– Тома, ты выглядишь очень… как бы сказать… помолодевшей что ли… Тебе идет комбинезон.

Тамара весело засмеялась.

– Спасибо, конечно… Но это мой почти бессменный наряд тут уже на протяжении более месяца. Не, ну, у меня есть и другой, праздничный белый. Но у вас же тут наряжаться-то особо некуда!

Договорив она посмотрела в окно, заметила потускневшие огни большого города, которые отдавали свои права на освещение тусклому хмурому, но все же более светлому, чем утро, вечер или ночь, парпландскому дню. Толек тоже покосился в окно.

– Тома, знаешь что? – спросил он внезапно.

– Что?

– Я поклонник твоего творчества. Изучил все работы по Марсу, по Би-Проксиме, по Везену, по Алдабре…

– Ну, Алдабру можно было не упоминать… Глупостью с моей стороны было соваться туда, где не было жизни до терраформирования… Та работа, скорее, чтобы от меня отстали. Патрулю нужно было подтверждение, что они первые и единственные там похозяйничали, и до них никого не было – перебила его Тамара.

– Я по поводу Марса хотел спросить. Можно?

Тамара улыбнулась. «Господи, он еще спрашивает! Да тебе теперь все можно!». Она, шутя пнула ногой Толека под столом, мол, «не томи, спрашивай, пока я добрая».

– Почему ты так уверена, что Люмены нам враги?

Тамара призадумалась. Подобного вопроса она никак не ожидала.

– Потому что Нейроморфы погубили первую марсианскую колонию.

– Но ведь они могли просто выйти из-под контроля, разве нет?

– Хм… Может и так, но Люмены завезли их на Марс зачем? Чтоб натравить на людей. Другой причины я, увы, не нашла.

– Я, вот, думаю, что если Нейроморфы сейчас сами по себе, то и напасть на Людей там на Марсе могли тоже сами по себе. Разве нет?

Тамара поежилась. «Вот прицепился! Да какая разница, кто кем управляет и командует! Хотя военным наверное есть разница!».

– Может и так, Толек, может и так. Просто мне тогда казалось логичным, что Нейроморфы угрожают именно нам и именно по приказу Люменов… А ты с чего вдруг такой уверенный в своей версии?

На вопросе Тома внимательно посмотрела в глаза собеседнику, сощурившись, будто на допросе. Толек не растерялся и пояснил:

– Нейроморфов нельзя вот тако вот запросто натравить на кого-то. Их же надо сначала откормить и умножить… Кто же тогда взрастил гнездо тварей на Марсе? Ведь они должны напитаться людьми сначала, чтоб стать угрозой… А у тебя в работах описывается, что Люди схлестнулись с ними чуть ли не сразу. Откуда тогда у них численность и сила?

«Хм… А ведь и правда! И как это я сама не подумала!». Тамара терялась в догадках, не зная теперь, что сказать в ответ. Ей было очень приятно, ведь это он был первым, кто настолько углубился в ее труды из тех, кого она знала. Толек же продолжал наседать:

– Я много думал над твоей марсианской работой и пришел к выводу, что Люмены идентичны нам. По другому быть не может. Они откормили Нейроморфов собой, чтоб приготовить их против нас… Поэтому я считаю, что они – это мы, только как бы на другом уровне развития.

Тамара пребывала в легком шоке. Доводы этого локала были не лишены смысла. Она не придумала ничего, как просто похвалить его:

– Скажу, что у тебя, Толек, глубокие познания… Я тоже считаю, что Люмены – это люди, но… – она запнулась, поежилась на своем кресле и продолжила тихо: – Есть некоторые свидетельства, которые говорят об обратном.

– Ты про декрипции дневников Алексея Стержнёва? – спокойно выдал Толек.

Тамара от неожиданности даже слегка отстранилась и посмотрела в лицо собеседнику удивленными глазами.

– Я нигде не публиковала их. Они вошли лишь в сборник для внутреннего пользования… Там слишком много вопросов и мало ответов… Как он попал к тебе?

– Скажем, мне помогли.

– Не верь моим декрипциям. Там слишком многое неясно.

– Ты так считаешь? … Если Люмены действуют только по указке своих провидцев, то многое становится понятным.

