— Да, ну, вроде того. Теперь, когда у меня есть сезонный абонемент на игры “Scorpions”, я всё больше увлекаюсь этим. Я подарила его своему сыну Джеку, когда ему исполнилось восемнадцать. Он играет в хоккей в университете и просто помешан на нем.

— О, здорово. Как проходит его сезон? — что-то о хоккее, и папа весь во внимании.

Она ставит стакан с водой на стол.

— Немного растерян. Хотя, кажется, он постепенно приходит в себя. Он быстр на льду, но над его техническими навыками нужно поработать. Но, по его словам, недавно он стал лучше. Я собираюсь на одну из его игр в эти выходные.

Я смотрю на неё.

— Правда?

— Да, я собираюсь сходить посмотреть. На трибунах должен быть кто-то ради него.

— Верно, — я улыбаюсь и сжимаю её бедро под столом.

Сегодня днем она выглядит потрясающе; черные леггинсы и облегающий кремовый пушистый свитер подчеркивают её великолепную фигуру в форме песочных часов, а её волосы волнами ниспадают на плечи, её аромат сводит меня с ума. Но не так, как её черные кожаные сапоги до колен.

Господи.

Когда она вышла из своей спальни, мне захотелось развернуть её и сразу же отнести обратно, уложить на кровать и расстегнуть молнию своими гребаными зубами.

Я так сильно хочу её.

Вкус, который я ощутил прошлой ночью, только довел меня до грани безумия. Прошлой ночью мне потребовались все силы, чтобы сдержаться и не зайти дальше, и я не знаю, сколько ещё смогу продержаться. Я хочу быть внутри неё; Мне нужно почувствовать, как она сжимается вокруг моего члена. Мне нужно похоронить себя в этой женщине и заявить, что она моя. Я просто надеюсь, что она не заставит меня долго ждать, потому что я буду ждать её всю жизнь. Даже если она меня погубит.

— Могу я помочь тебе помыть посуду, Дженни? — Фелисити прорывается сквозь пелену грязных мыслей, которые у меня совершенно не должны были возникать за столом.

Пренебрежительно махнув рукой, мама начинает собирать пустые тарелки.

— О, спасибо, дорогая, но нет, ты наша гостья. Джон, почему бы тебе не показать Фелисити остальную часть дома? Я уверена, ей было бы интересно посмотреть твою старую комнату.

Адам хихикает со своей стороны стола, уткнувшись в телефон, но он слышит всё, что говорят.

— Да, — вмешивается папа. — Мы сняли большую часть постеров, но один или два ещё остались. Я уверен, что ей было бы приятно познакомиться с твоими прежними увлечениями.

На “плакатах”, о которых он говорит, изображена Памела Андерсон, моя детская любовь. Учитывая тот факт, что они прожили здесь всего шесть лет, я не понимаю, почему эти плакаты появились снова. Клянусь Богом, сегодня утром мои родители сообща решили выставить меня на посмешище. Жаль, что в тридцать четыре года я перешагнул этот рубеж, но, думаю, это их первый шанс заставить меня покраснеть перед девушкой, поскольку я никогда раньше никого не приводил домой.

Нацепив на лицо искреннюю улыбку, я кладу руку на поясницу Фелисити и вывожу её из комнаты. Когда она выходит за дверь и оказывается вне поля зрения, я поворачиваюсь лицом к своей семье и показываю им средний палец. Папа запрокидывает голову от смеха, практически захлебываясь водой.

Мгновенная карма.

Я смотрю на часы и замечаю, что уже пять. Чёрт. Мне нужно быть у Зака через час. Последние полчаса я потратил на то, чтобы показать Фелисити мою старую комнату. Она расспрашивала меня о каждом трофее и медалях, сложенных в моем шкафу, внимательно читая гравюры. Я собирался хранить их у себя дома, но мама хотела оставить их здесь, как напоминание о том, чего я достиг, когда был младше. Как и ожидалось, два плаката были повешены обратно, и я бы не удивился, если бы узнал, что это дело рук Адама. Надо отдать ему должное, у него всегда было умение выводить меня из себя; назовем это братской интуицией.

