– Нет проблем. – У ограды стояло всего три машины. Его «шестерка», мой катафалк и «двухсотый» «Мерседес» цвета мокрого асфальта. – Вчера у тебя была «девятка». Но ее тут нет.

– Ишь, наблюдательный. – Я направилась к катафалку. – На этой тачке приехали мордовороты. Пора бы вернуть ее хозяевам, а заодно почерпнуть от них какую-нибудь информацию.

Штирлиц присвистнул, подошел ко мне и поинтересовался:

– А ты его обыскивала?

– Чудесная мысль! Ты делаешь успехи в сыскном деле. Этим сейчас и займемся.

В бардачке не было ничего, кроме правил дорожного движения и пачки сигарет «Кэмел». Сзади, как и положено, стоял гроб с не полностью прикрытой крышкой. Виктор приподнял ее и сдвинул набок. В гробу валетом лежали два трупа в носках, ботинках, майках и при часах. Трупов в своей жизни я видела достаточно. Но эти двое, несмотря на то что находились в гробу, в катафалке – то есть там, где им и полагалось находиться, – были для меня полной неожиданностью.

Виктор резко захлопнул крышку и осмотрел улицу – она была пуста. Он достал сигареты и закурил, предварительно предложив мне:

– Будешь? – Я покачала головой. – Это зрелище не для женщин.

– Ничего, привыкаем помаленьку. – Я подошла к нему и встала рядом. – Напавшие на меня бандюги были в тапочках. Размерчик, видно, не подошел. Теперь ясно, почему одежда не соответствовала их мордам и бритым затылкам.

– К чему весь этот маскарад?

– А вот это нам и предстоит выяснить.

И мы отправились в «Последний путь».

Похоронное агентство «Последний путь» располагалось на тихой улочке недалеко от центра города, в двухэтажном особняке. Дом этот был дореволюционной постройки и раньше ничем не выделялся среди соседних строений. Теперь же старые, обшарпанные стены были закрыты пластиковыми панелями под мрамор, в окна вставлены зеркальные стекла, а дверь сделана в виде арки. На две толстенные колонны опирался черный мраморный фронтон, на котором большими золотыми буквами было написано название агентства. На мой взгляд, оформление хотя и было выдержано в мрачных тонах, но смотрелось слишком вычурно и претенциозно.

Я хорошо знала эту часть города, так как недалеко отсюда жила моя тетка. В детстве гостя у нее, я играла с двоюродными братьями в шпионов и облазила все местные подворотни. Почти каждый из этих двухэтажных купеческих домов имел второй выход в небольшой дворик, через который можно было пройти на другую, такую же тихую улочку.

Несмотря на то что на небе начали собираться маленькие робкие тучки, жара стояла невыносимая. Особенно в черном катафалке. Хорошо Виктору в белой тачке. А я чувствовала себя не лучше моих пассажиров в гробу. И выглядеть скоро буду как они. По моему лицу текли ручьи пота, смывая дорогую косметику. И это в то время, когда мне просто необходимо выглядеть хорошо. Ведь сзади едет такой красивый мужчина! Я остановилась прямо напротив входа, быстро и с удовольствием выбралась на воздух. Легкий ветерок освежил мое мокрое тело. Кошмар! Блузка прилипла к спине, шорты к заднице. Я судорожно подправляла макияж, пока Виктор не подошел и не испугался. Но не успела.

– Жарко? – спросил он с жалостью.

– Смертельно.

– Лучше не надо так шутить.

– Не помнишь первую помощь при тепловом ударе?

– Отнести в тень, раздеть, облить холодной водой… Так что падай в обморок.

– Не дождешься.

– Катафалк должен был вести я.

– Тебе повезло, что ты об этом поздно подумал.

– Могу я как-нибудь загладить вину?

– Нет. Теперь ты мой должник.

Бросив последний взгляд в зеркало, я убедилась, что выгляжу на «четыре с плюсом».

– Ну что ж, войдем в обитель скорби.

В обители скорби вовсю работали кондиционеры. Мы остановились в просторном вестибюля агентства.

