– Ханна! Ханна, вставай!

В дверь стучали так, будто готовы были сорвать ее с петель. Я только накрыла подушкой голову. Вставать так рано не хотелось. Вчера я отработала весь день на празднике, отдалась полностью веселью и сегодня чувствовала себя пустой и разбитой.

– Ханна, к тебе пришли! – истошный крик мамы из-за двери отогнал последние капли дремы.

– Да иду я! – проорала из-под подушки.

В единственный выходной хотелось отоспаться, но, видимо, не суждено. Нужно вставать. Если пришли домой, значит, дело срочное. Я молнией понеслась в ванную умыться и заплести волосы.

Спустившись в гостиную, я увидела маман, разливающую чай в фарфоровые кружки, которые не разрешалось трогать даже по праздникам. На диване сидел дорого одетый господин, в пиджаке с родовым гербом Зельцев, одним из самых знатных родов в нашем городе.

Терпеть не могу аристократов! И вот один из приближенных уже подскочил с нашего дивана, завидя меня.

– Здравствуйте, госпожа Лорин. Вольдемар Боллинс, поверенный семьи Зельц, – кратко представился он.

– Здравствуйте, – сухо буркнула я, уже догадываясь, что ничего хорошего не услышу, но все же села в кресло рядом с мамой.

– Я к вам с очень интересным предложением. Насколько мне известно, вы организовываете праздники для детей, используя свои необычные способности, – сказал Вольдемар, плавно опустившись на диван.

Его вступительная речь вызвала улыбку – как ловко обошел мой дар метаморфа! Надо же!

– Сегодня свой день рождения празднует единственный и очень любимый сын господина Зельца. Гансу исполняется 10 лет, и ему был обещан на праздник сюрприз: обученный танцам зверек.

– Какой зверек? – мои брови встретились друг с другом.

– Обезьянка, госпожа. Мы хотели бы предложить вам взять эту роль на себя, – сказал поверенный и на выдохе, как будто набрался храбрости перед прыжком в ледяную воду, добавил, – и дети не должны знать, что вы – человек.

– Нет, – отрезала я.

– Госпожа, я понимаю…

– Нет, – я поднялась, показывая, что разговор окончен. Вольдемар снова вскочил с дивана. – До свидания.

Но спокойно уйти мне не дали. Мама выбежала следом и остановила возле лестницы.

– Ханна, семья Зельц хорошо заплатит. Сколько тебе придется работать в кафе, чтобы заработать на мечту? – сказала она мне в спину, вынудив обернуться.

– Одно дело, когда я веду программу развлечений для детей, и они видят, что перед ними обычный человек, – мама закатила глаза, и я поспешила исправиться, – ладно, не самый обычный. Но совершенно другое дело, когда ко мне будут относиться как к животному!

– К тебе и так относятся как к животному! Так какая разница, если тебе за это хорошо заплатят? – ответила мать. И отчасти была права. Люди, узнав о моей способности, сторонились меня, но за небольшую плату были согласны повеселить детишек вот таким не то человеком, не то животным.

– Взрослые, но не дети! – не сдавалась я.

– Ханна, что тебе те дети? Они тоже когда-нибудь станут взрослыми, – весомо заявила мама, а, увидев, что я засомневалась, добавила, – тем более никто не узнает, что ты человек.

На мгновение мы замерли, уставившись друг на друга. Но, проиграв эту молчаливую битву, я вернулась в зал. Там все еще вытянутой стрункой стоял Вольдемар. Завидя меня, он приободрился

– Госпожа Лорин, прошу, это очень важно для моих господ. Возможно, сумма вознаграждения позволит изменить ваше мнение? – на стол лег мешочек, в котором звякнули монеты.

Позволив себе несколько секунд равнодушия, я взяла мешочек, чтобы оценить щедрость нанимателя на вес.

– Вторая половина после праздника? – моя наглость росла на глазах. Судя по весу, в мешочке и так мой годовой заработок.

– Да, конечно, госпожа, – покраснев и преодолев какие-то свои внутренние барьеры, ответил Вольдемар.

– Зовите меня Ханна! – я улыбнулась и протянула руку для закрепления сделки.

