Дружно расселись по местам, Варвара Марковна поставила в центре шкварчащую сковороду, он, сковырнув с чекушки пробку, наполнил стакан водкой. Подняв, выпил, захрустев огурцом, семья с аппетитом принялась за свежину.

Во второй половине дня пришла сестра матери – Матрена Марковна, про живавшая с мужем и детьми через три дома, помочь начинить колбасы. К вечеру на противне в кладовой благоухали запеченные до коричневой корочки десяток колец и свиной желудок, наполненный кусочками мяса, печени и селезенки, называемый в этих местах «богом».

На следующий день было 7-е ноября.

Утром, после завтрака, празднично одетая семья вышла за ворота и направилась в сторону Краснополья. По дороге к ней присоединялись соседи, чинно раскланивались и дальше шли вместе. Взрослы со старшими детьми впереди, младшие стайкой сзади, чисто умытые и в новых одежках. У клуба, украшенного флагами с транспарантами, собирались жители поселка, рядом играл духовой оркестр.

Понемногу втягивались в зал, занимая ряды кресел, затем музыка стихла. На сцену, с огромным портретом Вождя народов в глубине, вышел президиум, рассевшийся за накрытым кумачом столом. Говор в зале стих, к стоящей сбоку трибуне, направился один из секретарей горкома.

Для начала поздравил присутствующих с очередной годовщиной Великой Октябрьской Социалистической революции (зал зааплодировал) а потом выступил с докладом. В нем сообщил о достигнутых производственных показателях в городе и о том, что на шахте «Центральное Ирмино», в близлежащей Кадиевке, забойщик Алексей Стаханов установил рекорд, превысив норму добычи угля за смену в четырнадцать раз. В этой связи в стране развернулось социалистической соревнование его имени, в которое секретарь призвал активно включаться.

За ним выступили начальник местного шахтоуправление «11 Рау» заверивший, что такая работа уже идет и заведующий передовой шахтой «Мазуровская» Резников.

Как и Елань, он тоже был известной личностью в городе.

В 1918-м, организовав и возглавив боевой отряд из шахтеров, не дал белоказакам захватить и взорвать окрестные шахты, в начале тридцатых за трудовые заслуги был удостоен ордена Трудового Красного Знамени. А еще Егор Степанович приходился Ковалевым родней – был женат на сестре Варвары Марковны.

После завершения выступлений, под исполняемой оркестром «туш»*, состоялось награждение передовых шахтеров и инженерно-технического состава. Вручались почетные грамоты, денежные премии и подарки. Лев Антонович получил отрез бостона на костюм.

На этом торжественная часть закончилась, и был объявлен перерыв, во время которого одни направились в буфет, а другие перекурить на улицу. Далее был показан фильм «Любовь и ненависть», на этом праздничные мероприятия закончились. Все отправились по домам отмечать праздник в семейном кругу.

Ковалевы пригласили к себе бабушку Литвиниху и Резниковых. Женщины быстро накрыли в зале стол, детвору расположили на кухне. Для начала выпили за Революцию, вторую – за себя. Принялись закусывать холодцом, домашними колбасами, горячей картошкой и солеными огурцами с помидорами.

Дети, наевшись, убежали гулять, взрослые беседовали. После третей затянули песню.

Когда мы были на войне,

Когда мы были на войне,

Там каждый думал о своей любимой или о жене!

басовито начали мужчины, в их голоса стройно вплелись женские.

Глава 2. Неожиданная встреча. Стахановец. Призыв на службу

Зима выдалась ранняя. В середине ноября выпал первый снег, потом закружили метели, сугробы достигли метра. Днем над крышами хат вверх поднимался белесый дым, деревья стояли в инее.

С тридцатого декабря в школе начались каникулы, по дому особой работы не было, целые дни Колька с Алексеем гоняли на лыжах. К ним присоединялись двоюродный брат Володька и Витька Провоторов с «домиков».

Лучшим местом считалась степь в сторону Павловки с терриконом давно выработанной шахты. Он возвышался над местностью на пятьдесят метров, и со всех сторон был покрыт снегом.