Черные мраморные полы, хрустальные люстры, картины на стенах говорили о солидности предприятия. По привычке я сразу отметила все возможные входы и выходы. На противоположной стороне, в глубине вестибюля, виднелась широкая лестница на второй этаж. По левую руку от меня начинался коридор, а по правую находилась дверь. Планировка напоминала ту, что была в теткином доме. Только здесь часть внутренних стен снесли. Скорее всего если пойти по коридору, можно обнаружить спуск в подвал и выход во двор. Иногда и от родни бывает польза.

Справа от лестницы, отгороженные стеклянной стеной, за компьютерами сидели две симпатичные женщины в форменной одежде и сплетничали. Первая услышанная фраза заинтересовала меня своей образностью. Я дернула Виктора за рукав, и мы затаились, прислушиваясь. Для пользы дела, разумеется.

– Выкобенивается, как вошь на расческе! – язвила плотненькая крашеная блондинка с короткой модельной стрижкой и длинными сиреневыми ногтями.

– Была бы ты шефовой шлюшкой, тоже бы выкобенивалась, – вкрадчиво заметила ухоженная брюнетка, лет тридцати пяти или чуть больше.

– У меня совесть есть. А эта повадилась сюда ходить, как к себе домой, кошка драная, – плевалась от возмущения блондинка. – Ходит почти голая, мужики на нее так и пялятся. Вчера вот спускается по лестнице, юбка – супер-мини, и трусов нет. Ребята чуть гроб не выронили.

– При виде меня у них кое-что другое падает.

– Была бы я шефовой женой, я бы этой сучке глаза выцарапала и патлы крашеные выдрала! – блондинка раздраженно хлопнула рукой по столу, сломала ноготь и ругнулась.

– На месте его жены я бы тоже молчала. При таких-то деньжищах, – брюнетка сокрушенно покачала головой, поблескивая бриллиантовыми сережками.

– Вот скоро и домолчится. Бросит он ее ради своей…

Наверху что-то громыхнуло. Наверное, дверь. Барышни замолчали и уткнулись в компьютеры.

На лестнице, покрытой красным ковром, появилась девица с огненно-розовыми волосами. На шее – цепочка, на ногах – босоножки на платформе, а на теле две блестящие полоски ткани. Мордашка смазливая, но видали и лучше, например, в зеркале.

Ее серые глаза гневно сверкали, лицо раскраснелось, и ругалась она такими словами, какие девушки двадцати с небольшим лет должны держать в голове лишь на крайний случай. Она прошла мимо, не обращая ни на кого внимания. Никогда не думала, что дверью можно так хлопнуть.

Барышни оживились.

– У, гадюка! Получила пинком под хвост! Может, она от шефа еще к кому бегает? – Блондинка довольно откинулась в кресле.

– Дурам все с рук сходит. – Брюнетка поправила прическу, мол, она-то умная, но сидит здесь, пылится в одиночестве.

И тут она заметила нас.

– Что вам угодно? – спросила она, неприязненно изучая меня.

У второй тоже сделалось такое кислое лицо, словно я враг народа. Взгляды их слегка потеплели только тогда, когда они разглядели мою изжеванную одежду. Не любят у нас все-таки красивых женщин. Пока я собиралась ответить, Виктор прокашлялся и выдвинулся вперед. «Стеклянные барышни» тут же переключили внимание на него.

– Девушки, нам необходимо ваше начальство. Самое-самое.

– Позвольте узнать, зачем? – пока блондинка молча таращилась, брюнетка успела рассмотреть Штирлица с макушки до пяток, и в глазах ее зажегся хищный огонечек. Это надо же, как Виктор действует на женщин. Интересно, я тоже так со стороны выгляжу?

– По важному делу, – он поставил ударение на каждом слове.

– Игорь Ефимович сейчас занят. Какое у вас дело? – На убитых горем родственников мы явно не походили.

– Личное.

– К нам все приходят по личному, – в разговор вступила блондинка.

– Девушки, позарез надо. – И Виктор улыбнулся так, что, будь я режиссером, обязательно взяла бы его в рекламу зубной пасты, жвачки и всей той гадости, которую надо аппетитно откусывать и жевать на весь экран крупным планом. И в фильм про вампиров. Хотя его улыбка и не предназначалась мне, я почувствовала, что таю, как шоколад на солнце, становясь мягкой, сладкой, податливой, липкой и противной. Представляю, каково пришлось барышням. Обо мне они вообще забыли.

– На второй этаж, – кокетливо пролепетала брюнетка.