— Мэри здесь нет; вы, должно быть, — отвечаю я, невольная улыбка появляется на моём лице, когда я скрещиваю руки на груди и прислоняюсь к стене, давая ему возможность войти. Я взволнована, но в основном испытываю облегчение.

— О, она определенно здесь, — замечает он, проходя мимо меня в коридор.

Скидывая свои серые конверсы, он притягивает моё тело к себе и обнимает рукой за талию. Его знакомый пряный одеколон посылает ударные волны по моему телу, смешиваясь с моим теплом, и я падаю в его объятия.

Закрывая за собой дверь, он целует меня в лоб, прежде чем прижаться ко мне, пока наши носы не соприкасаются.

— Я столько раз прокручивал это в своей голове.

— Что прокручивал?

— Это. Что я хочу сказать, — успокоив дыхание, он продолжает. — Я понятия не имею, что я здесь делаю, Фелисити. У меня нет опыта общения с женщинами, кроме того, как доставлять им удовольствие в постели. Я не знаю, тот ли я, кого ты хочешь, но я также не думаю, что я плохая кандидатура. Ты переворачиваешь мой мир, поглощаешь мои мысли и заставляешь меня чувствовать, что я могу стать лучше. Ты как будто противоядие от моих демонов, и я попался.

Я не знаю, что сказать, поэтому не произношу ни слова. Вместо этого тишина сменяется гулким биением, и в этот момент я не уверена, чье это сердце — моё или Джона.

— Встречайся со мной.

— Ч-что?

— Встречайся со мной, Ангел. Позволь мне показать тебе, каким должен быть мужчина. Позволь мне обнимать тебя, целовать, водить на свидания и баловать. Позволь мне называть тебя своей, потому что, чёрт возьми, мне нужно называть тебя своей.

Я недоверчиво качаю головой.

— Я, Джон…

Он прерывает меня, и его руки взлетают, чтобы обхватить моё лицо, когда он пристально смотрит мне в глаза, его пронзительные серые глаза изучают мои.

— Я знаю, что ты зареклась завязывать отношения, и с тем парнем, которого ты называешь своим бывшим, я не удивлён этому. Но не позволяй ему разрушить то, что, я знаю, могло бы стать чем-то удивительным между нами.

Я подношу руку к его щеке.

— Я сделаю всё возможное, Фелисити. Я не знаю, будет ли это иметь неприятные последствия и сокрушит меня, но я должен попытаться. Мне нужно попробовать с тобой, — он закрывает глаза и снова прижимается своим лбом к моему. Я вижу страдание, написанное на его лице, когда он ждет моего ответа, но на самом деле исход был только один. Да, это произошло слишком скоро после моего разрыва, и да, я отказалась от отношений в пользу независимости, но, честно говоря, я никогда не чувствовала себя такой свободной, как с Джоном.

— Хорошо.

Он отстраняется, хватая меня руками за плечи.

— Хорошо? В смысле — хорошо?

Я улыбаюсь ему.

— Да, в смысле, хорошо, серьёзно.

Прежде чем я успеваю опомниться, я вижу свой коридор вверх ногами, когда он направляется к моей спальне.

— Джон, я только что вернулась из спортзала, — хихикаю я.

— И это сводит меня с ума. Мне нужно попробовать тебя на вкус.

— По-попробовать меня?

В нем есть какая-то потребность, которую я никогда раньше не замечала, почти как у изголодавшегося дикого зверя, который наконец-то набросился на свою жертву. И у меня такое чувство, что эта жертва — я.

— Ты доверяешь мне, Ангел?

— Да, — выдыхаю я.

— Тогда позволь мне заставить тебя почувствовать всё то, что я уже знаю о тебе.

О.

Боже.

— Сядь.

Медленно расстегивая мою толстовку, он прикусывает нижнюю губу, впиваясь в меня взглядом. Затем он поднимает мой спортивный лифчик, его пальцы ласкают мою кожу, когда он снимает его через голову, оставляя меня обнаженной до пояса.

— Ты готова позволить мне взять все под свой контроль?

Восхитительная дрожь пробегает по моему телу.

— Тебе нравится всё контролировать?

— С тобой я буду кем угодно. Но да, мне нравится доминировать.

Моё сердце бешено колотится в груди при этой мысли.

— Тогда доминируй надо мной.

Прижатая к матрасу, мои руки за головой, Джон держит меня за запястья, оседлав моё тело, его джинсы и ремень расстегнуты и распахнуты. Он нежен в своих прикосновениях, но достаточно напорист, чтобы не оставалось сомнений в том, кто здесь главный.

