Следуя за экскурсоводом, она попыталась хорошенько смешаться с толпой, не отпуская руку Андрея.

Мост Риальто, самый древний, словно сошедший с картины Микеле Мариески, на какое-то время отвлёк её от фигуры, вновь погрузив в волшебный мир Венеции.

Экскурсовод объявил перерыв, и толпа медленно рассосалась по своим делам. Они уже изрядно проголодались и решили пообедать в ресторанчике, расположенном неподалёку от моста.

Красивый, но вместе с тем простенький ресторан. Инна как-то читала про него и знала, что, несмотря на всю прелесть Венеции, люди остаются людьми везде. Здесь, в этом чудесном месте, туристов частенько облапошивают, добавляя в чек несуществующие блюда и завышая цену, которая никак не соответствует той, что прописана в меню.

Проходя к дамской комнате, она услышала знакомый голос. Это был Саша.

Но это совершенно, совершенно невозможно! Тысяча истеричек запаниковало в её голове.

Как каким образом? Она повернула голову на голос и увидела Сашу, очевидно, с женой. Они что-то активно обсуждали. Да, было хорошо заметно, что она старше него, хотя выглядела она, в общем — то, вполне не плохо. Даже хорошо.

Саша на секунду замолчал, будто почувствовав на себе посторонний взгляд, и ошарашено уставился на неё.

Но это же невозможно! Из всей нашей огромной планеты одновременно оказаться в одной и той же стране, в одном и том же городе и даже, что совсем уж невероятно, в одном ресторане! Как в самых банальных любовных историях. Так же не бывает!

Они, остолбенев, смотрели друг на друга, не в силах пошевелиться. Понятно было, что он не подстроил эту встречу. Она была совершенно случайной.

Его окликнула жена, а её слегка толкнул случайный прохожий. Так прервалась пауза, которая неизвестно чем и неизвестно когда, могла бы закончиться.

Она поспешила скрыться за дверью туалета. В комнате никого не было. Это позволило ей положить голову прямо на край раковины. Она медленно, прерывисто дышала, пытаясь привести в порядок мысли и успокоить взбунтовавшееся сердце. Внезапно его голос заставил её обернуться.

Он посмел зайти в женский туалет!

— Это просто невероятно! Что ты здесь делаешь? Куда ты исчезла так внезапно, ничего не объяснив…

Он не дал ей и рта открыть. Она снова почувствовала вкус его губ. Всё происходило как в тумане.

Глава 30

Она думала, что он исчез из её жизни навсегда. Но сейчас, когда его настойчивые губы жадно ласкали её, предательская дрожь в коленках вернулась.

Невозможность самой ситуации сводила с ума. Он здесь! Жадно пьет её в женском туалете, а она, молодая жена, при живом любимом муже, поплыла от постороннего мужика. Инна собралась с духом и оттолкнула его.

— Я замужем! — выпалила она первое, что пришло в голову.

— Ну, раньше нам это не мешало, — насмешливо сказал Саша, наблюдая, как она сопротивляется дрожи и своему желанию. Будучи опытным любовником, он сразу подмечал такие вещи.

— Ты не понял! Всё закончилось. Я замужем за другим любимым и желанным мужчиной! Я счастлива и больше не хочу видеть тебя никогда в жизни! Уходи! Тебя наверняка жена заждалась.

Саша растерялся. Было видно, что он расстроен и что в такой ситуации раньше ему не приходилось находиться. Странным образом его тянуло к этой женщине.

— Ты можешь врать сколько угодно! Себе, мужу, мне! Но что сейчас было? Я же знаю, что ты хочешь меня! Тебе без меня плохо. Мне тоже, понимаешь, тоже плохо без тебя!

И он снова попытался поцеловать её.

Инна оттолкнула его. Где-то внутри проснулась гордость и радовалась своему триумфу. Дрожь не унималась. Инна была вынуждена признать, что он прав. Она хочет его, и даже, возможно, втайне, всё это время она мечтала его встретить.

Там, в нескольких шагах от неё, за столиком ждёт её Андрей. Любимый, верный, настоящий друг. Друг…

Она отвернулась и оперлась руками о раковину, не в силах стоять.

В затянувшейся паузе, Саша предпринял третью попытку. Он страстно обнял её сзади и уткнулся носом в шею.

— Пожалуйста, я прошу тебя, не исчезай больше так. Ты мне нужна. Я не понимаю, но ты мне нужна. Я не хочу терять тебя.

Он прижимался сзади. Она чувствовала, как наливается и твердеет его плоть.