***

Черный экипаж, присланный за мной нанимателем, не имел опознавательных знаков. Внутри сидел сопровождающий. Каменным лицом он больше походил на конвоира. Обстановочка царила угнетающая. Хорошо хоть не заставили мешок на голову надеть, чтобы я не могла запомнить дорогу, которую и так не видно.

Внутри нарастал мандраж, как и перед любым выступлением. Всегда переживаю за реакцию детей, боюсь увидеть на их лицах страх, ужас, брезгливость. Поэтому постепенно готовлю их к моим превращениям. Сначала показываю пушистые уши, потом розовый носик, а когда внимание детей и интерес перерастают в восторг, полностью перевоплощаюсь в кошку. Играю с ними в мяч или прыгаю по установленным ступеням. Потом наступает очередь лисы, лошади или слона, если позволяет пространство, и завершаю все любимым животным именинника. Но сегодня все по-другому. Не по моему плану. Нехорошее предчувствие я списала на нелюбовь к аристократам. Приходится перешагивать через себя, выступая перед ними, веселить своим «уродством», как любят они выражаться. Хотя я не считаю умение превращаться в животных изъяном.

Раньше дар метаморфоз считался таким же обыденным, как и магия. Дело в том, что метаморфы остались в далеком прошлом, выродились почти полностью. Существует поверье, что магией созидания наградила людей сама Создательница Мирра, а разрушения – Великий Разрушитель. Так как имени при рождении ему не дали, народ сам додумал. Не сильно заморачиваясь, просто сократили до Теля.

Мирра и Тель были созданы друг для друга, словно две половинки: один ломал, вторая творила, перекраивая на свой вкус, а людей делили поровну, чтобы одарить своей магией. Гармония в отношениях, полное взаимопонимание, партнерство в союзе. Что же могло пойти не так? Кто их разберет… Да вот только говорят, что метаморфы были созданы, когда Мирра и Тель поссорились и не смогли решить, каким даром наделить человека. Надеюсь, для них это стало уроком: не разбрасываться магией на эмоциях, а сесть за стол переговоров и разрешить конфликт мирно.

За последнюю тысячу лет метаморфы практически исчезли. А маги берегут высокий уровень дара, выбирая для продолжения рода сильных магесс. Им не обязательно уметь управлять своими силами, важно какой вид и уровень магии течет в их жилах.

Метаморфы же считаются не людьми, а кем-то непонятным. Загадкой. Нас боятся. Превращаясь в какое-либо животное на время, метаморф перенимает его форму, все способности и инстинкты. Например, превратившись в слона, я буду весить несколько тонн. Плюс получу толстую шкуру, бивни, хобот, а еще жгучее желание и невозможность подпрыгнуть. С инстинктами льва или волка сложнее, нужно контролировать себя полностью, много тренироваться и изучать животных.

Поэтому нас боятся… меня. Не слышала, чтобы в столице были еще метаморфы. Все уезжают туда, где будут незаметны. Я тоже так хочу. Удрать подальше, туда, где обо мне никто не знает. Открыть магазин с подарками и жить своей жизнью. И сегодня я заработаю на свою мечту. Нужно просто продержаться этот вечер.

Карета, наконец, остановилась. Мой сопровождающий первым покинул экипаж, огляделся по сторонам и только тогда предложил руку. Я не стала отказываться и, выйдя в вечернюю прохладу, сразу увидела нанимателя.

– Госпожа… – Вольдемар осекся и исправился, – Ханна, прошу.

Он открыл неприметные двери и пригласил войти внутрь. Прежде чем сделать первый шаг внутрь, огляделась. Судя по всему, я у черного входа в поместье.

– Вход для слуг, – будто подслушав мысли, сказал Вольдемар, – я провожу вас в комнату, где вы подготовитесь и познакомитесь с вашим партнером по выступлению.

– Да, конечно, – улыбнулась я, стараясь оставить свой страх за порогом.

Мы вошли через задний ход и поднялись по лестнице для прислуги, так, чтобы никто не увидел меня. В коридоре ноги утонули в дорогом ковре с длинным ворсом. Захотелось скинуть туфли и просто походить босиком. Интересно, Зельцы делают так, когда их никто не видит?