Литмир - Электронная Библиотека

— Я надеялась подружиться с кем-нибудь, кто там работает.

— Почему?

— У меня есть другие друзья, которые время от времени хотели бы знать, что происходит внутри.

Все встало на свои места. Как она могла быть такой глупой?

— Ты ханран.

— Мы должны продолжать идти.

— Ты ханран, так?

— Да, я ханран. И ты. Все. Все джиане, знают они об этом или нет. Наш долг, данный Богами, — противостоять захватчикам.

— Мой долг — работать на мою семью. Я не Шулка. Это не моя борьба.

Они перешли дорогу и повернули на восток. Со стороны Кары не было никаких колебаний — она знала, куда они направляются, – и Яс это ни капельки не нравилось.

— Это борьба каждого, — сказала Кара. — Разве ты не хочешь, чтобы Малыш Ро вырос в свободной стране, где его не повесят за то, что он оказался не в том месте не в то время?

Яс вздрогнула, вспомнив о виселицах и своем сыне:

— Да. Да, хочу.

— Тогда помоги нам. Тебе не придется делать ничего, что подвергло бы тебя риску — просто держи глаза и уши открытыми. Никто никогда не свяжет тебя с нами.

Две женщины встали в очередь в контрольно-пропускной пункт на Хаусман-стрит. Они молча ждали, пока Черепа не спеша изучали бумаги, выискивая неточности, их руки не отрывались от рукоятей мечей. Яс ненавидела их вид — ненавидела, что они разрушили все, о чем она когда-либо заботилась. И теперь она работала на этих ублюдков. Что за бардак.

Яс не стала дожидаться шулка после того, как ей махнули рукой, чтобы она проходила. Она зашагала прочь, засунув руки в карманы и опустив голову.

Кара догнала ее через две улицы:

— Что они заставили тебя там делать?

Яс вздохнула:

— Я убираю офисы и некоторые жилые помещения. Затем мы подаем ланч, и остаток дня я занимаюсь случайными делами то тут, то там. За это я получаю два с половиной статера в неделю, пакет с бесплатной едой и взбучку от губернатора.

— Губернатор тебя избил?

— Я убирала у него в кабинете, вошла какая-то сука, офицер Эгрила, и устроила ему выволочку у меня на глазах, так что после того, как она ушла, он преподал мне урок, чтобы ему стало легче.

— Ублюдок.

— Он уже старик. Он устал прежде, чем смог нанести какой-либо реальный ущерб.

— Как выглядит его офис?

— Беспорядок. Повсюду бумаги. Он пьет. Много. Женщина-Череп хотела, чтобы он арестовал членов Ханрана.

— Они сказали, кого?

— Не думаю, что они знают, кто они. На самом деле нет.

— Без сомнения, они пойдут и арестуют первых попавшихся людей. Черепам все равно, пока у них есть джиане, которых можно вздернуть. Нам нужна твоя помощь. Мы должны их остановить. Погибнут невинные люди. Никто из нас не в безопасности. Никто.

Они шли в неловком молчании. Яс хотела, чтобы женщина ушла; ее день и так был достаточно плохим. Они завернули за угол, и Яс вздохнула с облегчением, увидев свой дом.

Кара схватила ее за руку:

— Ты нам поможешь?

— Нет. Я уже говорила тебе — мне нужно думать о своей семье. У них есть только я, чтобы присматривать за ними.

— Подумай о них, Яс. Сделай это для них.

— Откуда я вообще знаю, что ты ханран, а? Все это может быть ловушкой — проверкой на лояльность. Ты можешь работать на Эгрил.

— Могу тебя заверить, что нет.

— В любом случае, я этого не сделаю. Оставь меня в покое. Найди какого-нибудь другого дурака.

— Больше никого нет. Ты нам нужна.

Яс посмотрела на свой дом. В окне мерцала свеча. Ма и Малыш Ро ее ждали. В безопасности. Она ни за что не собиралась подвергать их опасности:

— В последний раз говорю, оставь меня в покое.

Кара сжала руку Яс:

— По крайней мере, подумай об этом.

Яс выдернула свою руку:

— Отвали.

— Хорошо. Увидимся позже.

Яс смотрел, как она уходит, чувствуя одновременно ярость от вторжения этой женщины и вину за то, что она поступила неправильно. Кары была права — еще как! В этой войне не было гражданских лиц. Только Джия против Эгрила. Они все будут сражаться, и скорее раньше, чем позже.

