то реже Осетры и белуги, Стерляди да Калуги, Коломны да Рязани До самой Казани, А оттуда До Хвалынь-пру́да, Не река – чудо! По окраям необъятным — Чудочки и чудесята. По затонам и старицам Старики и старицы, Сёлами и деревнями Под древними деревьями, Порознь – как вместе, По Оке и Каме Со своими песнями И языками. А всего чудесатее На реке, Богатой Полоями и плавнями, — Рыбьим ребятам и, Главное, Братве пернатой — С плавней — Да в облака! Славная Река, Славная! * * * Гость на гость — Хозяевам радость! Добрые гости, Милости просим! Соседние, чужестранные, Во все века Для всех река Скатертью самобраною! Да вдруг гость — В глазах злость, На любой разносол Зол, Пиво-мёд — Не в счёт, Песня – не та, Горка – крута, А сама хозяйская доброта — В горле кость. Как репья завязь — Зависть. И уже ему не уснуть — Нет покоя! На душе муть: «Что ж такое? Земля – не моя! Пашни — Не наши! И сама велик-река Кормит-поит какого-то дурака! Знаю: Тут мало куснуть С краю, Что мне сотня сёл! А двинуть рать И отобрать — Всё!» Он уж и не сосед — Враг. Столько лет Несёт реке беды, А всё никак Нет Ему победы, Лишь болят От кулака Речного дурака Бока… Такая река! Но услышал звон: «Есть средство Избавиться от удачливого соседства: Чтоб добиться проку, Иди на поклон К Чёрному Пророку». А пророк ростом мал — До колен, Крив да горбат, Но умом удал. Голова – двучлен: Богу зять, Чёрту брат, Этакий бином, Ни дать ни взять Гном. Рта не открывает, А все его понимают И уже в голос Вторят: «Предсказать Викторию — Хоть на волос! — Не берусь я. Эту ж реку звали Русью, Теперь – Волгою, Ни с какого бока Не взять с наскока — Тут игра вдолгую. Крепко браться за гужи — За меч да огонь, Да на каждый гуж Из коварства и лжи Бронь… А чтоб сработало На этом пути, Бери-ка большое ботало Да мути! Реку круто — Кое-как да как-нибудь — Не свернуть. Нужна Смута!» И такая дальше речь От Пророка: «Перво-наперво Народ отсечь От истока. Чтобы за́перло На долгие века Реку от родника. Наша сила в огне-мече, А их – ещё в роднике-ключе. От него им подмога Ночью и днём Круглый год, В нём — Имя их бога: Род. Ох, велик, Один и един, Но внутри Он уже сам-три, Зорче поглядишь — Он уж многолик, Сто имён сразу — Навыворот разум — Как их много: Велесы, Стрибоги, Перуны, Даждьбоги, Ну и прочая погань. Без Рода они ни дня, И все друг другу родня, Одинаковы лицом, Друг за другом следом Тугим потоком: Сын за отцом, Отец за дедом От самого истока. Это тех богов Вьётся вервие, А разорвёт его Смута Первая! Поэтому у вас Путей к успеху Немного: Найти в той цепи прореху Для своего бога. И убедить народ: Их бог – НЕ ТОТ! Главная забота — Память заботать: „Вы – деревня! — Такая вот штука — Совсем не древние, А из соседнего болота! И наш бог тому порука. Ну-ка, Повтори: Вы вар-ва-ры. Ди-ка-ри! Вы же почти звери! Лешаки и каты!“ Кто не поверит — Сами виноваты… В ход огонь да меч — Перестанет речка течь, В летопись красным суриком: „Русь началась с Рюрика!“ Да и началась ли – вопрос? Чем и было б племя сучье, Когда б наш Христос, Осенив крестом, Не снял их с еловых сучьев? А они ещё цеплялись хвостом… (И не будет никакой здесь полемики — С нами же академики В мантиях парчовых. Лихо? А чё вы…) Ну и к делу от слов. А дело первое, Дело нервное — Истребить волхвов — Вот путь к победе! У веры законы стро́ги: Не живут медведи В одной берлоге! Побивать! Тут уж жалости Самой малости Не бывать! А засим И князька приручим, Чай, поймёт Дружбы с нами мёд. Никаких вече — Крикунов много Каждый раз. А у нас легче: Власть от бога — И весь сказ! Мы с князьями вась-вась, И власть в кармане — Наша власть! Бог не обманет… А пока Русь в крови тонет Да в огне горит, Скрыться в схроне… Строй монастыри! Бумагу неси, Мути умы — Сочиняй летописи. Нынче – мы В законе!» Сказано слово. Только гном-пророк Опять да снова Хмурит брови. «Славно Русь горит, Да не выйдет толк, Коль князья-цари С быдлом исстари Одной крови, Бога одного внуки, Как ни маши крестом, Связаны У них руки Родством. Сколько ни рисуй икон, Сказано: От яблони яблоко Не укатится далеко — Закон! А вдруг Соберут цари князьят В круг Да и сообразят, Кто им друг? Выпорхнет журавль из рук! Чтоб не вышел втихаря В бога нашего плевок, Здесь, конечно, и царя Ставить надо своего. Не царя – хотя б царька, Помесь норки и хорька, Пьяницу, ханурика, Лишь бы не от Рюрика, Пусть моральному вражине Отдадим страну в наём! Ведь коль сжатый Род спружинит, То костей не соберём! Но сработать нужно ловко, В лоб затея не пройдёт, Разыграть многоходовку Под речовку: „ЦАРЬ НЕ ТОТ!“ Тут такая нужна Смута, Чтобы всех и вся запутать. Чтоб на триста лет вперёд Все считали сами, Что царя избрал народ, А не мы с вами… Будем лгать… почти как дышим, Точно рассчитав удар. После гладко перепишем — Не подточит нос комар! А когда та пена схлынет, Шапка в пепел прогорит И замрёт река в плотине, Вот тогда и говори: „По-над Русью мы отныне И на все века цари!