Следователь не возражал.

- Во-первых, раз уж вы упоминали полудениц, – Фигаро аккуратно закрыл коробку для завтраков, спрятал её в саквояж и принялся выбивать трубку в большую стеклянную пепельницу с гербом Малой Южной железной дороги Королевства: паровозик, два ключа, шестерёнка, и монументальная «Ю» в лавровом венке, – то последние к опасным Другим не относятся. Есть такая категория: «зловредные Другие существа»; иными словами такие, которые вас не убьют, но нервы попортить могут. Например, дикие придорожные черти, которые в сумраке умеют притвориться верстовым столбом или подменить указательную стрелку на распутье. Или гремлины – мелкие Другие, которым до ужаса нравится всё разбирать на части, развинчивать и раскручивать. Или, вот, упомянутые вами полуденицы. Ну что вам полуденица сделает, скажите на милость? Вы же не корова, которых они иногда уводят с пастбищ в леса. Вам вообще доводилось видеть этих Других, так сказать, вживую?

- Полудениц? – Инженер задумался. – В детстве мы с друзьями часто собрали землянику на холмах за деревней. Совсем близко к реке. И как-то я увидел... такой, вот... даже не знаю, как сказать... Шар света. Даже, скорее, не шар, а веретено. Зыбкое – через него можно было увидеть другой берег реки – но вполне реальное.

- Да, – следователь кивнул, – это была полуденица. Животные иногда идут за этими огоньками – ну, чем-то они их привлекают. Да и забредают в чащобы. А там уже и лешаки, и срубни, да и просто волки, в конце концов. Для человека полуденицы не опасны. У них нет псионики, они не умеют швыряться заклятьями, у них даже нет защиты – достаточно треснуть их железным прутом, и Другую поминай как звали.

- А болотные огоньки? – живо спросил инженер. – Они же опасные, так?

- О, ещё бы! Не каждый опытный колдун устоит перед стаей оголодавших болотных огоньков! Но к человеческому жилью они приближаются редко, разве что уж совсем вкрай оголодают. Да и существует куча амулетов, которые защищают от этой напасти. Так что тут мы уже лезем в крайности.

- Ну, хорошо, – Шафт щелчком вышиб из мятой пачки цилиндрик сигареты, обхватил его губами, и прикурил от маленькой золотой зажигалки, – а как быть с домовыми, банниками, конюшими? Они-то приспособились жить бок-о-бок с человеком!

- Святый Эфир, – Фигаро пальцем притоптал в трубке щепотку табака, – домовые-то вам чем не угодили? Преполезнейшие существа: и дом от пожара уберегут, и всякую дрянь, вроде Пылёвок с Буками отвадят, да и во время бури крыше не дадут улететь. От домового одна польза, если, конечно, соблюдать все необходимые ритуалы.

- Бывает, что и соблюдают эти ваши ритуалы честные граждане, а домовой у них всё равно шумный: то посуду перебьёт, то лошадь изводит, а то и вообще ночами за волосы... того...

- Во-первых, – Следователь веско поднял пожелтевший от табака палец, – этим «честным гражданам» стоит попробовать не собачиться каждый вечер. А то вечно на людях – идеальная парочка, сударь да сударочка, а дома, стоит только дверь прикрыть, так сразу вопли, ор на весь двор, да такие загибы, что не у домового, у чёрта уши отсохнут. Домовые, как и любые социальные Другие, к общему психическому фону очень чувствительны. А что касается «ночью за волосы»... Вот, помню, был в моей практике один случай: не давал домовой житья одной вдовушке. И ночами за волосы таскал, и подножки подставлял, и под полом гремел. Под конец даже угольями из печи кидаться начал. Ну, я, понятно, вызвал проходимца на разговор: мол, что тебе, сволочь мелкая, надобно, коли в избе чисто, дарочки по углам и даже алтарчик есть? И выяснилось, сударь инженер, что под кроватью, как раз там, где вдовушка спала, прикопано было чёрное яйцо с иглой, через которую нить из савана продели. Порча на смерть, стало быть. Оно, конечно, коряво сделано было; не померла бы вдова-то, да только всё равно порча есть порча. Так что домовой дедка, можно сказать, спасал хозяйку свою.

- Хм. – Шафт задумчиво выпустил в полоток струйку сигаретного дыма и опять нырнул усами в пивную кружку. – Хм. Ну а словами почему сказать нельзя было? Или записочку, там, черкануть?