Когда она вошла в дверь, Ма стояла у окна с Малышом Ро на руках. Ма приложила палец к губам:

— Он только что заснул.

Яс поставила корзинку с едой и подошла, по дороге сбрасывая пальто, ей не терпелось увидеть своего мальчика. Его губы были поджаты, и он слегка хмурился, как будто сон требовал сосредоточенности. Она поцеловала его в макушку и вдохнула этот чудесный запах. Чистая невинность.

— Что с тобой произошло? — прошептала ее мать, поворачивая лицо Яс, чтобы лучше видеть синяки.

— Ничего важного, — ответила Яс, высвобождаясь, чтобы сосредоточиться на Ро. Увидев его, она почувствовала себя лучше. Он был для нее всем, и она сделает все, чтобы сохранить его в безопасности.

9

Дрен

Киесун

— Ты должна быть терпеливой, — сказал Дрен. Фалса сидела на крыше, подобрав ноги, и наблюдала за ним, ее глаза были полны восхищения. Это был ее первый выход, и она была в восторге. Дрен наслаждался этим, продолжая свои наставления: — Ты думаешь, что тебе нужно взвинтиться, почувствовать, как внутри тебя закипает раскаленный гнев — но ты ошибаешься. Тебе нужна холодная хитрость.

Фалса кивнула, как будто знала, но она была всего лишь ребенком. Она ничего не знала, конечно, не в ее возрасте. Ей не могло быть больше двенадцати. Проказница. Она идеально подходила для того, чего хотел Дрен. Ни один Череп не ожидает, что Фалса всадит ему нож в спину. Он просто должен убедиться, что у нее хватит духу это сделать.

Он сидел, прислонившись спиной к стене водной башни, наслаждаясь прохладой, проникавшей сквозь дерево.

— Прежде всего ты должна выяснить, где будет находиться цель. Как только у тебя есть местоположение, ты его проверяешь. Узнай его лучше, чем свой собственный дом. Всегда ищи какое-то особое место. Где темно и тихо. Где достаточно близко к цели, чтобы нанести удар, и, самое главное, откуда ты легко можешь сбежать.

Как только ты нашла место, ты исчезаешь. Избегай этого места, как чумы, на случай, если кто-то еще тоже наблюдает за ним. Ты же не хочешь никого предупреждать о том, что что-то происходит, или чтобы о тебе доложили Черепам.

Фалса снова кивнула, и на ее детском личике появилась сияющая улыбка.

— В тот день, когда ты собираешься это сделать, — продолжал Дрен, — ты приходишь туда рано, очень рано, так чертовски рано, что даже птицы еще спят; ты прячешься и ждешь. Я говорю о том, чтобы ждать часами, а не о нескольких лишних минутах. В твоем укрытии может быть тесно, жарко, потно, вонюче – неважно, насколько там плохо, ты миришься с этим и ждешь. Иногда бывает так плохо, что, кажется, ты даже дышать не можешь, но ты все равно ждешь. Ровно до тех пор, пока не появится твоя цель. Это лучший момент. Ты наблюдаешь за ними, а они не знают, что ты там. Они не знают, что находятся в дюйме или двух от смерти. Ты наблюдаешь, ты ждешь, пока они не окажутся достаточно близко, чтобы коснуться тебя... и тогда ты наносишь удар. — Дрен ткнул вперед воображаемым ножом.

Фалса отскочила назад, как испуганный маленький кролик, которым она, в сущности, и была. Она хихикнула, скрывая, что занервничала:

— Вот почему мы ждали здесь так долго.

Дрен удержался от стона и вместо этого заставил себя улыбнуться. Это помогало новичкам почувствовать себя лучше. Сохраняло в них острый интерес.

— Да, верно. Вот видишь, у тебя получается.

Фалса улыбнулась, гордясь собой.

Они были на крыше с самого рассвета, держась подальше от Дайджаку и Черепов. Восемь часов они думали о людях, которых собирались убить, обдумывали план, искали недостатки, представляли себе успех. Восемь долгих часов торчать на крыше с ребенком, которому нечего было сказать стоящего. Он похлопал ее по колену:

— Но теперь уже ненадолго. Совсем ненадолго.

Стоял прекрасный вечер. Та часть Дрена, которая все еще могла оценить это, с каждым днем уменьшалась, но пока еще не исчезла. Небо переливалось множеством цветов — красными, золотыми, оранжевыми, пурпурными и всеми оттенками синего, — простираясь над мерцающим морем, соленый резкий запах которого всегда заставлял Дрена думать об отце.

19
{"b":"902515","o":1}