Информации было слишком много. И я еще раз поругала себя за отсутствие подготовки: я совершенно ничего не узнала про город, где буду жить. И, в отличии от Марка (за чьими руками я даже не пыталась уследить), вообще не понимала, где нахожусь.

Мы попрощались, и я осталась ожидать риэлтора. Неожиданное знакомство меня порадовало, я даже не успела почувствовать себя одиноко в чужом городе. Этот приятный момент сгладил тяжелое путешествие.

Риэлтор не заставил себя долго ждать. Мужчина в легких майке и штанах подошел ко мне с вопросом, я ли Кира. По-английски он не говорил, общались мы больше жестами и кивками. Мужчина (кажется, он сказал, что его звали Люсьен, но я могла что-то не так расслышать) кивком указал мне на дверь и предложил войти. Лестница в доме была узкой, мой огромный чемодан по ней было невозможно поднять. Но работал маленький лифт, в который еле поместилась я с чемоданом, для Люсьена места не было. Показав цифру три, он пошел по лестнице.

Добравшись до нужного этажа (лифт был настолько скрипучий, что в какой-то момент, мне показалось, что он меня не довезет), я вновь еле протиснула чемодан через маленькую дверцу. Люсьен уже ждал меня возле открытой двери – одной из двух на этаже.

Проследовав за риэлтором в комнату, я сначала пыталась ощутить пространство. Но у меня не получилось: комната была не просто не очень большой, а маленькой, все было в шаговой доступности друг от друга. На мой вопрос, как пройти в спальню, Люсьен недоуменно кивнул и показал на кровать в самом углу пространства. Вся студия была двадцать квадратов, спальня в ней плавно перетекала в маленькую кухоньку, а коридор существовал лишь для того, чтобы связать выход, ванную комнату и спальню-гостиную-кухню. Благо, рабочий стол был.

Кажется, по моему лицу Люсьен прочитал, что я не ожидала, что квартира будет настолько маленькой. В проспекте, который он выслал мне пару месяцев назад, она казалась больше. И в нем не уточнялось, что двадцать квадратов – это общая площадь предлагаемого жилья, а не площадь самой комнаты. Поняв, что я могу начать задавать уточняющие вопросы, Люсьен быстро стал показывать, как тут все работает.

– Стиральной машинки нет, – на ломаном английском выговорил он уже перед самым выходом. – Стирать можно за поворотом, там круглосуточная прачечная, главное, запаситесь монетами.

– Merci, – промямлила я в ответ (практически единственное, что я знала на французском), когда Люсьен вышел за дверь, вручив анкету, которую мне нужно было дозаполнить и выслать ему по почте. Почему передать лично нельзя, стало для меня еще одной загадкой.

Распрощавшись с риэлтором, я вышла на маленький балкончик и обомлела: пляжная линия была прямо передо мной – открывался вид на лазурное море. О таком я и не мечтала!

Я мысленно извинилась перед Люсьеном за недовольство. Теперь размер комнаты в двадцать квадратов не имел значения, ведь на маленьком балкончике открывался вид, который стоил тех денег, что я платила за жилье.

Простояв минут десять, я вспомнила, что еще не позвонила родителям. Быстро подключившись к wi-fi, я набрала сообщение маме. Телефон завибрировал в ответ. Но сообщение было не от мамы, а от Марка в Facebook, он выслал адрес и подчеркнул, что ждут меня через четыре часа.

Разбирать вещи не хотелось. Я быстренько приняла душ, сделала хвостик на голове, не стала сильно краситься, легко оделась, поговорила с родителями и выскочила из квартирки. Проскочив три пролета, я не совсем поняла, почему все еще не было выхода на улицу. Я точно помнила, что риэлтор показал три пальца, когда я поднималась на лифте. «Видимо, ошиблась в счете, не очень хорошая черта для бизнес-специалиста», – подумала я, спустилась еще на один пролет, толкнула тяжелую входную дверь и оказалась на улице.

