— Сил у меня хватит не на долго, но попытаться можно.

Анреа скептически оглядела «гостью». Выглядела она абсолютно чужеродно: черный атласный плащ с капюшоном, белые брови и ресницы, бледное, не знавшее загара круглое личико. Любой встречный запомнит ее навечно. Но какое им дело до местных людей, если они через четверть часа покинут этот мир навсегда?

— Идем, — сказала Андреа. — Тут рядом.

Звуки полицейской сирены, раздавшиеся с соседней улицы, ее ничуть не встревожили. Она ухватила Линт за руку и потащила ее переулками — так было быстрее всего.

Сирена неожиданно раздалась совсем близко, и на улицу прямо перед домом Андреа вынырнула полицейская машина. Не то, чтобы женщина решила, что это за ней, но на всякий случай она дернула Линт за рукав, укрываясь за мусорным баком. Черт знает что такое!

Из машины выскочили три вооруженных полицейских и один нервно потирающий лицо Мэтт.

— Окно открыто, — сказал он. — Она или дома, или ушла куда-то недалеко.

— Сейчас проверим.

И полиция скрылась в подъезде.

— Дома никого нет.

— Подождем.

— Демоны! — выругалась Андреа. Книг и записей было ужасно жалко. — Пошли другим путем.

— Каким? — с любопытством спросила ничуть не испуганная Линт.

— По пожарной лестнице, конечно. Там щеколда на двери совсем слабая.

— Они за тобой?

— Похоже. Интересно, что там Мэтт навыдумывал? — Андреа, пользуясь тем, что полиция принялась расспрашивать бабушку-соседку, пробежала в тупик за домом незамеченной. — Мужики такие странные.

— Да что вы говорите? — возопила между тем глухая как пень бабка. — Убила свою племянницу? И ее подругу? Такая хорошая девочка!

Андреа грязно выругалась, а потом подпрыгнула и подтянулась, забираясь на лестницу. Она сейчас как никогда радовалась своей отличной физической форме. Линт пришлось труднее, но она была совсем легкой, и Андреа смогла затащить ее без труда. Лезть вверх девушке в плаще тоже было сложно, но тут уж Андреа не собиралась ей помогать. Главное, что она ловко вскарабкалась на свой небольшой балкончик и приподняла ручку двери, открывая ее.

Схватила вожделенную сумку, прислушалась: полицейские обсуждали, стоит ли ломать дверь.

— Андреа, ты дома? — крикнул Мэтт.

— Допустим, — откликнулась женщина, ожидая, пока тяжело дышащая Линт заберется в квартиру.

— Открой дверь!

— Зачем?

— Мисс Леграс, вы арестованы по подозрению в убийстве вашей племянницы! Открывайте, а не то мы ломаем дверь!

— А какие у вас доказательства? — Андреа совершенно не волновалась, ведь Линт уже размахивала руками и что-то бормотала, явно открывая проход, а вернее, выход.

— Ты ведешь себя неадекватно, — слова Мэтта заставили ее усмехнуться.

— И что? У нас в стране действует презумпция невиновности. Я не должна оправдываться, это вы должны доказать мою вину. У вас есть тело? Или свидетели? Или улики?

— Андреа, послушай…

— Ломайте дверь.

Когда полицейские, наконец, снесли хлипкую дверь, в крошечной квартире никого не было. Они бросились на балкон, уверенные, что женщина сбежала по пожарной лестнице, но переулок был абсолютно пуст…

Андреа же стояла посередине знакомой комнаты, растерянно оглядываясь. Разруха, царившая вокруг, откровенно смущала. Да и родня ее выглядела весьма потрепанно. Ольберт тощ и бледен, в каких-то обносках. Роджер — не в пример здоровее, но тоже одет странно. Гейна — краше в гроб кладут. И что с ее волосами? И только Кэтрин казалась совершенно здоровой и полной сил. Более того, на лице у нее было польное довольство жизнью.

— И что тут происходит? — строго спросила Андреа. — А где Астория?

«Дети» молчали, отчего-то разом опустив глаза.

— Я жду ответа. Роджер? — она безошибочно выбрала самого уязвимого.

— Сложная история, — неохотно пробормотал рыжий. — И некрасивая. У нас тут немного самозахват власти в Мэррилэнде. А Астория как бы потерялась, но мы ее нашли, только…

— Только что?

