– Сегодня будут вареники? – встрепенулась Лиза. – Как же я соскучилась по человеческой еде!

– Так вы еще и готовите? Какой вы разносторонне талантливый мужчина, – во взгляде присоединившейся к беседе блондинки мелькнул вовсе не клиентский интерес. Саша его заметил.

– Конечно, мэм, я профессиональный повар. Три недели давал Лизунке мастер классы по вареникам, сегдня у нее итоговый экзамен. В вас, кстати, я чувствую превосходную хозяйку. Еще и красавица. Вы – редкая женщина, – обронил Саша и, смутившись своей откровенности, прижался губами к женской ладони в восхищенном поцелуе. Лиза успела заметить хитринку в возникшей и тут же непринужденно потушенной улыбке патрона. – Лизун, сегодня отпускаю тебя и Нилюфер пораньше, налепите настоящих вареников, как дома, в Казахстане. Ахмет принесет продукты. Согласна? – подмигнул Саша, вновь подталкивая блондинку к магазину.

Его рыжеволосая помощница, которой за три недели сезона уже поднадоело просиживание в магазине с 9.00 до 22.00 и без выходных, вареники не готовила ни разу в жизни. Но этот нюанс не показался ей проблемой: в интернете десятки рецептов.

– Еще как согласна, директруня. Кемер вздрогнет от наших вареников.

В тот момент она и представить себе не могла, насколько пророческими окажутся ее слова.

*

– Здрасьте, баба Настя! Хватило же кому-то наглости в мерзкую погоду стащить лампочку из дворового фонаря! О, Аллах, оторви руки этому разбойнику!

Две женские фигурки в легких плащах с накинутыми на голову капюшонами пробирались по размокшей дорожке к двухэтажному дому, левой грани квадрата, составленного из зданий-близнецов. Они выглядели нелюбимыми родственниками рядом со сверкающими миллионами огней красавцами-отелями. Дневной дождь оставил свое приветствие на крупных листьях апельсиновых деревьев, украшавших внутреннее пространство квадрата. Аромат созревших плодов рождал в сердце ожидание волшебства, а ветки, которые давно не мешало бы подстричь, прикасались к волосам девушек, когда дразня, когда раздражая. Лениво сползающая с гор тишина обволакивала двор. Как будто не было всего в нескольких стах метрах шумных отелей и разгульных туристов.

– Нам ли жаловаться, Ниля, – примирительно пропыхтела изящная фигурка на полторы головы выше своей подруги, по мокрым ступенькам взбираясь на украшенное кадкой с кактусом крыльцо нужного дома. – Живем как у Христа за пазухой, весь сезон спелые фрукты с деревьев, только руку протяни. Через дорогу – море, работа – в десяти минутах неспешным шагом. Кожники, например, аж с Асланбуджака10 до отеля добираются, вечерами ни моря, ни магазинов не видят. У нас же – оплачиваемый работодателями ложман11 почти в сердце Кемера…

– Плоховато у тебя с анатомией, кулема. Там, где мы, не сердце, а почка. Мы живем в почке Кемера. Аййй! Ты посмотри, посмотри, тебе говорю, косматая, что ваша кошка опять натворила. Дохлую мышь приволокла под дверь! Как сговорились все сегодня, выводят меня из состояния благости. Из-за них даже очутиться там не могу.

– Она Саше каждый день подарки носит, – рассмеялась Лиза, спихнув мышь с крыльца и пытаясь попасть ключом в замочную скважину. – Он ее за это бисквитом подкармливает. Такая вот у них любовь.

Лиза подсветила замочную скважину экраном телефона, вставила ключ, распахнула деревянную, неумело выкрашенную зеленой краской дверь. Пока рука шарила по стене в поисках выключателя, квадрат дисплея кусками выхватывал из темноты нехитрое убранство комнаты. Судя по расположению и обстановке, она служила жильцам и гостиной, и кухней. Высокий холодильник, явно не для одного хозяина. Вычищенный до блеска кухонный гарнитур. Диван с потертым пледом в некогда красно-оранжевую клетку. Дешевая картина с изображением мечети аль-Харам12. Лестница на второй этаж.

– Есть!

Яркий свет залил просторную комнату, обнажив скрываемые темнотой плотно подогнанные доски пола с облупившейся краской, бежевую штукатурку на стенах и фиолетово-рыжие, не добавлявшие уюта, но придающие обстановке пикантности шторы на широкой балконной двери.

