Я бережно отставил инструмент в сторону.

– На такой гитаре, пожалуй, можно и сыграть, – неуверенно согласился я.

– Сыграй, сыграй, Красавчик! – взмолилась Танюха, – я ужас, как люблю, когда играют на гитаре и поют…

– Ну, хорошо, смущаясь, согласился я. – Эта песня про тебя! Танюха! А написал её известный поэт Сергей Есенин!

Я взял в руки великолепный инструмент, чуть подстроил гитару, подтянув парочку струн, взял несколько мелодичных и звучных аккордов, немного сосредоточился и тихо запел:

Хороша была Танюша,

Краше не было в селе!

Алой рюшкою по белу

Сарафан на подоле…

У оврага за плетнями

Ходит Таня ввечеру,

Месяц в облачном тумане

Водит с тучками игру!

Вышел парень, поклонился

Кучерявой головой:

«Ты прощай ли, моя радость!

Я женюся на другой!»

Побледнела, словно саван,

Схолодела, как роса…

Душегубкою змеёю

Расплелась её коса!

«Ой, ты, парень синеглазый,

Не в обиду я скажу:

Ведь и я пришла сказать, что

За другого выхожу!»

Не в заутренние звоны,

А в вечерний переклик

Скачет свадьба на телегах,

Верховые прячут лик!

Не кукушка там кукует –

Плачет Танина родня:

На виске у Тани рана

От лихого кистеня!

Алым венчиком кровинки

Запеклися на челе…

Хороша была Танюша,

Краше не было в селе!

Я закончил петь. В нависшей дымной тишине возникла неловкая пауза… Танюха тупо затушила в пепельнице сигарету, которую только что курила, и вдруг вздрогнула всем телом!

До неё, наконец, дошёл смысл услышанного:

– Что? Он убил её, что ли? Он её убил? За что?

– За то, что она вышла замуж за другого, – тихо ответил я.

– Вот сволочь! Он же сам женился на другой! – из размазанных голубых глаз Танюхи брызнули слёзы, и только теперь я понял, что она абсолютно пьяна…

– Ну, он, типа… взял её на понт, проверил на верность, – тихо пролепетал я, немного оторопев от такой бурной реакции Танюхи на мою песню.

– Гад! Гад этот твой Есенин, раз такие песни пишет! – горько зарыдала Танюха, – чтоб он сдох… идиот!

– Так он в некотором роде… того… – я жалостно погладил её по плечу.

– Что «того…»? – сквозь слёзы переспросила Танюха.

– Умер. Вернее, покончил жизнь самоубийством…

– Да? Правда? Так ему и надо! … Когда? – засыпала она меня вопросами.

– Давно… В одна тысяча девятьсот двадцать пятом году!

– А-а! Сто лет в обед, при царе Горохе?

– Да нет. Повесился в Ленинграде, в гостинице «Англетер», уже во времена СССР.

– Ну, и чёрт с ним! А Танюшу очень жалко… Давай выпьем, Красавчик! Наливай, – она утёрла слёзы, ещё больше размазав тушь по щекам, и добавила, – не чокаясь!

Я мельком взглянул на часы. Шёл уже второй час ночи. Мне нестерпимо хотелось спать, и я отложил гитару в сторону.

– Ну, что ты, Красавчик? Баиньки хочешь? Иди в ванную комнату, ополоснись перед сном, а я пока постелю тебе в зале, на тахте… иди!

Не стесняйся, – успокоившись, сказала Танюха.

– Я и не стесняюсь, – оправдался я и тихо побрёл вдоль узкого и тёмного коридора за походной сумкой с разными причиндалами.

Под горячим душем мне стало немного легче. Хмельной угар отступил, осталось лишь лёгкое головокружение. Я насухо обтёрся мягким полотенцем и обернул его вокруг себя на уровне пояса.

За дверью послышалась громкая музыка – это Танюха нагло врубила на кухне свой дешёвый магнитофон, чтобы я не слышал, как она начала вторую бутылку водки. Я тихонько вышел из ванной комнаты и, прошмыгнув в зал, скользнул под одеяло на постель, которая была бережно разостлана на широкой тахте. Улёгшись на спину, я уставился в жидкокристаллический экран плазменной панели телевизора – там шла красочная программа МУЗ-ТВ. Я закрыл глаза и медленно стал погружаться в глубокий сон. Сознание постепенно улетучивалось, и я забылся…

Очнулся я от того, что мне совершенно нечем было дышать! Абсолютно голая Танюха плашмя лежала на мне сверху всей своей расплывшейся тушей… Она впилась в меня своими пухлыми влажными губами и гладила толстыми пальцами мои плечи! Её пышные и упругие груди огромными шарами накатывались на меня так, что я не в силах был пошевелиться!