— Она в Барсе. В плену.

Она сидела на диване с царственным видом и сердито оглядывала племянников, которые были выше ее на голову. Молодые люди стояли, опустив голову. Что ж, Андреа всегда умела себя поставить перед старшеклассниками, ее боялись даже больше, чем директора. Наверное, это все происхождение. И немного — воспитание. Когда ты растешь с таким старшим братом, как Роланд Дикий, ты невольно учишься отстаивать свои границы.

— Правильно ли я запомнила? Роджер убил регента? Ольберт и Гейна были в заточении? А Асторию вы, великовозрастные идиоты, отправили одну в Барсу, без охраны, без компаньонки, без защитных амулетов и без вверительных грамот?

— Все верно, — с достоинством отвечал Ольберт.

Роджер угрюмо молчал.

— Вы нормальные вообще?

— А ты сама где была? — поднял на нее прозрачные зеленые глаза старший из племянников. — Все эти тринадцать лет? Куда исчезла, как, зачем?

Андреа выдохнула. Если подумать, они ничуть не глупее нее. Она тоже совершила когда-то ужасную глупость.

— Когда мой брат исчез, я осталась одна, — медленно начала она свой рассказ. — Пыталась договориться с советом, но они меня не слушали. Тогда я послала гонца к князю Барсы, требуя немедленного брака с Дэймоном, старшим княжичем, ведь если я выйде замуж, то с поддержкой Барсы регентом был бы назначен мой вполне себе совершеннолетний супруг. Гонец, как я знаю, не доехал. Пропал по дороге. И второй тоже. Тогда я поняла, что дело пахнет очень нехорошо, но руки у меня были связаны. И в это время заболела Астория — очень сильно, у нее был жар, она начала задыхаться. Лекари разводили руками, не обещая ничего. Один даже сказал, что она умрет, им не вылечить ее. И я позвала Хранительницу Рода. Да, я прекрасно знала, что у меня только один шанс получить ее помощь, но какая к черту разница, если моя племянница умирает? И я попросила найти место, где девочку вылечат, и отправить меня туда, совершенно не подумав, как я вернусь обратно.

— Как я понимаю, это был другой, гораздо более развитый мир? — с любопытством спросил Роджер.

— Да. Асторию вылечили, хотя это было не просто. У нее была запущенная пневмония с осложнениями, счет шел уже на дни. Ее положили в больницу, такую крошку… а я ночевала в коридоре рядом с ней. И только когда опасность для ее жизни миновала, я поняла, что натворила.

— Сколько вам… тебе было лет? — сочувственно спросила Гейна.

— Девятнадцать. Взрослая совсем. Должна была сообразить.

Племянники кивнули. Должна. Но не им судить.

— Как мы там учились жить, уже неважно, — сказала Андреа. — Расскажу когда-нибудь потом. Теперь главное — разобраться с Барсой. Домьена я беру на себя, мы с ним старые знакомые.

— Что, и замуж за него пойдешь? — не удержался Ольберт.

— Много чести ему. Я совершеннолетняя и дееспособная. Зачем мне муж — правитель другого государства? Чтобы он отжал власть? Не дождется. Мэррилэнд отлично справится без его участия. Нужно только объявить народу о возвращении Леграсов.

— У нас нет денег, — с несчастным видом сказал Ольберт. — Слуги разбежались, казна пуста, в замке разруха. Я нашел пару тайников отца, но там немного…

— Пару? — прищурилась Андреа азартно. — А тот, что в тронном зале? А подвал?

— Спальня, кабинет, кладовая, — отчитался молодой человек. — Ты знаешь про какие-то еще?

— Я знаю про все схороны, — твердо ответила Андреа. — Бабушка настаивала, чтобы я могла открыть их. И сейчас мы займемся кладоисканием, дети мои.

Она чувствовала эйфорию и азарт. Столько лет мечтала о возвращении домой, потеряла надежду и веру — а теперь чувствовала себя на своем месте. Она может совершить подвиг, должна, обязана! И начнет со своей семьи! А потом займется Мэррилэндом в целом — уже как королева. Она готовилась к этому тринадцать лет.

Начали с подвала — там был не схорон, а огромное хранилище. Разумеется, запечатанное магией на крови. Чужака не пустит, да и младое поколение не смогло бы открыть без Андреа. Они были слишком малы, чтобы внести их в число хранителей.