Вернувшись к Арге, она продолжила свои обязанности, словно в трансе, мучимая чувством вины. В обеденный перерыв она помогала разносить подносы с тушеным мясом по замку, подавала тушеное мясо в столовой, доставляла тушеное мясо в квартиры офицеров, наливала им всем воду для питья. Она не смотрела ни на одно из их лиц. Она не хотела видеть людей, которых собиралась убить.

Каждый раз, возвращаясь на кухню, она наблюдала, как ее друзья пробуют еду, пьют воду. Их всех осудили на смерть за то, в чем они не были виноваты. У них оставался один час. Из-за нее.

Она могла бы что-нибудь сказать, остановить их, спасти, но нет. Их жизни против ее семьи — у нее вообще не было выбора.

Яс была на кухне, когда вбежал Фаул с собакой на руках:

— Он мертв. Мой чертов пес мертв.

Все, кроме Яс, бросились к нему. Она знала, почему собака мертва.

Она оперлась о стол, желая убежать и спрятаться, но знала, что не сможет. Она должна была довести это до конца.

Фаул положил пса на стол, и они все столпились вокруг. Яс вспомнила, как он приветствовал ее в первый день, подпрыгивая и виляя хвостом.

— Что случилось? — спросила Бетс.

— Без понятия, — сказал Фаул. — Он просто лежал там. Я думал, он спит. Он был ленивым засранцем, ага? Но он... он мертв.

Потом Ребро рухнул на пол, и о собаке забыли.

Повар бился на полу с пеной у рта. Бетс бросилась к нему, попыталась удержать на месте, выкрикивая его имя, но он не откликался. Не мог. Кто-то закричал. Это могла быть даже Яс. Она не знала. Она просто наблюдала, как Ребро дернулся так сильно, что она подумала, что у него треснет позвоночник, а потом внезапно затих. Так быстро. Яс уставилась на него сверху вниз. Он был мертв. Мертвый. Она это сделала. Убила его. Друга. Она не знала, есть ли у него жена или дети, будет ли у кого-то разбито сердце, когда он не вернется домой в ту ночь. Если бы он это сделал, возможно, он бы понял, почему Яс его убила. Ты защищаешь тех, кого любишь.

Ни у кого больше не было времени на потрясение. Ни у кого из них не было времени сделать что-либо, кроме как умереть. Георга закричала, схватившись за живот. Бака побледнела и села, потянув себя за воротник, затем ее вырвало на колени.

— На помощь, — крикнул кто-то. Это могла быть Бетс или Саму. Яс не знала.

Она смотрела, как рухнул Виздом, за ним Бака.

За ним Георга, затем Лучин.

Следующим был Фаул.

Они опрокидывали столы, разбивали тарелки, булькали, захлебываясь желчью и слюной.

Они умирали один за другим у нее на глазах.

Из-за нее.

Крики доносились и с верхнего этажа. Там умирали люди. Она слышала глухие удары, когда тела падали на пол.

Ноги Арги подкосились, и она схватила Яс за плечи. «Помоги мне». Изо рта у нее пошла пена. Яс стояла неподвижно, пока подруга сползала по ее телу на землю. На лице Арги было замешательство. Потом боль. Потом ничего.

Последней умерла Бетс. Она обвиняюще посмотрела на Яс, как будто знала, что натворила. Яс видела это в ее глазах. Бетс, спотыкаясь, направилась к ней с протянутой рукой, сделала три шага и тоже упала, волоча за собой тарелку с едой. Тушеное мясо стекало по ее одежде, как кровь, смешиваясь с рвотой.

Затем наступила тишина. Одиннадцать человек погибли, и только Яс осталась стоять. Она знала, что должна чувствовать вину, что-то чувствовать, но правда была в том, что она чувствовала только оцепенение.

Она перешагнула через тело Арги, взяла с прилавка мясницкий тесак и спрятала его за фартуком. Теперь не было никаких колебаний. Никакой неуверенности. Яс сделает все, что от нее потребуется, чтобы Ма и Ро остались живы. На лестничной клетке один охранник был мертв, но его товарищ все еще был жив. Он стоял на коленях над телом другого Черепа.

— Что происходит? — крикнул он. — Ты должна привести помощь.

— Все мертвы, — сказала Яс, подходя к нему. — Они все мертвы.

