– Объелся груш! – расхохоталась соседка, – я про остальных! Там ещё две семьи живут, ох и сучки… не дай Бог.

Валя закрыла уши детям, Тамара слегка ударила себя по губам и вышла.

Валентина стояла в недоумении, странная женщина, и божится, и матерится одновременно, дети непонятно с кем остались на ночь, зато остальных соседей уже «представила» в двух словах. За плиту – спасибо, Валя и впрямь не знала, что делать, газовая плита не работала.

Нелёгкая, необычная была эта ночь для молодой семьи, дети жались на одной кровати, мама постаралась застелить им постель по-домашнему, но матраца пока не было, пришлось спать на тёплых вещах. Они так устали и согрелись у костра вечером, что дрыхли без задних ног. Родители улеглись напротив, на другую кровать. Сетка под ними прогнулась до самого пола. Взрослые вздрагивали с непривычки, когда проносился пассажирский или товарняк, казалось, он летит через их дом, стёкла дрожали от стука колёс, свет мелькал в окнах, оставляя мрачные тени по всему дому. Взрослым не до сна, шептались, Валя плакала, уговаривала себя и мужа, что это временно.

Завтра новый день и новые заботы.

Спокойнее всего спалось этой ночью Галине, она хоть и злилась на мужа, что он завтра собрался к родственникам, её звал помочь Валентине, устроиться, побелить, покрасить или ещё чего, Галя наотрез отказалась.

– Мне никто не помогал, когда я тут руки рвала на стройке. Валя –женщина толковая, хваткая, справится. Дети помогут. Можешь Толика с собой взять, пусть проветрится, а то совсем от рук отбился. Я пока приведу в порядок этот постоялый двор.

– Га-а-а-ля!

– Что Галя? Плохого я хочу или требую? Ты мог бы мне дома помочь, кровати переставить, матрацы и одеяла вынести на просушку. Мне теперь одной всё это выгребать? Ты не знаешь, когда они заберут остальные вещи?

– Да ну тебя – пробурчал Борис и отвернулся.

– Попробую для них шифоньер через профсоюз достать. У них есть шифоньер? – как будто не обратила внимания на него Галина.

Но Борис уже провалился в сон и вопроса её не услышал.

Глава 5

Тамара явилась на следующий день ближе к обеду. Заспанная, причёска растрёпанная, она всё время её поправляла. Валентина была в доме, Виктор с детьми наводили порядки во дворе, он косил, дети собирали траву и, рассыпая по пути всё, что набрали в охапки, старались вынести за двор, за сарай. А там…

Высокие тополя вдоль берега реки, сам берег усыпан плоскими камушками, а посередине, огромные валуны, которые обнимал бурный поток. И как их туда занесло, думали дети. Но шумная горная река и не на такое была способна. Вдалеке на возвышенности виднелся подвесной мост, такой широкий, что люди и дети мельтешили с берега на берег целыми стаями, ещё и велосипедисты мотались туда-сюда. Гена и Таня слышали шум реки, слышали детские крики, их манило туда, к ним. Где радость, визги, игры и веселье.

Папа пообещал сходить с ними после обеда на разведку, но для этого обоим надо хотя бы часок поспать.

– Вижу, мужик у тебя толковый, – выглядывала во двор через занавески Тамара, вольготно развалившись на стуле. – Остальные ещё не заходили?

– Вы про соседей? Нет, я сама собиралась сегодня познакомиться со всеми. Мы на несколько месяцев всего, до осени, но хотелось бы знать, с кем жить будем.

– Я тоже думала, ненадолго перебралась сюда, вот уже шестой год, – причмокнула Тамара и достала пачку папирос, но уловив недовольный взгляд хозяйки, положила её на стол. – А ты молодец, вон какой порядок навела, занавесочки, салфеточки, покрывальца… Хозяюшка! Я не такая. Значит, слушай, про газ я тебе говорила, теперь про дрова…

– Спасибо вам, но мы не останемся до зимы, – старалась отделаться от неё Валентина, раскладывая вещи в шкафу.

– Долго ты будешь выкать? Я ненамного старше тебя, просто жизнь меня потрепала как следует, ты, видать, немного хапнула, раз такая неженка.

– С чего это? – залилась краской Валя, да если бы она знала… какое горе они пережили.

– Откуда приехали?

– Из Ташкента.