От его горячего дыхания Инна поплыла. На раковину предательски капнула слезинка. Меньше всего сейчас она хотела показывать свою слабость, и страшнее всего сейчас было потерять его навсегда. Часто ли судьба даёт подобную встречу.

Она повернулась к нему и, не в силах больше сопротивляться, отдалась своему желанию. Они целовались не как раньше. Она заметила, что что-то изменилось. Море нежности. Нежности, а не просто дикой и необузданной страсти разливалось по всему телу.

Саша отпустил её. Сейчас он смотрел на неё по-другому. Во взгляде не было привычной иронии, была боль и какая-то безысходность.

— Дай мне ещё один шанс, — прошептал он, утыкаясь носом сбоку в её шею.

— Это невозможно. Я живу в другом городе, и я счастлива с новым мужем. Я никогда не смогу предать его и не хочу делать ему больно.

Инна подумала, что врать Андрею не получится, он слишком проницателен, да и делать этого она не хотела.

— Я прошу тебя только об одной встрече здесь, завтра. Сисечный мост!

Инна прыснула.

— Чего? Какой мост?

— Ты его без труда найдёшь. Довольно известное здесь место. Я буду ждать тебя там в 16.00. Если ты не придёшь, я пойму и обещаю, больше никогда не посмею появиться в твоей жизни. А если встречу случайно, просто сделаю вид, что мы не знакомы. Всего одна встреча. Одна.

Он медленно пятился к двери. Инна смотрела, как он уходит. На секунду представила, что эта дверь закрывается за ним, теперь уже навсегда.

Он скрылся. Она попыталась привести себя в чувство и смыть следы предательства с губ. Руки не слушались. Она ещё с минуту постояла, выдохнула, посмотрела на себя в зеркало, проиграла мысленно в голове вопросы Андрея и вышла.

Андрей нервно поглядывал на часы. Инна старалась идти, не смотря по сторонам. Видеть Сашу с женой она не хотела, но при этом остро ощущала его взгляд на себе.

— Всё в порядке? — спросил Андрей, посмотрев на её слегка взлохмаченную чёлку, — я уже начал беспокоиться.

— Да, извини, очередь. И что-то немного нехорошо стало. От климата, наверное.

Инна решила, что завтра предоставит самой судьбе сделать за неё выбор. Если обстоятельства позволят, она придет попрощаться с Сашей навсегда. Если нет — они можно считать, что они только что попрощались.

— Мы можем вернутся в номер, если тебе нехорошо.

— Нет, нет! Ни в коем случае! Всё уже в порядке, не переживай. Я так мечтала попасть сюда, поэтому отсиживаться в номере точно не собираюсь!

Андрей улыбнулся и торжественно заявил.

— Тогда дальше по программе у нас, ты не поверишь — сисечный мост!

Инна вздрогнула. Может, он знает? Да нет, не может быть.

Она улыбнулась.

— Ну, пойдём, не терпится посмотреть на него. Пока воображение рисует мне что-то совершенно сюрреалистичное.

Они расплатись по счёту и направились к выходу. Всё это время Инна чувствовала на себе пронзающий взгляд Саши.

В дверях она на секунду замешкалась и обернулась. Его жена что-то жевала и активно рассказывала ему, размахивая вилкой. Саша, будто вжавшись в стул, как ребенок, которого ждало наказание, провожал её взглядом. Взгляд, полный надежды вперемешку с болью, стал для неё открытием. Такого взгляда у него она ещё не видела.

Инна собралась с духом и вышла, борясь с желанием прямо здесь и сейчас кинуться к нему в объятия.

Сисечный мост не оправдал ожиданий, оказавшись посредственным и к тому же маленьким. Старинный маленький мостик через канал, который получил своё название в далёкие времена, когда проституция здесь процветала. Женщины лёгкого поведения оставляли большую часть женского населения ради спасения нации, утопавшей в те времена в гомо сексуализме. Женщины стояли на мосту, оголяя свои прелести и зазывали проплывающих мимо зевак в мир греха и страстей. Атмосфера здесь была, конечно, слегка загадочной. Вообще вся Венеция была наполнена каким-то духом греха, похоти, боли и казней. Родина Дон Жуана. Казалось, что, если закрыть глаза, можно перенестись во времена, когда люди испражнялись прямо в каналы. И посреди этой грязи и вони гордо вышагивали на специальных высоченных чопинах женщины, всем видом выражая высокомерие и статусность. Маски здесь были особенным атрибутом и во времена разврата ими прикрывали лицо, чтобы не быть уличенными в оргиях.