“ А для этой сволоты Поменять все „вы“ на „ты“, Позабыть, про всё, что было, Нет людей – одни скоты, Быдло! Что о Роде можно знать — Изъять! Где о прошлом идёт речь — Сжечь! Черты и резы В печь — Больше на былое дыма! Календарь – обрезать До позднего Рима, И тут же Их века – чур, река! — До Рюрика, Не глубже! Для родовых имён — Заслон, И впредь им называться По иудейским святцам! Всё, что исстари, — Для отхожих ям. Сажай наших писарей По монастырям!» * * * «Вроде всё выходит сладко… Только что за непонятка Тут с маханием креста? Мы почти разбились всмятку, Дуя в их язычьи уши, А они же – в ста из ста — Приютили в своих душах Настоящего Христа! Не зажатым Павлом в клещи, Не раскрашенным Петром, А по-русски – парнем вещим С человеческим нутром. Кто б предвидеть мог заране, Что получатся из них Настоящие христиане, Христианней нас самих! Эй, пророк, исчадье ада! Вновь сорняк в твоих снопах!» — «Не психуйте… просто надо Поменять теперь попа! Поп – надёжное орудье Для замутки русских вод, Он за чёрта встанет грудью, Лишь бы полнился приход. Бог и царь – за нас. Но мало, Чтоб народ поработить. Вот теперь пора настала Третью Смуту замутить! Как октябрь листву с куста, Сдуть с них доброго Христа! Вбить им через церковь строго: Есть на свете две судьбы: Наша – ибо власть от бога, Ваша – ибо вы рабы. Чтоб не сомневались, в красках (Мы ж умеем замесить!) Сочиним про иго сказку — Сказкам верят на Руси! И чтоб каждый поп с амвона Убеждал холопью рать, Что не пустят в божье лоно Не умеющих страдать. Так что гнитесь ниже, черти, Бог терпел, велел и вам! Долго ли терпеть? До смерти… Или – до́ смерти, Иван… В стойло нехристей загоним, Как загоним – горы с плеч! Кто ж сумняшется в законе, Тем опять – огонь и меч! Жечь и сечь! И – жечь и сечь! Только для таких работ ПОП пока, увы, НЕ ТОТ! Не беда, что пахнет серой! Чтоб послушней был холоп, Нужен кодекс новой веры, Новой вере – новый поп. Так что Третьей Смуты мера, Всей задумки главный пуп, — Вывернуть изнанкой веру, Как из той овцы тулуп. Мы потом опять заблудим Суть новин. Она ж проста: Чтоб рабами стали люди, А не два иль три перста. (Вот секрет Полишинеля, Но хранить его, смотри, Будут, как секрет, на деле Все попы и все цари. Будто бы и впрямь за перст Были не согласны с нами. Не смеши… Срывались с мест, Не желая стать рабами. Ну а нам наоборот — Чтоб рабами стал народ!)» Карла хрипло хохотнул, Подморгнув из-под кипы: «А может, я вас обманул: Нет к Реке такой тропы! Лишь коротенькие тропки, Не длинней, чем в тыщу лет, Буреломны все и топки, Да едва заметен след… Шутка, шутка… Просто мне О другом взгрустнулось дне. Ведь моя была мечта Заграбастать те места. Эти русы – в горле кость… Но… пока не удалось. А у вас все карты „за“! Путь я верный указал. Если хватит в вас терпенья, Приступайте к исполненью». — «А скажи-ка, предсказатель, Что, за тысячей тех лет Не откатится назад ли Наше дело? Дай ответ!» — «Эх, пока ответа нет. Это вы решите сами: Может, лёд, а может, пламя. Как сумеете пройти Вы три первые пути, Из которых вся дорога. Первый путь – замена бога. Путь второй – земная власть (Тут бы больно не упасть!). Суть – по третьему – движенья — Веру ставить в услуженье. Да чтоб по пути народ Видел всё наоборот, Право – лево, лево – право, Но не в этом сила, право. В том зерцале главный приз — Перепутать верх и низ: Древних былей полны соты Чтоб им виделись болотом, Чтоб библейская дыра В нём смотрелась как гора, Золотое время царства Стало б игом под татарством, Злодеяния Петра — Как апофеоз добра. Чтобы сильнее зрел разлад — Видеть всё наоборот, Чтоб народ, идя назад, Думал, что идёт вперёд. И следить за тем особо, Чтоб духовные особы, Академики и снобы, Ванги, мессинги, и глобы, И лжецы, и дурачки Не снимали те очки. Чтобы сонм досужих мнений И итог научных прений Изученья этих вех Принимал каскад падений За каскад ступеней вверх. Я – пускай хоть вашей силой! — Эту реку замучу, Но за скифов и Аттилу Полной мерой отомщу! Чтоб они в возне мышиной Даже самым ясным днём Пропасть путали с вершиной В мутном зеркале моём. Мне – награда за отмщенье, Им – отрава из отрав: „Добровольное“ крещенье И – „величие“ Петра. А близки́ будут вершины… В смысле – будет близко дно, Сразу со своей дружиной Встану с вами заодно. Мы тогда направим вместе — Доказательств целый воз! — В суд истории, в суд чести, Даже в Божий суд запрос О признании излишней Русской ветви на земле (А суды у нас что дышло, Суть – слепец в кромешной мгле). И когда зверюга бурый Проиграет те суды, Я возьму в награду шкуру За советы и труды. Всё февраль закончит… март ли, Там уж дни пойдут на счёт. И моя награда – хартленд! — Прямо в руки упадёт. |