Тамара внезапно почувствовала себя неуютно. Впервые в жизни ей почему-то стало немного стыдно за свои научные работы, за слишком быстрые и безапелляционные суждения в них. «Да, что о себе возомнил этот солдафон! Колодец мудрости и знаний, что ли!?».

– Толек, ты волен делать свои собственные выводы, если хочешь! Я не претендую на истину в последней инстанции!

Он помолчал некоторое время, затем снова спросил:

– А медальон, что ты сняла с груди преторианца, это тот самый, что был на мумии под пленкой, да?

Тома тут же приложила ладонь к комбинезону на то место, где скрывался под одеждой артефакт. Отчего-то ей стало страшно, будто у нее его хотят отобрать. Толек выставил вперед ладонь с открытой рукой и спросил:

– Можно мне его посмотреть?

Тома прямо ощутила, как вспотели подмышки. Она заволновалась, будто у нее отбирают некую жизненно-важную драгоценность, извлекают внутренний орган. «Что со мной? Ему ж просто посмотреть». Она собрала волю в кулак и вытащила медальон из-под комбинезона. Толек принял его и внимательно осмотрел. Он даже попробовал его на зуб и лизнул языком, чем вызвал нервную усмешку со стороны Томы. Было видно, что его привлекли необычные центрические округлые узоры-бороздки на поверхности идеально ровного сплава. Толек довольно покачал головой и вернул артефакт.

– Я не большой спец во всех этих древностях, но эта выглядит весьма серьезно.

Тамара надела его на шею и убрала под комбинезон. Волнение прекратилось. Она снова чувствовала себя хорошо. Толек поинтересовался насчет раскопок:

– Тома, а тебе не кажется странным, что мумифицированные тела этих Люменов так восприимчивы к свету фонарей, а?

– На Парпланде по сути нету естественного источника от звезды. Тут кругом отраженный и сильно приглушенный плотными облаками свет, который дает планета Холотерия. Возможно организм Люменов никогда и не умел адекватно реагировать на белую световую волну. Вот и разложился.

– Выходит, что Люмены жили тут до нас?

– Да. Выходит, что так… Сама, если честно в шоке… Я-то летела сюда исследовать пещеры и следы пребывания Червей, а нашла такое!

– Похоже с Червями у Люменов был жаркий бой – подхватил ее мысль Толек, только с уклоном в войну.

Тамара кивнула головой. Толек внезапно снова переключился на медальон, будто он так же не давал ему покоя, как и Томе.

– А этот артефакт-находка, он такой же как и на Марсе, что у тебя украли?

Тамару уже начинала откровенно раздражать эта тема. Она недовольно посмотрела ему в лицо.

– Про кражу медальонов я ничего не писала в своих работах! – резко высказалась археолог.

– Я знаю… Это моя собственная инициатива. Я…

Он осекся и замолчал. Тамара терпеливо ждала, когда он соберется с мыслями и продолжит.

– Я интересовался не только твоими работами, но и тобой.

Тамара слегка обалдела от услышанного. Где-то пониже живота она почувствовало легкое жжение, словно зуд. Она слушала его и переминалась с ноги на ногу, чтоб успокоить тело, но ее прямо начинало жечь изнутри. В груди у Томы тоже все вскипело от возмущения. «Что он себе позволяет!?».

– Это очень низко с твоей стороны! Не стоило этого делать! Моя личная жизнь никого кроме меня не касается!

– Нет… Прости… Я просто очень тобой восхищен… Пусть и не совсем согласен, но я… Ты мне очень нравишься, Тома.

– Ого! День откровений и признаний какой-то! … Погоди влюбляться, я уже не так молода, да и багаж проблем у меня ого-го!

Однако внешне Тамаре эти признания ее таланта и внешности льстили. Ей стоило усилий взять себя в руки и не «поплыть». Она даже жестко и больно уколола и ущипнула себя за бедро, чтоб успокоить разгорячившееся тело. «Что со мной такое!? Виду себя как 20-летняя озабоченная дурочка! Мало мне этого Антона было!?».

– Знаешь что, Толек, вот я тут слушаю твои признания, а о тебе ничего не знаю на самом деле… Может тебя в Нектауне жена и дети ждут! – возмутилась Тома.

Толек вздохнул, потер лукой вспотевший от напряжения лоб и рассказал кое-что о себе: