Железяка в долгу не осталась. Силовой щит моих доспехов засветился от множества попаданий и его шкала, на экране шлема, стремительно поползла вниз. Ещё несколько секунд и щита у меня не будет!

Экстренная ситуация и адреналиновый коктейль, что забурлил в моей крови, заставили меня быстро прийти в себя. Мне тут не выжить, если я хоть что ни будь не предприму немедленно!

Мёртвых зон у антиабордажных турелей нет, они перекрывают сектор обстрела друг друга троекратно. Что бы быть в безопасности, мне нужно вывести из строя три многоствольные пушки, укрытые в бронекорпусах. Работёнка для штурмового робота прорыва, а не для штурмовика одиночки, но слава богу я в центре управления, а не в каком ни будь сортире. Тут меня Ковчегу так просто не замочить! Знания инженера внутрикорабельных систем подсказали мне, что в некоторые приборы в этом помещении Ковчегу стрелять, всё равно что человеку себе в ногу. Уничтожив центральный пульт управления и ложементы команды, Ковчег навсегда распрощается как минимум с половиной своих сегодняшних возможностей. Если цитадель — это мозг корабля, то центр управления — это его нервная система!

Не прекращая стрелять по выбранной цели, я рванул к центральной консоли, укрываясь за ней и ложементом капитана от большинства скорострельных орудий. Передо мной останется только одна турель, и уже довольно покоцанная.

Как я и думал, стрелять по своему ценному оборудованию Ковчег не стал. Огонь резко ослаб, только вот мне от этого легче не стало. Я не успел! Моргнув последний раз, силовой щит приказал долго жить, и следующую очередь из скорострельной энергетической пушки принял на себя уже сам штурмовой комплекс.

Удар! Обе ноги по колено перестали существовать в яркой вспышке, а вот нагрудная броня и шлем комплекса выдержали. Мгновенная острая боль кольнула мозг, а затем комплекс приступил к спасению своего пилота. Гермогель окутал каждую поврежденную ногу и снова закупорил скафандр, делая его герметичным, коктейль из лекарственных препаратов прыснул в кровь, уничтожая боль, избавляя от шока и останавливая кровотечение. И вот я уже снова чувствую себя как огурец. Как надкусанный огурец! Вроде свежий и бодрый, только часть меня кто-то сожрал!

— Ранение нижних конечностей средней степени тяжести! Требуется эвакуация в медицинский отсек! Очерёдность эвакуации — третья! Боеспособность — восемьдесят процентов, подвижность — тридцать процентов, повреждение штурмового комплекса — пятьдесят один процент! — как будто я сам не знаю, что у меня нет ног, оповестил меня скафандр.

Тут оказывается потеря ног, это мать его среднее ранение, и даже эвакуировать меня будут в случае чего только третьим в очереди! Воюй штурмовик, руки и голова у тебя ещё на месте!

Пока я потерянно смотрел на обрубок скафандра и балдел от букета просроченных на тысячелетие лекарств, боевые системы комплекса продолжали воевать в автономном режиме, поливая гадскую турель, что искалечила меня, огнём из всех стволов. Один на один мы с этой пушкой, и похоже я частично у неё в мёртвой зоне! Ложемент капитана частично укрывает меня и от неё.

— Шит восстановлен! — индикатор в шлеме снова вспыхнул, сообщая мне, что основная защита скафандра снова функционирует.