Моя спальня освещена только лунным светом и уличными фонарями с улицы.

— Я не закрыла шторы.

Прижимаясь жгучим поцелуем к моим губам, он отвечает:

— Пусть они увидят, как я беру свою девушку.

Свою девушку. Думаю, теперь это правда, и от этой мысли я становлюсь мокрой.

Встав с кровати, Джон стягивает джинсы до упора, боксерские трусы следуют за ними.

Его огромный, твердый член, идеально прямой и толстый, торчит вверх.

Вау.

— О. Мой. Бог.

Он медленно двигает рукой по члену, проводя кулаком от основания к кончику, и смотрит на меня сверху вниз. Я лежу поперек кровати, обнаженная по пояс.

— Не Бог, Ангел. Лишь я.

— Ты, эм, ты огромный.

У меня пересыхает во рту, что является полной противоположностью моему пульсирующему центру. Он ухмыляется, пристально глядя на меня сверху вниз.

— Это тешит моё мужское самолюбие.

Но по-другому его описать невозможно. У меня очень мало опыта для сравнения, но я знаю, когда мужчина хорошо одарен, и Джон — лучший. Всё ещё стоя надо мной, обхватив член кулаком, он хрипло спрашивает:

— Что у тебя под этими незаконными шортами?

— Стринги, — отвечаю я, засунув большие пальцы за пояс, дразня его ещё немного.

Он запрокидывает голову и рычит, звук отражается от стен.

— Дай-ка мне посмотреть.

Опуская большие пальцы ещё ниже, я стягиваю шорты со своего тела, при этом выгибая спину. Я обнажена, кроме своих нежно-розовых стрингов, и смотрю на Джона, который продолжает нависать надо мной.

— И это тоже сними, — он накачивает свой член быстрее, когда появляются капли предварительной спермы.

Прикусывая нижнюю губу, я наслаждаюсь тем, какие ощущения вызывает во мне его взгляд. Сексуальная, желанная, живая. Я бросаю стринги на пол и поднимаю руки над головой, ожидая следующих инструкций.

— Господи, Фелисити. Мои сны никогда не могли бы воздать тебе должное.

Наши губы соединяются, когда он ползет по моему телу, мы оба обнажены и лежим поверх одеяла.

— Тебе холодно?

— Нет, я сгораю.

И я сгораю. Я вся горю, охваченная желанием.

— Раздвинь для меня ноги, Ангел. Я хочу почувствовать твою сладкую киску у себя во рту.

Я слегка раздвигаю ноги, пытаясь скрыть свою нерешительность, но Джон замечает, его расширенные зрачки сужаются от моего беспокойства.

— Я никогда раньше этого не делала.

Он отрывает голову от ложбинки между моих грудей, которую он целовал мгновение назад.

— Никто раньше не пробовал тебя?

Я качаю головой.

Он улыбается, и в его улыбке сквозит легкое самодовольство, но я вижу, что он шокирован моим признанием.

— Значит, я буду у тебя первым?

— Эллиот никогда не делал этого для меня. Наоборот, да. Но никогда для меня.

— Тогда он ещё больший засранец и дурак, чем я думал. Это тело, Ангел, заслуживает того, чтобы его сожрали. к тому времени, как я закончу с тобой, твой идеальный ореол будет искривлен.

— Что ты собираешься со мной делать?

Я играю на его потребности доминировать.

Могут ли улыбки быть непристойными? Ну, очевидно, могут, потому что его губы растягиваются в порочной усмешке, его правая рука оказывается между моих бедер.

— Не стесняйся, раздвинь их как следует для меня, детка, и ты узнаешь.

Когда я раздвигаю ноги, мои руки всё ещё зажаты над головой, Джон проводит пальцами по внутренней стороне моего бедра.

— Что я собираюсь здесь найти? — шепчет он мне на ухо.

Я не могу найти в себе сил ответить, мой голос дрожит от желания.

— Используй свои слова, Ангел. Скажи мне, что я здесь найду?

Я тяжело сглатываю.

— М-мою киску.

Его рот возвращается к моей ключице, когда он начинает покрывать поцелуями то место, на которое, как он быстро понял, мое тело реагирует сильнее всего. По правде говоря, я реагирую на всё, что он делает; как будто мы находимся в идеальной синхронизации, и он знает, чего я хочу, больше, чем я сама.