Сняв у подножия лыжи, ребята карабкались до середины и с воплями неслись вниз. Колька же добирался до верхушки и делал это оттуда. В ушах свистел ветер, вышибая слезу из глаз. Можно была запросто расшибиться, что иногда случалось, но он любил риск.

Накатавшись с террикона, ехали в сторону Краснопольевского леса с нависшими над ним выходами плитняка и скатывались чуть в стороне вниз, к речке, называлась Лозовая. Там снова снимали лыжи, наломав тальника* разводили костерок и, насадив на прутья, поджаривали прихваченное с собой сало, закусывая хлебом. Домой возвращались к вечеру, усталые, но довольные.

В марте снег начал таять, проклюнулись подснежники. Затем зазеленела степь, буйно отцвели сады, наступил июнь.

Одним таким днем, в воскресенье, Колька с друзьями сидели на скамейке у клуба, обсуждая только что просмотренную картину «Тарзан». Она была американская, о приключениях мальчишки жившего в джунглях вместе с их обитателями. У магазина старушки торговали черешней, во дворе почты детвора играла в классики.

Со стороны города донесся шум мотора, к клубу подкатила черная «эмка», остановилась, хлопнула дверца. К скамейке подошел военный. Рослый, крепкого сложения, с ромбами в петлицах и двумя орденами боевого Красного Знамени на груди.

– Добрый день, хлопцы. Подскажите, где живет Лев Антонович Ковалев?

– Я его сын, – встал со скамейки Колька.

– Будем знакомы, – чуть улыбнувшись, протянул ладонь. – Я твой дядя Александр.

– Николай (обменялись рукопожатиями).

– Садись в машину, покажешь, где живете.

Уселись, снова хлопнули дверцы, «эмка» отъехала от клуба.

Огорошенные друзья проводили ее взглядами. Такая машина была только у первого секретаря горкома, а военных с подобными наградами раньше никто не видел.

Между тем автомобиль свернул в проулок и скрылся. Поднявшись по грунтовке на бугор, миновал окраину, за ней синевший справа террикон шахты и въехал на Луговую.

– Вон у тех деревьев наш дом, – показал Колька пальцем на высокие раскидистые вербы.

Подкатив к воротам, «эмка» остановилась. Все вышли наружу, из багажника извлекли саквояж и картонную коробку перевязанную шпагатом.

– Товарищ комдив, – захлопнул багажник сержант-водитель, – разрешите заехать в Алчевск к родителям?

– Хорошо, кивнул фуражкой – завтра в девять будь здесь.

Захватив с племянником вещи, вошли во двор. От будки у сарая басовито загавкала овчарка.

– Цыц! – прикрикнул Колька. Умолкла.

В дальнем конце двора скрипнула калитка, из сада появился отец в распоясанной рубахе. Подойдя ближе, широко открыл рот, – никак Ляксандр?!

Тот поставил на землю чемодан, крепко обнявшись, расцеловались.

– Каким ветром? – отстранившись, утер повлажневшие глаза рукавом Лев Антонович.

– По делам в ваших краях брат. Вот, решил навестить.

– Хорошее дело, – улыбнулся, а на веранде открылась дверь и с крыльца сошла мать.

– Знакомься,– моя жена Варвара.

– Слышал у вас четыре сына,– пожал Александр мозолистую руку. – Вижу одного, а где остальные?

– Бегают где-то чертенята, – смущенно опустила глаза.

– Никола, быстро найди всех и домой,– приказал отец.

– Щас, – выбежал за ворота.

Вскоре вернулся с остальными. Познакомились с дядей, началась раздача подарков. Лев Антонович получил новенькую «тулку», Варвара Марковна отрез панбархата, Кольке дядя вручил свои наручные часы, а младшим по пакету с шоколадными конфетами, орехами и печеньем.

– Хорошо живешь, брательник, – собрав ружье, полюбовался им хозяин.– Богатые подарки.

– Да и ты не плохо, – подмигнул Александр. – Вон, какая славная семья.

– У нас есть еще и сестричка – Рая заявил пятилетний Женька.

– И где же она? – потрепал по вихрам дядя.

– Гостит у бабушки.

Спустя еще час вся семья, принарядившись, сидела за столом в тени дома.