Деревенская осень Озябший лист дрожит на тонкой ветке, Краснеет неба край с уходом дня, И клонятся тяжёлые ранетки У старого соседского плетня. Печалит глаз гравийная дорога, Разбитая под тяжестью колёс. Лишь тонкая берёзка-недотрога С пригорка смотрит в грусти на покос. Плаксивит нависающее небо, Туманы расплескались молоком, Но всё в природе словно бы нелепо, И всё идёт, как будто кувырком. А я грущу по прожитому лету, Оставленному в памяти моей, Прислушиваясь к каждому куплету Из песни в даль спешащих журавлей. По осеннему скверу
По осеннему скверу Я брожу не спеша. В сердце вымощу веру – Пусть ликует душа! Обнажённые кроны, Что стоят без листвы, Почитают законы Жизни новой главы. И от этого зябко В одиночестве мне. С неба светит лампадка В колдовской тишине. И, продрогший немного, Я смотрю вновь туда, Где уходит тревога, Как в землицу вода. А когда вечер в поле Обретёт свой уют, На большое застолье Ко мне гости придут. Брызнут песни хмельные, Как простое вино, И спросонья Россия К нам заглянет в окно. Сторона моя лихая Дремлют тонкие берёзы, тишиной дыша, Где-то тут роняет слёзы беглая душа. От погостов чёрно-белых чей-то плач и стон, В старом храме отпевают – грустный перезвон. Облака в закатном небе уплывают вдаль, Скоро день воскресный сменит звёздная вуаль. Запылённые тропинки ждут грибных дождей. Дико ветры обрывают листья с тополей. Вера в Бога не спасает, рвётся счастья нить. Два пути Русь выбирает: воровать и пить. И опять везут кого-то в северный острог, Сердце горькое томится в тысячах дорог. Здесь роднятся боль и воля, проза да стихи, Сквернословие и нежность, храмы да грехи. Всё едино в этом крае. И так будет пусть! Сторона моя лихая – ситцевая Русь! Деревенская Русь Ковыляют ковыли вдоль обочины Сухостоем на холодном ветру. Деревушки на Руси скособочены – Не пришлись они сейчас ко двору. Побираются, как будто бы нищенки, Снова прячась за прогнивший забор, Но цветут по вёснам белые вишенки, Да черёмухи в фате тупят взор. Горько им стоять под небом невестами В позабытых, захолустных местах. В путь последний там уносят с оркестрами Тех, кто был ещё вчера на ногах. Жизнь не вечна, всё несётся к забвению, Только на сердце от этого – грусть. Не живёт она уже, к сожалению, – Доживает деревенская Русь. Русская изба Несправедливая судьба Стучится дикой вьюгой в двери. Стоит убогая изба, В свою ненадобность не веря. На всю округу – ни души, Лишь мокрый снег да буераки. И в звёздном небе миражи, И вой то ль ветра, то ль собаки. На десять вёрст – сплошной пустырь, Заправлен рваным покрывалом, А на пригорке – монастырь Среди крестов, каких навалом. Тайга кольцом смыкает круг. Ночами месяц смотрит с неба На дом, уставший от разлук. Там пусто всё и всё нелепо. Избёнок этих на Руси, Наверняка, сегодня много. Они заброшены в грязи, Забыта нами к ним дорога. И обветшалостью полны Окрестности таких селений. …За новой жизнью не видны Постройки прежних поколений. Россия самородная Позабыта, оставлена, брошена, Чуть весенней грозою встревожена, Талым снегом от пыли умытая, Для Господнего ока открытая. Сновидением трав утомлённая, Разноцветная, светлая, тёмная, Беспредельная, сытая, пьяная, Уцелевшая, бедная, рваная. Самобытная, гордая, важная, Неподкупная и непродажная, На войне всем народом спасённая, Ярким светом побед окрылённая. Ты святая, разгульная, грешная, То восставшая, то безмятежная, Непреклонная и благородная. О, Россия моя самородная! Ночная Русь Захлебнуться хочу я простором небес И поплакать с дождём на берёзовый лес. Истомилась душа жить неволею дней, Да запела она об Отчизне моей. Зеленеет трава в поцелуях весны, Сонно смотрят луга в пелене тишины. Безмятежность во всём, звёзды ярче горят, И черёмуха белый примеряет наряд. Тополь старый стоит – сторож мира ночей, Плачут в русских церквях сотни жёлтых свечей. И святых куполов золотой ореол Снова утром начнёт с Богом свой разговор. А пока пусть покой до рассвета царит, Да немая луна сон твой майский хранит. Прошепчу я тебе, нежных слов не тая: «Спи, Великая Русь! Спи, Россия моя!» |