– Что ты делаешь, Танюха? – сдавленно прошептал я и обнял её вокруг спины, пытаясь сбросить в сторону.

Но не тут-то было! Танюха обвила своими толстыми ногами мои голые ноги и лишь плотнее прижалась ко мне… Эта неистовая борьба продолжалась несколько минут, и я окончательно понял, что уже совсем не в состоянии одолеть её в этом поединке!

Решив прибегнуть к хитрости, как к последнему аргументу, я негромко, но напряжённо объявил:

– Подожди! Ну, подожди ты! У меня нет с собой резинки!

– Не ссы, Красавчик! У меня есть! – Танюха резко уселась на меня верхом и, чуть потянувшись вперёд, достала с прикроватной тумбы коробочку, прильнув к ней своими полными губами.

Её белое и огромное, роскошное и пышное тело, казалось, светилось в темноте, прерываемой разноцветными мелькающими отблесками телевизионной панели.

В одно мгновение ока, как будто соска-пустышка, в её губах оказалось резиновое кольцо кондома… Игриво улыбнувшись, Танюха прильнула к моему паху и своим ртом ловко надела на меня латексное изделие, переходя в глубокий минет!

Я всё ещё продолжал отбиваться от неё, что-то несуразно шептал и лепетал, но в голове начинала вращение какая-то гулкая карусель, а внутри меня всё сильнее и сильнее раскручивалась тугая и неистовая пружина, влекущая действовать!

Напрягшись, я, наконец, опрокинул Танюху на спину, и она широко

расплылась на тахте, призывно глядя на меня. Я навис над ней сверху, разглядывая её белое и полное лицо… Большие голубые глаза Танюхи выкатились из орбит, полные губы были плотно сжаты, а чёрные волнистые волосы разметались в разные стороны по подушке, чем-то напоминая Медузу Горгону! И ужас, и вожделение обуяли меня одновременно! … И я вошёл в неё, не сдержавшись, возбуждая волну за волной, всё быстрее и быстрее! Танюха колыхалась подо мной, словно безбрежное море, задрав свои полные ноги вверх, и всё громче издавала безудержные стоны! Я был искренне удивлён её тугой тесноте, которая всё больше и сильнее возбуждала меня, и я старался ещё увеличить темп… Танюха вдруг вскрикнула, и горячая струя, вырвавшись из её лона, резко брызнула мне на грудь и живот! Я совершил ещё несколько судорожных движений, прервав свою атаку…

– Давай, давай, давай, Красавчик! Ещё…

Танюха не давала мне останавливаться, всё время подгоняя, словно резвого жеребца! Сама же, рыдая, время от времени, она прикладывалась к бутылке, стоящей на прикроватной тумбе, и от неё отвратительно разило водкой. Она, то вдруг горько плакала во время секса, то дико смеялась, так что я не знал, как её успокоить в этой ситуации… И мне казалось, что этому безумию не будет конца!

Мы ещё долго потом, словно плескаясь в тёплой воде, кружили в постели по скрипучей тахте, и время от времени сливаясь, проникали друг в друга… Вдруг всё неожиданно стихло! Мы раскатились в разные стороны, как бильярдные шары на зелёном сукне, тяжело дыша…

– Вот видишь, Красавчик! А ты не хотел … – с большим трудом выдохнула она.

Только теперь я осознал, что Танюха, всё время называя меня Красавчиком, даже не знает, как меня зовут!

Лёжа на спине, я закрыл глаза. В моей голове что-то больно пульсировало, всё кружилось и плыло… В жилах стыла кровь от только что пережитых эмоций, перед глазами беспрестанно колыхалось бледное лицо Танюхи, похожее на лик Медузы Горгоны! Смешанные чувства страха и благостного вожделения, переходящие в дикие угрызения совести перед собственной женой, не давали мне покоя, и мне почудилось, что я тихо уснул…