Шаги. Кто-то шел. Шел за ним? Сердце Джакса забилось быстрее. Он бездумно боролся со своими путами, испытывая неодолимое желание убежать.

Дверь открылась. В дверном проеме стояли двое Избранных. Мужчина и женщина, оба светловолосые. Он узнал женщину со двора, ту, которая прилетела и остановила побег, ту, которая убила так много его людей. Джакс знал, что ему следовало бы ее бояться, но больше всего его беспокоил другой. Мужчина был худощавого телосложения, но в нем было что-то такое… То, как он улыбался под своей маской. Он держал в руках свернутую ткань, чтобы Джакс мог разглядеть выпуклости и формы на ней, увидеть ножи.

— Привет, — сказал мужчина. Он подошел к столу и положил на него ткань.

Джакс ничего не сказал. У него было достаточно сил, чтобы бороться с ними. Ему нужно только продержаться этот день.

Мужчина оглянулся через плечо на женщину:

— Я думаю, у нас здесь крепкий орешек.

Она улыбнулась без особой теплоты:

— Я знала, что он тебе понравится.

Мужчина обратился к Джаксу:

— Меня зовут Дарус Монсута, один из Избранных Императора. Это моя сестра, Скара, также одна из Избранных Императора. Мы собираемся задать тебе несколько вопросов. Я не буду врать — я бы предпочел, чтобы ты не разговаривал. Иначе не будет никакого веселья. Никакого удовольствия. — Он развязал ткань и развернул ее, позволяя Джаксу как следует разглядеть содержимое: коллекцию ножей самых разных форм и размеров. — К сожалению, некоторые из них я не могу использовать.

Джакс ничего не сказал. Ножи говорили достаточно громко. Этот человек не умел читать мысли, если ему нужны ножи. Что ж, он мог пойти нахуй. Джакс знал боль. И боль знала его. Эгрил не мог сделать с ним ничего такого, чего бы он не испытывал раньше.

— Может, начнем с чего-нибудь простого? — Дарус наклонился ближе. Джакс заметил холод в его глазах. — Как тебя зовут?

Джакс ничего не сказал.

— Нет? Не собираешься разговаривать? Это хорошо. Мне нравятся молчаливые, — сказал Дарус, ухмыляясь. Он провел пальцами по своей коллекции. Ткань была потертой по краям. Сами ножи находились в ножнах, рукоятки были отполированы и ухожены; судя по тому, как Избранный смотрел на них, он их любил. — Какой из них? Какой из них? Какой из них?

Скара прислонилась к стене со скучающим видом, словно была свидетельницей представления, которое видела тысячу раз.

Дарус вытащил мясницкий нож с длинным и толстым лезвием. Джакс видел, как таким разделывают свинью.

— Я знаю, что должен начинать медленно — немного надрезать здесь, немного там, чтобы ты почувствовал боль, не убивая тебя. Есть порядок, которому нужно следовать, этикет: отрезай, спрашивай, отрезай, спрашивай. Так вот, мне сказали, что ты просто владелец магазина... — Он взглянул на свою сестру. — Продавец ковров, но мы все знаем, что это неправда. Твои друзья доставили нам слишком много неприятностей, чтобы ты был кем-то обычным.

Дарус провел пальцем по лезвию, пока на его коже не появилась струйка крови. Он приподнял брови, а затем порез исчез. Игра света, которая должна была напугать Джакса.

— Мы знаем, что ты важная персона и, знаешь ли, есть стандартный порядок допроса. Все построено так, чтобы вызвать кульминацию, когда ты будешь умоляешь меня остановиться и расскажешь все, что я хочу знать.

Джакс ничего не сказал, но не мог отвести глаз от ножа в руке Даруса.

Избранный подошел ближе и положил руку на ногу Джакса. Джакс вздрогнул, ненавидя этот признак слабости.

— Как бы я ни уважал традиции, у нас действительно нет времени. Пока мы болтаем, твоя очаровательная маленькая принцесса — или мне следует сказать королева? — находится на пути в этот прекрасный город.

Джакс попытался подавить улыбку. Дурак сказал ему, что принцесса все еще свободна. Она собирается сбежать. Это того стоило. Нужно было сделать только одно — ничего не говорить этому ублюдку. Он мог это сделать.

Дарус заметил улыбку и наклонился ближе:

— Я бы пока не выглядел слишком счастливым, друг мой. Я еще не приступил к своей работе. Все, что я хочу знать, это куда она направится, когда доберется сюда. Не больше. Не меньше. Один вопрос. Это все.

— Пошел ты, — сказал Джакс.

— Не очень оригинально. Но, как я уже сказал, время дорого, поэтому я собираюсь попробовать что-нибудь другое. Вместо того, чтобы резать, задавать вопросы, резать, задавать вопросы, я попробую рубить... — Дарус вонзил мясницкий нож в бедро Джакса. Раскаленный добела огонь пронзил тело Джакса, каждый нерв кричал, и Джакс вместе с ними. Сдерживаться было невозможно. Лезвие глубоко вошло в мякоть его ноги, разорвав мышцу и задев кость. — И вот вопрос: где место встречи?

Джакс все кричал и кричал. Это было хуже, чем когда он потерял руку — тогда все было быстро и неожиданно — но это? И, милостивые Боги, неужели безумец намеревался отрезать Джексу ногу? Мысль об этом усилила боль.

Дарус выдернул нож. Он осмотрел порез, и Джакс почувствовал, как его пальцы ощупывают рану, каждое прикосновение вызывало новый приступ смертной боли:

— Восхитительно.

Боли было слишком много. Он почувствовал, что теряет сознание, темнота звала.

— О нет, — сказал Дарус. — Еще нет. — Тепло потекло из его руки в Джакса, в рану. Боль уменьшилась, а затем пропала. Именно так. То, как она исчезла, напугало Джакса еще больше. Это было обещанием худшего.

Дарус наклонился, чтобы Джакс мог видеть радость на его лице:

— Ты знаешь, что у каждого Избранного есть особый дар, данный ему самим Рааку? Моя сила — исцеление. Иронично, на самом деле, но это работает. Вот почему твой яд тебя не убил. Вот почему я могу резать тебя столько, сколько захочу, не беспокоясь о том, что случайно убью. Что бы я ни делал, я могу сделать так, что ты исцелишься.

Джакс ничего не сказал. Он мог вынести боль. Он мог. Он мог.

Нож опустился снова. На этот раз сильнее. Он рассек бедро и остановился у кости. Джакс закричал и завыл.

— Где? — прорычал Дарус, проводя лезвием по кости. — Где место встречи?

Джакс рычал, борясь с болью, стискивая зубы, слюна вылетала вместе с его бешеным дыханием.

Дарус приподнял бровь.

— Нет? — Он взглянул на свой нож. — Ты знаешь, что человеческую кость очень трудно разрезать. Нужно очень острое лезвие — которое, конечно, есть, — но также нужно найти правильное место. Там, где кость слабее всего. Например, в суставе. Но бедренная кость? Это одна из самых толстых костей в человеческом теле. Ее почти невозможно разрезать. — Он положил руку на тыльную сторону лезвия. — Но если приложить к ножу достаточный вес и лезвие будет достаточно прочным, ты не столько порежешь его, сколько сломаешь — вот так. — Он нажал, кряхтя от усилия. Огонь пронзил тело Джакса. Он взвыл, борясь с путами, в то время как боль росла и усиливалась, а затем раздался кошмарный треск и кость сломалась.

Тьма поглотила его, но через через секунду резко выпустила из своих объятий. Он почувствовал, как проклятая магия действует на его ногу.

— Никакой передышки для тебя, мой друг, — сказал Дарус. — Вообще никакой. — Он вонзил мясницкий нож в бедро Джакса.

Джакс закричал:

— Нет. Нет. Нет. Пошел ты нахуй!

Дарус повернулся к сестре:

— Ты когда-нибудь видела такой злобный взгляд?

— Ты думаешь, что ты такой особенный, да? — процедил Джакс сквозь стиснутые зубы. — В своей модной униформе, весь такой важный и грациозный. Но я знаю лучше.

— Неужели?

Джакс ухмыльнулся и выплюнул кровь ублюдку прямо в лицо. Такая яркая на фоне его белой кожи:

— Вы, Эгрил, просто кучка козлоебов, вырядившихся, чтобы выглядеть как нормальные люди.

Избранный не потрудился вытереть кровь:

— Правда?

Джакс закашлялся кровью, снова ухмыльнулся:

— Козлоебы.

Дарус полоснул мясницким ножом по животу. На этот раз Джакс даже не смог закричать. Огонь и лед распространились из его желудка по всему телу.

Дарус отступил назад и вытер кровь с лезвия о ногу Джакса, выглядя чертовски довольным собой.