Сбившись в кучку, все четверо стояли в кладовой, при свете свечи разглядывая предметы из прошлого.

– Мы с вашей мамой называем эту комнату библиотекой, хотя предназначена она лишь для одной книги. Книга эта важнее всех книг во всех библиотеках страны, вместе взятых, так что, да, это – библиотека.

Увиденное произвело впечатление даже на Тима.

– Готов поспорить, ты рад, что стал Чудсом, а, пап? – воскликнул он.

Альберт кивнул. Женившись на Парди, он взял ее фамилию, а не наоборот. «Кто станет цепляться за фамилию Хряклинс, если можно сделаться Чудсом?» – в шутку говаривал он.

Альберт установил Поваренную книгу на запыленный постамент в центре тесной кладовой, и все сгрудились вокруг него, едва умещаясь в комнате.

– Книга хранится здесь. Выносить ее отсюда или даже прикасаться к ней запрещается, – промолвил отец. – Роз, я отдаю ключ тебе. – Он повесил ключ на шнурок, завязал концы на узел и протянул дочери.

«Как мама догадалась, что понадобится дубликат ключа?» – пронеслось в голове Роз, однако она отогнала эту мысль. Мама просто знает такие вещи, это часть ее волшебных способностей.

Роз взяла ключ с раскрытой отцовской ладони и накинула шнурок на шею. Девочка уже была вся в предвкушении.

– Запомни: открывать эту дверь можно только при пожаре, – строго произнес Альберт, и его всегдашняя улыбка вдруг исчезла. – Если он начнется, ты должна попытаться спасти Книгу. Повторяю: во всех остальных случаях дверь не открывать. Никакого волшебства.

Все радостное волнение мигом схлынуло с Роз. Никакого волшебства? Но почему?

– Часы тикают! – крикнула из машины мэр Хаммер. – Пока мы тут разговариваем, эпидемия распространяется!

Альберт, пыхтя и отдуваясь, вынес на подъездную дорожку шесть кожаных чемоданов, потом по очереди загрузил их в багажник «хаммера». В одном чемодане лежала одежда, остальные пять были набиты банками с мадагаскарской корицей, сушеными крылышками фей, особым черным сахаром из лесов Хорватии, врачебным шепотом и дюжиной других ингредиентов – как обычных, так и загадочных.

Парди собрала всех детей перед домом.

– Роз и Тим, вы будете помогать Чипу на кухне, – сказала она.

– Почему я? – возмутился Тим. – Кухня – территория Роз.

Парди ласково потрепала сына по симпатичной загорелой щеке:

– Я знаю, Тимьян, ты справишься. – Она перевела взгляд на Алфи. – Шалфей, держись рядом с Роз. Помогай ей во всем.

– Обязательно! Лучше меня помощника не сыскать на всем свете! – Алфи хитро подмигнул сестре и остальным.

Роз устало закатила глаза. Вся помощь Алфи обычно заключалась в нытье и попытках произнести буквы алфавита с отрыжкой.

Альберт закончил укладывать багаж.

– Миссис Карлсон придет во второй половине дня. Будьте с ней любезны и ни в чем не перечьте. Она останется у нас на всю неделю, чтобы присматривать за Лик.

– Но она так орет со своим ужасным шотландским акцентом, что у меня аж уши закладывает! – пожаловался Алфи. – И вечно засыпает, когда смотрит телевизор или загорает. К тому же от нее странно пахнет.

– Так говорить невежливо, дружище, – укорил сына Альберт. – Хотя… отчасти ты прав. Роз, ты тоже приглядывай за Лик, если миссис Карлсон вдруг заснет.

Парди широко улыбнулась, но две крупные слезы все равно скатились по ее щекам.

– Дети, мы вас очень любим, – сказала она.

– Погодите! – крикнула Лик. – А фото?

Парди рассмеялась:

– Ну хорошо. Мэр Хаммер, не могли бы вы нас сфотографировать?

Мэр Хаммер громко вздохнула, показывая всем своим видом, что переживает из-за их задержки, однако взяла из протянутых ручек Лик «поляроид», направила объектив на семейство и спустила затвор.

После этого Парди и Альберт прыгнули на заднее сиденье «хаммера» и захлопнули дверцы. Автомобиль мэра пополз по дороге, три «патрульные» машины двинулись следом.

Роз повернулась к Тиму, собираясь сказать что-то вроде: «Я рада, что на этой неделе мы проведем больше времени вместе», но старший брат уже шагал по подъездной дорожке в сторону улицы.

– Официально объявляю: мои каникулы… – он нажал на кнопку своих «умных» часов, – начались!

Вот тебе на – помог в пекарне, называется! Роз вздохнула. Братья никогда не обращали на нее внимания, даже сейчас.

Алфи уже опять прыгал на батуте. Лик потянула сестру за рукав, вереща:

– Рози-Пози! Беда-беда!

– Что случилось, Лик?

– Слизень! Я наступила на слизня! – Сестренка подняла ногу и показала раздавленный трупик слизня, прилипший к подошве.

Роз расстегнула «липучки» на кроссовке Лик – некогда белоснежная обувь теперь приобрела цвет грязи, – сняла ее и обтерла подошву о траву, очищая от вязкой массы. Лик смотрела на останки слизня, вытаращив большие темные глазенки. Все говорили, что Лик – миниатюрная копия старшей сестры: черные волосы и челка, черные глаза, аккуратный носик, – но более хорошенькая. В пухлом личике Базилик было что-то, чего не хватало Роз, и вовсе не из-за возраста.

– Похороним его? – спросила Лик.

– Кого, слизняка? – нахмурилась Роз.

Лик торжественно кивнула и протянула сестре «поляроидное» фото: Парди и Альберт широко улыбались, обняв красавчика Тима, взъерошенного Алфи и очаровашку Лик. Роз стояла поодаль, но вы все равно бы ее не узнали, потому что в кадр попало только плечо.

Роз вернула фотографию Лик. Для нее началась очередная неделя той же унылой и неблагодарной работы, что и всегда.

Перспектива помогать Чипу пугала Роз гораздо сильнее, нежели раздавленный слизень. Чип, который с незапамятных времен ассистировал Парди на кухне, уже прибыл. Он стоял у окна и смотрел вдаль – мимо слизняка, мимо качелей и живой изгороди, за пределы Горести-Фолз. Выбритый налысо и загорелый, он словно сошел с обложки журнала о бодибилдинге. В тот единственный раз, когда Роз отважилась с ним заговорить, она спросила о солдатских жетонах из серебристого металла, которые он носил на цепочке на шее. «Ты служил в армии?» – полюбопытствовала она. «В морской пехоте», – буркнул Чип. «Тогда почему ты работаешь помощником в пекарне?» – не отставала Роз. Он присел на корточки, так, чтобы его лицо находилось вровень с ее, шумно втянул воздух ноздрями и прошептал, глядя ей в глаза: «Потому что я люблю печь».

Роз уже представляла себе эту неделю: ей придется толочься на кухне бок о бок с верзилой Чипом и его мускулистым, точеным торсом, да к тому же пользоваться рецептами из скучнейшей поваренной книги Бетти Крокер[6], которую Альберт и Парди выдали ему перед отъездом. «Держи, Чип. Рецепты бери отсюда», – сказала Парди. «А как же ваша специальная книжка?» – фыркнул он. «С этой тебе будет проще разобраться», – ответила Парди и вручила ему книгу в мягком переплете с самым обыкновенным вишневым пирогом на обложке.

Роз страшно расстроилась из-за того, что родители в свое отсутствие не разрешили им пользоваться волшебной Поваренной книгой. Так не честно! Девочка посвятила пекарне всю свою жизнь! Кто, как не Роз, с раннего утра помогала родителям готовиться к новому дню, пока все ее ровесники еще сладко спали? Кто, как не она, сразу после школы бежала домой, чтобы заняться дневной уборкой? И ведь все это она делала без нытья и жалоб, в надежде, что в один прекрасный день тоже станет кухонной волшебницей. И вот теперь папа с мамой лишают ее единственного, о чем она мечтала, – испечь что-нибудь магическое.

Кто, как не Роз, присматривала за младшей сестричкой, когда другие отказывались? Роз посмотрела на Лик: та руками рыла ямку в земле, намереваясь захоронить погибшего моллюска.

– Нет у меня настроения для похорон, – сказала Роз. – Давай я лучше покачаю тебя на качелях. Идем.

Лик мгновенно забыла о слизняке и вприпрыжку поскакала к качелям – сооружению из деревянных досочек и железных перекладин, которое Альберт установил в прошлом году. Древесина отсырела и покрылась зеленым мхом, а ржавые цепи скрипели, когда Роз раскачивала сестренку взад-вперед.