Десять минут спустя я усаживаюсь на барный стул, вооружившись беконом, вафлями, сиропом и второй кружкой черного кофе. Мой желудок мгновенно хочет отвергнуть всё, но я борюсь с собой. Я могу винить только себя, и это худшая часть похмелья — знать, что я сама виновата в нём.

Несмотря на мою утреннюю боль, прошлая ночь действительно помогла мне отвлечься от повторяющихся, граничащих с навязчивостью мыслей о Джоне. Я снова и снова прокручивала в голове тот момент на скамейке в спортзале, то, как он небрежно придвинулся ко мне всем телом, наклоняясь, чтобы вытереть мне лоб. Его нежное прикосновение было похоже на раскаленное железо, и то, как он изучал меня взглядом…мои бедра сжимаются, когда я вспоминаю всё это. Меня никогда не трогали так нежно, и, честно говоря, это меня напугало. Моё тело бушевало вместе с головой, желая наклониться вперед и позволить ему поцеловать меня, взять меня, поступить со мной по-своему. Но я запаниковала и практически выбежала из его квартиры. С тех пор я практически не общалась с ним, если не считать того, что он добавил меня в социальных сетях и поставил лайки на несколько моих постов. Мы обменялись несколькими сообщениями, но я чувствую, что он отступает.

Но это то, чего я хочу, верно?

Возможно, это из-за остатков вина или, может быть, моё сердце переиграло разум, но к чёрту это. Я беру телефон и решаю, что не повредит отправить ему короткое сообщение. Я знаю, что прошлой ночью их разгромили, так что, может быть, я смогу заставить его улыбнуться.

Я

«Привет. Надеюсь, в Колорадо у тебя всё в порядке. Сожалею о вчерашнем результате.»

Я нажимаю отправить и смотрю на экран, ожидание ответа плохо сочетается с моим завтраком и похмельем.

Примерно через минуту появляются три точки, указывающие на то, что он печатает ответ. Боже, у меня кружится голова от трех точек; возьми себя в руки, Фелисити. Но как только они появляются, они снова исчезают. Они возвращаются ещё раз, но ответа нет. Я убираюсь, но ещё через пять минут сообщения по-прежнему нет. Не буду врать, это немного разочаровывает, но, возможно, он занят. Однако интрига берет надо мной верх, и, прежде чем я успеваю опомниться, я захожу в социальные сети.

Трудно описать, что я чувствую, когда открывается моя новостная лента в инстаграме. Тошнота, которую я почувствовала сегодня утром, ничтожно мала по сравнению с отвратительным ощущением, охватившим меня внизу живота. Пост за постом, картинка за картинкой, видео за видео, где Джон целуется с великолепной брюнеткой, вероятно, достаточно молодой, чтобы годиться мне в дочери. На одних фото она у него на коленях, Джон наклоняется, чтобы что-то сказать ей на ухо, на других она оседлала его, когда они страстно целуются. Но кадры, на которых её стройные ноги обвиваются вокруг его талии, когда он стоит и крепко сжимает её бедра, разбивают меня. Всего несколько минут назад я отправила ему сообщение, приоткрыв дверь в своё сердце совсем чуть-чуть. Что ж, теперь я знаю, почему я не получила ответа. Он, вероятно, поселился с ней в каком-нибудь отеле. Наверное, я была права, когда предположила, что он был слишком занят, чтобы ответить.

Моё огорчение, к счастью, сменяется чистой яростью. Не могу поверить, что я чуть не повелась на его выходки и, что ещё лучше, действительно поддалась искушению лечь в постель с этим парнем. Стать ещё одной зарубкой на столбике его кровати.

Глупая девчонка.

Я снова хватаю телефон, не желая больше видеть эти снимки, и поспешно деактивирую все аккаунты в социальных сетях. Мне нужно, чтобы эти фотографии исчезли из моей жизни, так же, как и Джон Морган.

ГЛАВА 11

ДЖОН

Глухой стук, с которым колеса самолета касаются земли в ночном Сиэтле, заставляет меня наклонить голову вперед, выводя из полубессознательного состояния.