– Бывает… Про дрова! Дрова и уголь привозят по осени, котёл у нас с тобой общий, на моей половине находится, будь он неладен! Что за бандура! До садика далеко, так что мы тут сами помогаем друг другу с детьми. Помогали… – с грустью заметила Тома, – это ж надо… дура эта Лида, та, что в дальнем дворе живёт, не видела её?

– Нет.

– Ну, познакомишься. Приревновала меня к своему мужику, а он… – она сделала такую отвратительную гримасу, будто сороконожку увидела, – сморчок! Ещё и пьёт, да-да! Лидка-то дурой прикидывается, ничего не замечает, лишь бы зарплату отдавал, а он пропивает половину. Ты мужика своего береги, пьют в наших краях безбожно, я первого своего мужа за это и выгнала. Передаётся эта зараза будто по воздуху, и бабы прикладываются, сама увидишь. Ты где работаешь?

– Я на трикотажную фабрику собираюсь.

– Так ты швачка, – ухмыльнулась Тома, встала и прошлась по комнатам.

Валя и впрямь такой уют навела всего за сутки: подоконники и окна со старой краской вымыты, полы чистые, дорожки полосатые везде лежат, а вот на кроватях скудно, матрацев нет, одно тряпьё, зато покрывалами накрыты.

– Швачка? – удивилась Валя, никогда не слышала такого слова.

– Швея.

– Ах, нет, пока нет, меня на испытательный срок, курсы пройду, тогда стану швеёй.

– А что нет ничего путёвого на кровати?

– Да вот на днях съездим в универмаг, купим…

– Купишь?! – с усмешкой заметила Тома, – в универмаге-то оно есть, но вроде как его и нет. Пойдём, я пока тебе дам, у меня два лежат на антресоли, знакомая проводница привезла, только ты никому, – приложила она палец к губам, – обживётесь, отдашь.

– Неудобно как-то…

– Неудобно голой задницей перед электричкой светить, – рассмеялась Тома.

– Ма-а-ма-а! – ворвались дети в дом, – а мы на речку пойдём, – щебетал Гена, -папа обещал. Ты покорми нас, а потом мы пойдём.

– Папа сказал, ещё шпать надо, – толкнула его локтем Таня.

– Я сейчас, только схожу к тёте Тамаре, вернусь и накормлю вас.

Женщины вышли и направились к калитке, выйдя с половины Вали, они пошли вдоль насыпи к соседнему участку. Калитка выкрашена, во дворе тропинки из щебня, клумбы с цветами и кустарниками, такие редкие эти кустарники, не то, что у Галины в саду и в огороде.

– Отчего деревьев здесь нет? Один бурьян повсюду, тополя да маслянка по дороге встречались и то нечасто.

– Сейчас твой мужик траву выкосит и увидишь. Почва здесь каменистая, один известняк, да галька. Огороды у нас там, – Тамара остановилась и показала на высокие холмы за железной дорогой и магистралью, тут недалеко, километров пять, плохо то, что в гору идти, зато обратно на спуск. Картошка там растёт, а больше ничего. У вас тоже есть участок.

Ты это… не стесняйся, за детьми присмотреть или помощь понадобится, обращайся. Это я с виду такая… Бабка со мной живёт, моя бабушка, она почти не выходит на улицу, но моих оболтусов вырастила. Первого своего, – продолжала Тома, шагая по двору отчего-то к сараю, Валя послушно следовала за ней, – мужика я выгнала за пьянку. Нажрётся и давай нас с бабкой гонять по двору, приходилось утром бежать к участковому. Ну, недолго я его терпела, выперла! Хорошо хоть работает, алименты от него получаю.

Она открыла сарай и достала пару табуреток деревянных, почти новых, старое настенное зеркало – то, что нужно, такой вещью ещё не обзавелась молодая семья. Тома гремела, стучала, что-то завалила внутри, но Валя не решилась войти в чужой сарай. Другие соседки пристально рассматривали её, одна соседка будто подушки выбивала на солнце, вторая, полная краснощёкая с двойным подбородком, стояла на крыльце и без стеснений следила за каждым движением Томы и новенькой, потом схватила молоток и принялась поправлять дверь.

Тома вынесла из темноты сарая грабли, лопату и топор.

– Вот, мужику своему отнеси, там у реки коряги есть, можно наломать дров на баню. По весне нанесло. Своих дров я не дам, сама понимаешь, мужика нет, приходится покупать дрова или нанимать кого, чтобы напилили и покололи. Второго-то моего посадили за поножовщину, вот такая я, бедовая! Одна шваль ко мне липнет.