Столовая была большой и напомнила мне кино про Гарри Поттера. Ну правда, такой же огромный зал с каменными стенами. Только столы не общие, а на четыре человека, расставленные по всему помещению.

Мы определились с меню, набрали на подносы еды и отправились на поиски свободного столика, когда в дверях появилась компания девушек. Первой шла та самая брюнетка, которая целовалась с Владом. Я невольно остановила на ней взгляд. Так, что даже Маша заметила и тихо, шепотом, пояснила:

– Это Вероника Лин – змея, каких поискать. Она встречается с сыном директора, поэтому тут на особом счету. Лучше отношения с ней не портить.

– Влад – сын директора? – вырвалось у меня изумленное, а Маша взглянула на меня почти с ненавистью.

– Даже не думай о нем! – Она поставила поднос на стол и уселась на стул, предварительно с грохотом его подвинув.

– И в мыслях не было, – тут же открестилась я, устраиваясь напротив и гадая, чем вызвана такая агрессия.

Девушки тоже взяли подносы и прошли в самое начало очереди. Меня удивило, что никто не возмутился. Стоящие перед зоной оплаты просто расступились, пропуская Веронику, а она даже спасибо не сказала, будто ей все должны. Чем дальше, тем больше она мне не нравилась.

– Ты не успела начать учиться, но уже знаешь его имя. Не нужно говорить, что ты о нем не думаешь! – прошипела Маша разозленной гадюкой, а я растерялась еще сильнее. – Только вот сохнут по нему все, а он не замечает никого, кроме Вероники. Так что ты будешь в пролете! Вот увидишь.

– Но и ты не исключение, – заметила Ксюха со смешком, верно разгадав причину Машиного возмущения.

Я испытала прилив благодарности. Защита новой знакомой была неожиданно приятна. Маша хотела возразить, но замолчала с не донесенным до рта пирожком, увидев что-то у меня за спиной.

Я обернулась. У моего стула, склонив голову набок и презрительно сощурив тщательно подведенные зеленые глаза, стояла Вероника. В ее образе безупречно было все: от идеального макияжа, тонкого аромата ненавязчивых цитрусовых духов до красных клетчатых полусапожек, купленных в цвет к форме.

– И с чего это такое пристальное внимание к моей персоне? – Ее мягкий голос не оставлял никаких иллюзий. Эта хищная кошка вышла на тропу войны. – Куда ты пялилась добрых пять минут?

– На свой капучино.

Я приподняла над столом чашку, стараясь, чтобы голос звучал тихо и спокойно, а руки не дрожали. Я почти предугадала следующий жест злобной девицы. Она махнула рукой, намереваясь выбить кружку и облить меня кофе, но я чуть отвела руку, и капучино, которого оставалось не больше глотка, пролился не мне на юбку, а на пол рядом, забрызгав лишь носы модельных сапог Вероники.

– А мне кажется, тебя интересовал не кофе. Ты пялилась, когда мы целовались с Владом сегодня с утра, а сейчас буквально прожгла дырку у меня в спине, – будто ничего не случилось, продолжила брюнетка. – Влад рассказал, что помог на дороге двум курицам, проколовшим колесо. Первокурснице и ее мамаше. Подозреваю, тебя впечатлил мой парень. Неудивительно, ты не одна такая безответно влюбленная. Но не питай надежд. Если я хоть раз увижу, что ты на него смотришь, сотру тебя с лица земли. Ты станешь тут ничем, пустым местом. Твоя новая подружка Маша испытала на себе мой характер. Спроси у нее. Она знает, на что я способна.

– Она тоже посмотрела на твоего Влада? – холодно осведомилась я. Только нежелание развивать конфликт удерживало от более едких замечаний. От Вероники меня уже потряхивало.

– Нет, она меня просто бесит, – фыркнула девица и, развернувшись, вышла из столовой.

За нашим столиком воцарилась гробовая тишина. Первой ее нарушила Ксюша, хмыкнув:

– Тебе же Влад совсем не нужен и неинтересен! Ты ведь так говорила пять минут назад?