Прошлой ночью я совсем не спал. Джесси, Дженсен и я ушли из бара вскоре после того, как начался настоящий ад, а девочка-коала и её сообщница совершили побег. Ребятам достаточно было одного взгляда на меня, чтобы понять, что что-то было не так. Я ценю их, и хотя в глубине души я всегда знал, что они отличные ребята, прошлой ночью они действительно помогли мне.

Мы вернулись в отель и направились прямиком в номер Зака, саботируя его звонок с Эми по фейстайму, из-за чего я отчасти почувствовал себя неловко, отчасти нет. Решение Зака было простым. Позвонить ей и предупредить, а также позвонить своему агенту и попытайтесь остановить распространение фотографий. Я уже связался со своим агентом в тот момент, когда эти девушки вышли из бара с отснятым материалом. Как я уже сказал, это не первое моё родео, но я знал, что мне нужно связаться с Фелисити на случай, если что-нибудь проскользнет через сеть.

Но к тому времени, как я вернулся в свою комнату, я начал прокручивать в голове всё, начиная с того, что она скажет, и заканчивая тем, как она отреагирует. Хотя у неё есть социальные сети, она уже упоминала мне раньше, что не является их активным пользователем, и она до сих пор не подписалась на меня, так что, возможно, она ничего не увидит, пока я не доберусь до неё и не объясню всё с глазу на глаз. Я хочу, чтобы она посмотрела мне в глаза и увидела мою правду о том, что произошло на самом деле; это мой лучший шанс заставить её понять.

И вот я здесь, в беспорядке, без сна и в отчаянии. От меня не ускользнуло, насколько я влюблен в эту женщину, которую едва знаю. Но это так, и я не могу перестать думать о ней. Я не мог остановиться с того момента на стадионе, с того легкого визга, с её опьяняющего кокосового запаха, с прикосновения её нежной кожи к моей. То, как она вздрогнула, почувствовав моё прикосновение в тот день в спортзале. Тот факт, что я знаю, что она тоже это почувствовала, связь, обжигающую сексуальную энергию между нами. И я испортил всё это ещё до того, как всё началось.

— Просто позвони ей, — повторяет Зак в десятый раз за последние несколько часов. Он протягивает мне мою ручную кладь из верхнего шкафчика, и мы направляемся к выходу. — Она уже писала тебе сегодня утром, так что даже если она не видела фотографий, она подумает, что что-то не так, если ты не ответишь.

— Хорошо, и что я скажу? Прости, прошлой ночью я ласкал другую женщину, но мне это не понравилось. Я ничего так не хотел, как быть с тобой, хотя все фотографии говорят об обратном. Всё не так, кажется? Потому что эта фраза всегда работает.

Как бы я на это ни смотрел, я чувствую себя в полной заднице. Мне хочется выбить из кого-нибудь всё дерьмо, но вместо этого я взволнованно провожу рукой по волосам, сильно дергая их у корней, надеясь, что боль хоть немного снимет моё отчаяние.

Зак останавливается на полпути к трапу, поворачивается ко мне и поднимает палец.

— Послушай, насколько я понимаю, у тебя есть два варианта. Первый — забыть о ней. Забудь, что ты вообще положил глаз на девушку, и двигайся дальше. Спиши всё на невезение и неподходящий момент, — он поднимает ещё один палец. — Второй. Поезжай к ней, позвони ей, напиши сообщение, расскажи, что произошло, и расставь все точки над ‘I’

Я прикусываю нижнюю губу и опускаю голову.

— Или третий, — из-за плеча Зака выглядывает голова Дженсена. — Придерживайся своего первоначального плана и покажи ей, как много она для тебя значит. Девушки любят это дерьмо, цветы, шоколад и всё такое. Покажи ей, что прошлая ночь ничего не значила, и СМИ всё преувеличили.

Зак пожимает плечами, но кивает головой.

— Он ужасно выразился, но да, купи ей ‘шоколад и прочее дерьмо’, - говорит он, передразнивая Дженсена, чей чемодан внезапно врезается в Зака.

— Ой! Блядь, чувак!

Они могут быть занозой в заднице, но они мои ребята, и они правы. Мне нужно выполнить свой план, пойти к ней и молиться о гребаном чуде, чтобы она поняла. Потому что забыть Фелисити — это не вариант.