Я огляделась, повернула голову направо и вновь обомлела. До моря было рукой подать. Так близко около моря я не жила никогда в своей жизни. А теперь мне предстояло обитать тут год, а может и больше. Я отошла от подъезда и сделала фото улицы и дома на телефон. Фотографическая память у меня не всегда хорошо работала, ориентиры не помешают. А пользоваться навигацией в телефоне дорого – роуминг. Локальной карточки у меня все еще не было, это, кстати, было одной из первых задач, которую я хотела решить в ближайшее время. Только не сейчас. Сегодня прогулка по городу и ужин в приятной компании. Первый день обещал быть чудесным.

Я направилась к морю. Выйдя на набережную, я вновь сделала фото. Только теперь моря, без своего портрета. Такую красоту обязательно нужно показать родителям.

На пляж спуститься я не решилась, там внизу была толпа загорающих людей, протиснуться среди них не было никакой возможности. Многие женщины загорали топлес, что меня не удивило, это не редкое явление на европейских пляжах.

Я села на низкую белую перегородку-бортик и минут пятнадцать просто смотрела на море. Иногда я закрывала глаза и вдыхала воздух. Сквозь легкий шум разговоров и машин пробивались крики чаек и монотонные звуки волн. Я вновь закрыла глаза и невольно улыбнулась, представляя, какой чудесный год меня ожидает.

– Красиво, правда? – рядом прозвучал отдаленно знакомый голос. – Ты тоже решила сбежать на пляж, а не разбирать вещи?

Я повернула голову. Рядом со мной стоял Дэниэл. Уже не в синем, а преимущественно в зеленых оттенках, включая кепку. Его внешность все больше и больше привлекала: у него был глубокий, задумчивый взгляд, а очки и аккуратная стрижка добавляли серьезности. Ростом он был на голову выше меня, спортивного телосложения, которое больше прятал, чем выпячивал на обозрение. В нем сочетались ученость и офисный стиль с мужеством и воинственностью. Дэн сел рядом, показал на море и улыбнулся.

– Чертовски красиво! Когда Марк предложил мне поехать вместе с ним на учебу, я ушам не поверил, куда именно он едет.

– Вот так встреча, – только сейчас ответила я. – Давно не виделись.

– Да, целый час. Знаешь, это удивительно, по приезде дважды наткнуться на прекрасную незнакомку.

Я засмеялась:

– Трижды! Только сейчас поняла, когда увидела эту кепку, что летели мы в одном самолете.

Дэн молча смотрел на меня и улыбался. В тишине прошли минут пять, а мне это показалось вечностью.

– Я хотел пройтись до центра, там, вроде, магазин сотового оператора, хотел условия узнать, – он большим пальцем показал себе за спину. – Не хочешь со мной прогуляться?

– Да, отличная мысль. А то мои любящие все контролировать родители раздосадованы, что я не могу пока быть с ними на связи круглосуточно.

Дэниэл встал, протянул мне руку, чтобы помочь подняться. Я не стала отказываться. У него была приятная теплая ладонь и сильная хватка.

Бок о бок мы направились в сторону центра, болтая на разные темы. А общих тем, как оказалось, у нас немало. Вокруг было много людей. И, как говорит Марк, нефранцузской речи. Хотя стоило сойти с набережной, французской речи стало намного больше.

– Нам вооон туда, – Дэниэл указал на магазин с оранжевой вывеской «Orange».

– В апельсин? Серьезно? Они так оператора назвали? – я захихикала.

– Ну, вот захотел быть апельсином, – Дэн улыбнулся.

Мы зашли в магазин, Дэн подошел к продавцу и, на мое удивление, заговорил с ним по-французски. Говорил он чисто, я практически не слышала разницы в речи продавца и Дэниэла. Через пару минут Дэн повернулся в мою сторону и пожал плечами.

– Не сможем мы симки взять тут нормальные, нужен банковский счет. Или можно взять предоплаченную на первое время, но там не очень выгодный тариф. Так что сначала банк – потом симка.

– Не очень выгодный тариф лучше, чем никакого тарифа или мой дорогущий роуминг. Сможешь мне помочь оформить?

– Подожди, ты хочешь сказать, что приехала в страну, где говорят только на французском, не зная французского? – Дэн засмеялся. – Да ты отчаянная. Тебе точно нужен помощник в первую неделю, с этой-то волокитой с документами, которую французы просто обожают. Ты даже представить себе не можешь, сколько бумаг придется заполнить, чтобы купить банальную симку.