— Где Фелисити? — спрашиваю я маму, выходя из ванной на первом этаже. После осмотра дома я принял звонок от своего агента, который не мог ждать, и Фелисити побрела обратно вниз.

— Она на заднем дворе с Адамом, милый. Они там уже довольно давно.

— С папой?

— Нет, только они.

Я заглядываю через мамино плечо и вижу Фелисити и Адама, стоящих у пруда с кои. Адам, наклонившись, указывает на что-то с оживленным выражением лица, и Фелисити не уступает ему по энтузиазму. Эта пара похожа на родственные души. Я не могу вспомнить, когда в последний раз видел своего брата настолько увлеченным другим человеком, не говоря уже о ком-то, с кем он только что познакомился. Он всегда предпочитал уединение.

— Я думаю, у вас может возникнуть небольшая конкуренция за её внимание, — дразнящий тон мамы выводит меня из транса.

Улыбка растягивает мои губы, пока я продолжаю наблюдать за ними.

— Да. Они уже давно там?

— Да, сначала он показывал Фелисити восковые листья камелии. Они оба их ощупывали. Затем они перешли к елям. Затем Адам потащил её к пруду, и с тех пор они там, — мама делает паузу, изумленно качая головой. — Она действительно нечто, не так ли?

— Потрясающая, — я всё ещё смотрю на женщину, которая, кажется, привлекает внимание и сердца всех, кого встречает.

Эта женщина. Если бы я уже не был по уши влюблен в неё, то теперь уж точно.

— Спасибо, что пришла сегодня, — говорю я Фелисити, когда мы возвращаемся в центр Сиэтла.

— Мне понравилось. У тебя прекрасная семья.

Я знаю, мне повезло, что они есть в моей жизни.

Фелисити включает мой плейлист, но убавляет громкость, и из динамиков начинает тихо играть “Lego House” Эда Ширана.

— Тебе нравится Эд Ширан?

— Только не говори мне, что ты собираешься уничтожить его так же, как Майли? Не думаю, что моё сердце выдержит это.

Она смеется, и от этого звука моё сердце снова наполняется радостью.

— Нет, я люблю его. Он часто присоединяется ко мне на моих винных вечеринках в конце недели

Что за чёрт?

— А? Это какая-то случайная британская поговорка?

Она снова смеется, прижимая ладонь к груди.

— Ладно, Мэри Поппинс, это не так уж и смешно.

Чёрт знает, откуда это взялось, но её шикарный британский акцент, безупречно красивое лицо и темные волосы отчасти напоминают мне о ней, наряду с чертовски массивной сумкой, которую она повсюду носит с собой.

Она поворачивает голову и видит на моем лице самодовольную улыбку.

— О нет, ты не посмел. Шутник.

Затем она делает музыку погромче. Я немедленно протягиваю руку и выключаю её, чувствуя возможность продвинуться немного дальше.

— Какие у тебя планы на праздники, Мэри?

Она бросает взгляд через плечо на пустые задние сиденья.

— Что ты делаешь?

— Просто проверяю, нет ли здесь кого-нибудь по имени Мэри.

Я барабаню пальцами по рулю.

— Ты собираешься перестать быть непослушной девочкой?

Фелисити невинно пожимает плечами.

— Не думала, что это так.

Я перестраиваюсь на другую полосу движения, а затем бросаю быстрый, пылкий взгляд в её сторону.

— О, так и есть. И в моих правилах это наказуемое поведение.

Её рот образует идеальную букву “о”, а яблочки на щеках розовеют.

Мой член дергается при виде её приоткрытых губ.

— Ты можешь не делать этого?

— Чего не делать?

Я ерзаю на своем сиденье, пытаясь устроиться поудобнее с постоянно твердеющим членом.

— Держать рот вот так.

Она опускает голову, её плечи трясутся от смеха.

— О, тебе от этого неловко?

— Можно и так сказать.

И тут она делает то, чего я действительно, действительно не ожидал. Положив левую руку на внутреннюю поверхность моего бедра, она медленно проводит ладонью вверх от моего колена к паху, её пальцы танцуют и дразнят, пока она поднимается.