- Была б хозяйка дома колдуньей, то и сказал бы. Прямо, как есть. А записочки не каждый домовой черкануть сможет; мало среди них грамотных. Ничего не поделаешь, так у Других головы работают. По-Другому, стало быть. Сюда же и банники, что за банями присматривают в обмен на «отмытую чернь» – то, что колдуны называют «грязью ауры». Для банников это первейшее лакомство; они в обмен на него бане веками развалиться не дадут. Про конюших я вообще молчу. Хотя, конечно, их всё меньше: вытесняют потихоньку лошадок машины. Даже в Нижнем Тудыме уже паровых самоходок больше, чем лошадей, можете себе представить?

- Могу, конечно. – Инженер пыхнул сигареткой. – Сейчас, когда все новые повозки на керосине да на бензине, старые «Фродо», «Жаклин» да «Рейхсвагены» – заводные и угольные – отдают за бесценок. Ну а провинция скупает – почему бы и не купить? Железо надёжное, уголь дешёвый, механиков всё больше. Тягловой автоматон десять лет назад стоил пятьсот империалов, а сейчас подержанный можно взять за пятьдесят, да ещё цену сбить, если с собой понимающего человека взять. Лошадь, оно, конечно, дешевле будет, но лошадь может сломать ногу, заболеть, помереть, наконец. Автоматон не устаёт, не упирается, знай только заводи пружинный барабан да угля подкидывай, если у тебя двухконтурник. Например, «Фродо»-пять уже три года как не выпускают, а запчасти на него забирают чуть не с конвейера. Более того: подпольные мануфактуры приловчились делать комплектующие не хуже. Просто дешевле.

- А штрафы?

- В Королевстве судиться за патенты бесполезно. – Шафт ехидно усмехнулся, и махнул рукой. – Все воруют у всех; тем прогресс и двигаем... Но ведь есть и опасные Другие, верно ведь? Ночные Летуны, Могильные Тени, упыри...

- Да где ж вы сейчас упыря найдёте, любезный? Все кладбища закляты. Ночные Летуны уничтожаются простым наговором «на воду и медь», а Могильную Тень я в последний раз встречал лет, эдак, десять назад. Мир меняется, господин инженер. Некроманты работают на спецслужбы, колдуны зачаровывают нагревательные стержни для тепловых станций и пишут руны на основных узлах фабричных агрегатов, алхимики работают на производителей парфюмов, и пусть оно так и будет. Как говорят в Департаменте: «если твой март прошёл скучно, значит, в феврале ты поработал хорошо».

Паровоз свистнул, и на полном ходу влетел в очередной тоннель. Чиркнули работающие от фотоэлементов кремневые искрогоны, и в купе мягко затрепетал свет газовых светильников в закопченных кремовых абажурах-полумесяцах.

- Опять тоннель. – Следователь покачал головой, раскуривая почти погасшую трубку. – Да сколько же их тут?

- Горы. – Инженер пожал плечами. – Хотя их и горами не назовёшь; так, холмы, поросшие лесами... Кстати, вы знаете, что все эти тоннели проделывали колдуны? Да-да, в те времена ещё не было проходных буравов и специалистов-взрывотехников, так что вашим коллегам приходилось буквально проплавлять эти норы, в которых потом прокладывались рельсы.

- Знаю, – Фигаро кивнул, – тогда нашего брата знатно прижучили. Это было предвоенное время; железные дороги были нужны как воздух. Ну вот и гнули колдуны спины, не жалея сил. Тут и Инквизиция, кстати, дежурила, потому что на такую колдовскую активность всякие мелкие демоны слетались точно мухи на мёд. Весёлое было времечко, ничего не скажешь.

- Кстати, – оживился Шафт, – а как насчёт демонов? Уж серди этих-то Других сложно, наверно, найти существ полезных, или хотя бы безвредных?

- Да. – По лицу следователя пронеслась неуловимая тень, точно Фигаро на короткий миг заглянул в какой-то тёмный и мрачный подвал своей памяти, затянутый паутиной. – Тут вы правы. Но давайте не будем о демонах, демоноидах и всём таком... О, а вот и тоннель закончился. Глядите, какая красота!

- И верно, – инженер кивнул, – очень красиво. Летучий мост, ещё известный, как «Мост короля Фантика». Вид, конечно, нереальный.