Мои новые одноклассники разулись и разбрелись по квартире.

Я хотел собрать их в гостиной, но тут приехали остальные. Их я тоже попросил разуться на коврике в прихожей, но почти все прошли в коридор прямо в обуви.

– А куда теперь проходить? – спросила Алина.

– В зал, – ответил я. – Направо.

Но оказалось, что Артем и Гриша зашли в мою комнату. С ними был Юра Бережков. И они втроем разглядывали стены.

Я не хотел, чтобы кто-то заходил в мою комнату, но было поздно. Почему-то я почувствовал себя голым.

Надо было заранее снять все, что висело у меня на стенах.

На одной стене висела подробная схема геохронологических эпох, длинный список человеческих открытий (от укрощения огня до изобретения протезов конечностей), таблица событий от Большого взрыва до полета человека в космос и генеалогическое древо предков человека разумного (с картинками), начиная с первого гоминида, который встал на две ноги три с половиной миллиона лет назад. Оно было моей гордостью, потому что я следил за новостями в этой области и добавлял новые виды. Сначала у меня не было Homo denisova и Homo floresiensis, но потом я вписал и их.

Юра Бережков рассматривал мой стеллаж. На одной полке лежали окаменелости (трилобит, аммонит и древнее дерево), на другой тектит и метеориты (лунный, марсианский, три хондрита, ахондрит и палласит), а на остальных – книги, которые я привез из Санкт-Петербурга.

– А это что? – спросил Гриша, указывая на эволюционное древо человека.

Вопрос был странным, потому что и так было понятно, что это. Но я все же ответил.

– Генеалогическое древо человека разумного.

– Гинекологическое древо, – сказал Гриша и засмеялся. – Эй, Темыч, зацени.

– И че? – спросил Артем.

– Смотри, хомо эректус. Это, наверное, педик, у которого всегда стоит.

Они оба засмеялись. Юра Бережков тоже подошел и засмеялся.

– Homo erectus – это человек прямоходящий, – сказал я.

– А зачем ему ходить? – спросил Артем и снова засмеялся.

– Ну, вы идете? – в комнату зашла Алина. – Там всё уже на столе.

Я подождал, пока все выйдут, и закрыл дверь в комнату.

В зале действительно все оказалось готово. Мои одноклассники купили одноразовую посуду – тарелки и стаканчики и расставили их на столе. В стаканах была темная жидкость с пузырьками, а в тарелках чипсы и сухарики.

– А где телик? – громко спросил Артем.

– Мы не смотрим телевизор, – ответил я.

У нас в зале все было просто – большое окно, светлые стены, диван, журнальный столик, банкетка и барная стойка у стены.

– Как это так? А чем вы занимаетесь?

– Ну… разным. Мама в основном работает, а я читаю. Если нужно что-то посмотреть, то я могу на компьютер скачать и посмотреть.

Мне вручили стакан.

– Ну, давайте, – Гриша Зыбин дал мне стакан. – За первое сентября.

Все подняли свои стаканы и чокнулись.

Чокаться – такое странное слово. Значита – сходить с ума. Почему оно используется таким образом?

Пока все пили, я просто понюхал напиток. Он мне не понравился, и я только сделал вид, что выпил.

Тогда остальные уселись на диван и кресла. Сам я сел на банкетку, держа в руках стакан.

– А музычка у тебя есть? – спросила Надя Соловьева, похожая на фейри.

– Нет. Прости, – ответил я.

– Ясно, – сказала она и поджала губы.

Мои новые одноклассники расселись и начали говорить друг с другом. Они снова говорили обо всем подряд, постоянно меняя тему разговора.

Я молчал и наблюдал. Подруга Алины, похожая на Белоснежку, тоже молчала. Она сидела рядом с Алиной и смотрела в окно. Периодически она отпивала из своего стакана и морщила нос.

Я не пил то, что мне налили, потому что никогда не любил газированные напитки. Я просто смотрел на остальных, и это не так уж плохо. Мои одноклассники у меня дома, мы сидим вместе почти как… как друзья.

Раньше я иногда закрывал глаза и представлял, что у меня есть друзья. А сейчас мне даже глаза закрывать не надо было.

Гриша обошел остальных и налил им еще виски и кока-колы. Я старался не морщиться, представляя вкус этой смеси. Но остальные пили, даже Алина.