– Он мне неинтересен, – раздраженно отозвалась я, чувствуя, как дрожат руки. Запивать остатки пирога из-за этой мегеры было нечем, а идти за новым кофе не хотелось.

– А почему она тогда прицепилась к тебе?

– Брюнетки всегда ненавидели блондинок! – отшутилась я, откидывая на спину свои длинные пшеничные волосы. – Негативное отношение заложено на генетическом уровне. Мы больше нравимся мужчинам. А их это бесит.

– Да ну тебя! – возмутилась Ксюша, взъерошивая свои короткие темные волосы. – Кто тебе сказал такую глупость?

– Вот видишь! – победно улыбнулась я. – Даже ты не можешь реагировать спокойно!

Напряженную обстановку удалось разрядить, и девчонки, забыв про стычку, рассмеялись. А у меня все равно в душе остался неприятный осадок. Поругаться с местной королевой в первый же день пребывания – весьма печально. В дальнейшем проблем не избежать.

Я не привыкла ни с кем ссориться. В школе мне удавалось стоять в стороне от разборок. Я не задевала аутсайдеров и старалась не пересекаться с местной элитой. Всегда держалась середнячком, сохраняя приятельские отношения почти со всеми. Поэтому здесь конфликт на пустом месте меня изрядно расстроил. Но я постаралась не подать виду. Вероника подавляла. Когда она говорила, к ее словам хотелось прислушиваться, а очень неприятно прислу

шиваться и верить угрозам.

После обеда осталось не так уж много свободного времени до начала общего организационного собрания, на котором велено было присутствовать всем: и вновь поступившим, и старшекурсникам. Я не любила подобные унылые сборища, но Маша сообщила, что увильнуть не получится. Если сказано «быть всем без исключения» – лучше прийти.

Нарываться на неприятности, не успев приступить к учебе, не хотелось, поэтому пришлось отправляться в душ и, сжав зубы, настраиваться на то, чтобы целый час слушать бодрые школьные песни и пафосные речи.

Раньше я была примерной девочкой и никогда не прогуливала, но жизнь без постоянного родительского контроля оказалась полна соблазнов. И я упивалась еще толком не обретенной свободой. Тут я могла решать сама: идти на уроки или прогулять, не беспокоясь, что неправильное решение расстроит маму. Главное – не переборщить. По словам Маши, за посещением следят строго, значит, не стоит слишком рисковать.

Мама позвонила, как всегда, не вовремя: когда я, склонившись над раковиной, мыла голову. Мыльная пена стекала по шее и капала за воротник майки, которую я поленилась снять, затекала в глаза, хоть я и пыталась стереть ее изрядно намокшим полотенцем.

Промокнув пену с лица подолом растянутой домашней футболки, я присела на край массивной чугунной ванны и рассказала маме, что замечательно устроилась и даже поела. Успокоила, сообщив о хороших и вменяемых соседках, обсудила сотню незначительных мелочей и выслушала немногочисленные сплетни. Пока я болтала с родительницей, девчонки успели одеться. До собрания оставалось полчаса. Крикнув мне из дверей «Сама найдешь дорогу!», они унеслись в коридор, не дожидаясь, пока я домою голову и высушусь.

Тяжелые волосы долго сохли и не слушались. Разлетаясь золотистыми шелковыми прядями, лезли в лицо и совершенно не желали держать форму. Их не брала никакая укладка, не справлялись специальные средства, любые кудри развивались за полчаса. Я не оставляла надежды сотворить со своей шевелюрой что-то стоящее, но в результате смирилась с неизбежным. Просто разделила волосы на прямой пробор и откинула тяжелые пряди с плеч на спину.

Невзирая на усилия, быстро собраться не получилось, и своих соседок я не догнала. Дорога, которая казалась не такой уж и сложной, завела меня не пойми куда. Я помнила: подземный переход был прямым и без ответвлений. Как я умудрилась в нем заблудиться, неясно.

– Черт! Черт! – выругалась я и испуганно огляделась. Старые стены и почти полное отсутствие освещения. Я осторожно сделала несколько шагов, замерла и решила, что, пожалуй, поверну назад.