– Да вы как баре живете.

– Ребята здесь уже пять лет хозяйничают. Обустроились. У нас и стиральная машина есть, и даже слабенький интернет. Тебе между прочим тоже предлагали расположиться в этом доме, с комфортом.

– Чтобы я, ахыска, с четырьмя мужчинами жила? Не бывать этому. Только ты, русская кулема, на такое способна. Я предпочитаю жить без интернета и прочих достижений цивилизации, но в женском общежитии.

Дело не в национальности, а в темпераменте. Лизе было уютнее в обществе мужчин-«братьев», с которыми она делила не только жилплощадь и рабочие минуты, но и свои проблемы, чем в компании малознакомых эмоциональных девушек. Поэтому Лиза ничуть не жалела о своем выборе. Неважно, что об этом за ее спиной шепчут местные сплетники. Лиза любила свою запеленутую в обои с ромбами комнатку, в которой хватило места лишь для кровати и узкого платяного шкафа, и не променяла бы ее ни на один танцпол, если бы его пришлось делить с Нилюфер. Кроме того, окна комнаты выходили во двор и бодрящий апельсиновый аромат был неизменным спутником каждого вдоха девушки.

Капризная Нилюфер занимала комнату в правой грани квадрата. Ее соседками не посчастливилось стать массажисткам-тайкам. На их удачу они не понимали ни турецкого, ни русского, поэтому вечное ворчание Нилюфер казалось им непрерывным выражением симпатии миру.

– Так, кулема, до прихода мужчин полтора часа. Ты делаешь тесто, я – начинку, – затягивая на могучей шейке бретельки передника с веселыми гусями, заявила Нилюфер. – И работай молча, кулема, слышишь, на молитву зовут.

Наперегонки с резвящимся майским ветром в распахнутую балконную дверь ворвались звуки азана13, дополняемые восторженным писком комаров, почуявших свой ужин.

– Да простит меня Аллах, но у турков все не как у людей. Вот зачем им, с их уличным зоопарком, балконные проемы полутораметровой ширины? Чтоб насекомые как на бал сбегались? – едва затихли звуки азана, пропыхтела Нилюфер.

– Чтобы после сытных ужинов легче было в дом заходить. Не боком, как ты.

– Это меня от отельной еды разнесло. Питаемся, конечно, регулярно, но, положа руку на сердце, макароны, рис, курица и хлеб, разве это пища? Мяса, мяса требует мой организм, тогда и вес придет в нор… Здраааасьте, баба Настя! – прервавшись на полуслове, Нилюфер изумленно уставилась в миску, где Лиза старательно замешивала тесто. – Доболталась, косматая. Это что за помои вместо камня?

– У меня все под контролем, – фанфарами звучавшая в начале фразы уверенность, к концу увядшей лозой рухнула в растекающееся под пальцами тесто. Поглядев на опустевший пакет из-под муки, Лиза чувствовала, что близка к панике. – Надо у соседей муку поспрашивать. Срочно.

Она сама не верила в полезность предложения. В Жемчужном квадрате, как после одной из шуток Саши окрестили четыре дома c апельсиновым садом сами жильцы, жили иностранцы – сотрудники Deniz Luxury Resort&Spa, которые питались в отеле. Лишь около верхней грани квадрата, дома «буржуев» массажистов, то и дело останавливались расписанные рекламой мотоциклы курьеров из городских ресторанов. Для большинства же жильцов, приехавших на заработки из деревень и некрупных городов, оставивших там престарелых родителей, жену и несколько малышей, каждая лира14 имела значение. Конечно, они, как и франтоватые массажисты, гуляли с туристками, но старались на них не тратиться.

Шанс на то, что удастся раздобыть муку у соседей, был близок к нулю, о чем не преминула проворчать Нилюфер.

– Совсем спятила, рыжая? Еще милостыню я не собирала!

– Если попробуешь сделать невозможное, это либо получится, либо нет. Если даже не попытаешься, то вариант останется только один, и он меня не устраивает! – Лиза решительно зашагала к двери, уверенная, что подруга не бросит ее. Фыркнув, коренастая Нилюфер маленькими, но на удивление сильными ладошками швырнула фартук на засыпанный ошметками муки стол.