А я смотрел. Просто смотрел.

Мне было хорошо.

– Давайте играть в «Я никогда не…» – громко сказал Артем.

– Давайте. А как это? – спросила Надя Соловьева.

Они сидели рядом, и Артем обнимал ее за плечи.

И как у людей так быстро получается начать неформальное общение?

– Ну, короче, кто-нибудь говорит: я никогда не пил вискарь. А если он пил, то должен выпить.

– Я не поняла, – нахмурилась Надя Соловьева.

С другой стороны от нее сел Саша Соколов и продолжил объяснять:

– Ну, смотри, Надь. Например, я говорю: я никогда не прогуливал. Те, кто никогда не прогуливал, не пьют. А те, кто прогуливал, делают глоток. Так понятнее?

– Кажется, да, – она улыбнулась.

Саша Соколов улыбнулся ей в ответ. Они смотрели друг на друга около трех секунд. Дольше, чем обычный обмен взглядами. Артем в это время хмурился.

Кажется, я наблюдал начальную стадию ухаживания. И это почти ничем не отличалось от того, что происходит в животном мире. Особь женского пола выбирает из двух самцов.

Логичнее было бы выбрать Сашу Соколова. У него широкие плечи и атлетическое сложение, а у Артема еще даже голос не до конца сломался.

Забавно все-таки люди говорят: «сломался голос».

– Ну, начнем, – сказал Артем. – Я никогда не курил.

Все представители мужского пола выпили, а из девушек выпила только Соня Ильвес.

– Да ладно, – со смехом сказал Саша Соколов. – Ильвес курила?

– Пробовала на даче, – она криво улыбнулась.

– А что ты еще на даче пробовала?

– Играй дальше и узнаешь.

– Ладно. Ну, например, я никогда не целовался.

На этот раз выпили все, кроме меня и длинного Юры Бережкова.

– Становится интереснее, – Саша Соколов засмеялся. – Теперь пусть Надя что-нибудь скажет.

Надя Соловьева похлопала глазами.

– Я не знаю, что придумать.

– Да что угодно.

– Ну, например, я никогда не прогуливала.

Выпили все, кроме меня.

– Ты серьезно никогда не прогуливал? – спросил Саша Соколов.

Я помотал головой.

– Да ладно. Такие еще остались? Ты просто вымирающий вид.

Я заставил себя улыбнуться. Если бы вид. Так я же совсем один.

– Пусть Леха скажет теперь.

Мне стало не по себе.

Очевидно, я молчал слишком долго, потому что Артем сказал:

– Да придумай что угодно. Ты можешь сказать что-нибудь, что уже делал. Просто выпьешь.

– Э-э… Я никогда не нырял с аквалангом, – сказал я.

На этот раз не выпил никто.

– Ну, так не интересно, – Артем махнул рукой. – Надо говорить всякое такое… ну, понятно какое.

Мне не было понятно, какое такое.

– Пусть Шишка теперь говорит, – сказал он.

Алина подняла глаза и еле заметно улыбнулась. У нее были очень красивые губы.

– Я никогда не играла в бутылочку.

Оказалось, что она играла в бутылочку. Не играли только я и Юра Бережков.

– Пф, – нахмурился Артем. – А я никогда… не трахался.

И сразу выпил.

Саша Соколов тоже выпил. Последней выпила подруга Алины.

– Ильвес? Когда ты успела? – спросил он.

– Сашка, отвянь, – она махнула рукой в его сторону.

– Это все твоя дача, я знаю. Совсем от рук отбилась, – Саша Соколов подмигнул ей.

Подруга Алины показала ему средний палец.

– О да, детка, я никогда не против, ты же знаешь.

Она хмыкнула и снова отвернулась к окну.

– Ильвес, а Ильвес? – сказал Саша.

– Чего тебе?

– Давай теперь ты говори.

– Хм. Ну, я никогда не влюблялась.

Никто не выпил, кроме Алины.

Мое сердце забилось быстрее.

Интересно, а в кого она влюблялась? И любит ли она до сих пор? Почему-то от этой мысли стало немного грустно.

– Ладно, моя очередь, – сказала Алина. – Я никогда не смотрела порнуху.

Выпили все, кроме нее и Нади Соловьевой. Даже я сделал маленький глоток.