— Что это значит, все? Иди наверх и позови на помощь. — Он поднял голову как раз в тот момент, когда Яс рубанула его тесаком. Нож вонзился в центр маски-черепа и глубоко ее прорезал. Кровь просочилась сквозь нее, окрашивая белое. Мужчина дернулся и упал на пол. Вот так просто. На самом деле легче, чем яд. Кровь окрасила разбитую маску в красный цвет. Так много крови.

Она поднималась по лестнице, единственным звуком было биение ее сердца. Наверху она огляделась. Повсюду лежали тела, все скрюченные. Где-то кто-то плакал, но это не имело значения. Яс хорошо справилась со своей работой.

Спустившись вниз, Яс сняла ключи с пояса мертвого охранника и отперла дверь. Та была старой и тяжелой, и ей потребовалось приложить все усилия, чтобы сдвинуть ее с места. Старые петли протестовали, скрипя и постанывая на каждом дюйме пути, пока не образовалась щель, достаточно большая, чтобы она могла пройти.

Внутри несколько чадящих факелов почти не рассеивали мрак. В воздухе пахло потом, мочой и страхом. Из камер доносились стоны. Охранники были уже мертвы, у их ног стояли пустые миски.

— Джакс! — позвала Яс, ее голос прозвучал чужеродно в подвале. — Джакс! Где ты? — Она заглянула сквозь прутья первой камеры и отпрянула, когда к ней протянулись две руки.

— Помоги мне, пожалуйста, — умолял мужчина.

— Ты Джакс? — спросила Яс, но она уже знала ответ. Она искала мужчину с одной рукой. — Я ищу Джакса. Кто-нибудь знает Джакса?

— Здесь. — Рука высунулась из камеры, находившей на середине коридора.

Яс подбежала:

— Джакс?

— Да, это я.

Он был жестоко избит: нос был искривлен, а рот распух и кровоточил, но он не стал доказывать свою идентичность. Обрубок его правой руки торчал сквозь прутья решетки.

Это был он. Человек, ради которого она убила стольких. Что сделало его особенным? Сделало его достойным трехсот жизней? Стоящим жизни ее сына? Он был просто избитым стариком.

— Я пришла, чтобы тебя вытащить.

— Тогда открой дверь.

Яс отодвинула засовы и распахнула дверь.

В камере с Джаксом были еще двое, оба так же сильно избитые, как и он сам. Один был мужчиной ненамного старше Яс, а другой был ребенком, который с трудом поднялся на ноги.

— Меня зовут Яс. Меня послала Кара.

— Это мой сын, Кейн. — Джакс указал на молодого человека постарше, все еще лежащего на земле. — А это Дрен.

— Мы выходим? — спросил Дрен. Он нянчил левую руку. — Что насчет охранников?

— Все мертвы, — сказала Яс.

— Как?

— Я их убила, — сказала Яс. — Пошли.

Дрен все еще не двигался:

— Что с Кейном? Как мы собираемся его нести?

— Оставьте меня, отец, — сказал Кейн. — Я слишком сильно вас задержу.

— Никто не останется, — ответил Джакс. — Мы можем нести тебя вдвоем.

— Что с ним такое? — спросила Яс. Чем скорее они уберутся оттуда, тем скорее она сможет вернуть Ро.

— Мой сын не может ходить.

— Тогда он прав, — сказала Яс. — Мы его оставляем. Кто знает, сколько у нас есть времени, прежде чем Черепа заметят, что что-то не так, и пришлют сюда больше войск?

Джакс наклонился и обнял Кейна одной рукой:

— Кто им скажет? Ты сказала, что все мертвы.

— Я не проверяла все это место, — сказала Яс. — Я пришла, чтобы вытащить тебя, так быстро, как только могла.

— Давай, — сказал Дрен. Он подошел к Кейну с другой стороны и помог ему подняться. Мальчик морщился от боли и выглядел так, будто вот-вот упадет сам.

— Нас всех убьют, — сказала Яс. После всего, что она сделала. Упрямые дураки.

Не обращая на нее внимания, они вытащили Кейна из камеры. Джакс остановился, увидев мертвых охранников:

— Ты всех отравила.

— Не по своей воле, — сказала Яс. — А теперь пошли. Кара ждет снаружи с еще несколькими ханранами. Они атакуют ворота, когда нас увидят.

— Подожди, — сказал Джакс. — Опусти Кейна.

— Что ты делаешь? — спросила Яс.

— Вы с Дреном освобождаете всех в камерах. Именно это я имел в виду, когда сказал, что никто не останется.

Яс уставилась на него. Разве он не видел, насколько шатким было их положение? Разве он не хотел сбежать?