Перед ними открылась панорама недавнего побоища. Сотни растерзанных тел усеивали площадь. Со стороны набережной доносились крики и ружейный огонь. Поколебавшись секунду, Эндрю направился ко дворцу.

— Выставить цепь стрелков по всей площади. Занять здание сената. Тридцать пятый Мэнский, ко мне!

Вокруг него стала собираться группа воинов в синей форме.

— Господи боже мой! — пробормотал он, поднявшись по ступеням бывшего парадного входа во дворец. От здания остались одни полуобвалившиеся стены, внутри все выгорело. Он посмотрел на окутанный дымом внутренний двор, откуда доносились стоны раненых и умирающих — в основном, карфагенян. При виде янки они поднимали головы, глядя на них со страхом. Солдаты 35-го осторожно продвигались по двору, отбрасывая в сторону валяющееся под ногами оружие.

— Тридцать пятый Мэнский! — крикнул Эндрю, пробираясь вместе со всеми среди дымящихся обломков. Следы кровавой резни в корпусе позади двора ошеломили даже Эндрю, привыкшего к подобным зрелищам. — Тридцать пятый Мэнский!

В дыму впереди него возникла неясная фигура. На всякий случай он взвел курок пистолета и, сделав еще несколько шагов, увидел суздальского солдата. Из раны на его груди текла кровь. Еще один вышел из-за колонны. Волосы на его голове были опалены, неподвижные глаза смотрели куда-то вдаль бессмысленно, тускло и отрешенно.

Эндрю забирался все дальше вглубь здания.

— Винсент!

Послышался чей-то слабый вскрик. Новые и новые тени появлялись из углов.

— Полковник Кин!

К нему приблизился Дмитрий. Лицо его было белым от осевшей на нем мраморной пыли, частично размытой дождевыми потеками. Вытянувшись, он отдал честь. Эндрю, отметая формальности, схватил Суздальца за плечи.

— Господи, вы живы! — воскликнул он и почувствовал, что его трясет.

— Похоже, что так, сэр, — ответил Дмитрий чрезмерно громким голосом. — Они заложили несколько бочек с порохом, когда мы засели там, сзади, и взорвали их. — Он вдруг встревоженно огляделся. — Что это было, сэр? — закричал он. — Сначала они взорвали все, а потом тишина. Мы ждали, что будет еще взрыв, а тут вы.

— Где Винсент? Дмитрий встрепенулся.

— Где генерал? — крикнул он истерически. — Я не могу найти генерала!

— Позаботьтесь о нем кто-нибудь, — распорядился Эндрю и, сжав руку Дмитрия, пошел дальше.

Солдаты молча глядели на него — одни с блуждающей улыбкой, другие безучастно, третьи морщась от боли на грани жизни и смерти.

— Я же сказал, что буду держаться до вашего прихода.

Эндрю обернулся.

В первый момент он не узнал его. Лицо молодого человека было разодрано и распухло; кровь, казалось, сочилась из всех пор сразу. И все же это был он, и Марк рядом с ним, с мушкетом в руках.

— Черт бы тебя побрал! — вскричал Эндрю. — Ты меня чуть не до смерти напугал!

— Мы сами себя чуть не до смерти напугали, — ответил Винсент и хотел было улыбнуться, но тут же скривился от боли, — Пятый Суздальский полк и Вторая и Третья Новродские батареи ждут ваших распоряжений, сэр. Эндрю только покачал головой:

— Да, ты, парень, похоже, выйдешь живым из любой переделки. Когда в следующий раз у нас возникнут какие-нибудь затруднения, я поручу разобраться с ними тебе и буду считать, что дело сделано.

Винсент помотал головой, не соглашаясь:

— В следующий раз я, наверное, останусь дома, сэр. Эндрю взглянул на Марка.

— Прошу простить меня, просто он мой старый друг, — объяснил он.

— А я просто правитель чужой страны, — усмехнулся консул.

— Я не хотел вас обидеть, — сказал Эндрю сухо. Марк улыбнулся:

— Я жив только благодаря ему, так что не мне на вас обижаться.

— Куда они подевались? — спросил Винсент.

— Я видел, как они покидают город. В порту, впрочем, еще дерутся.

— Дерутся? — возбужденно переспросил Винсент. — Я уже думал, что это конец. Они загнали нас в этот угол дворца и взорвали боеприпасы, а потом вдруг все стихло.

Внезапно он сорвался с места и ринулся к выходу. Эндрю с Марком поспешили за ним. На ступенях дворца Винсент стал как вкопанный и с торжеством оглянулся на них.

— Я же говорил, что они будут драться! — воскликнул он, указывая на площадь.

Вся она была теперь запружена бурлящей толпой. При виде вышедших из дворца все как один радостно завопили.

— Они сражались за вас! — крикнул Винсент Марку. В глазах его было ликование.

— Попробуй теперь разберись, кто из них действительно сражался, а кто отсиживался дома, — невозмутимо отозвался Марк.

— Ну-ну, попробуйте, — язвительно усмехнулся Винсент. — Не забывайте только, что они не оставили вас, чего нельзя сказать о вашем собственном легионе вместе с сенатом.

Марк только устало махнул рукой.

Толпа приблизилась к ним. Несколько человек поднялись по ступеням и бросили к их ногам труп Петрония.

Винсенту стало худо при виде того, что осталось от сенатора, но он ничего не сказал. Однако, увидев второе тело, принесенное толпой, он похолодел.

Это был мерк, распятый на кресте. Тут же подтащили еще два креста. Во главе одной из групп был Юлий. На мгновение их взгляды встретились, и Юлий угрюмо кивнул ему. С большим трудом люди приподняли кресты и закрепили их в вертикальном положении с помощью валявшихся вокруг обломков.

Винсент взглянул на висевшие перед ними тела. К его ужасу, один из мерков шевельнулся и открыл глаза, в которых застыла мука. Это было уже чересчур. Он не мог спокойно смотреть, как кто-нибудь умирает столь мучительной смертью, пусть даже его злейший враг. Винсент достал пистолет.

— Нет! — крикнул Марк. Винсент заколебался и отвел взгляд.

— Пусть висят здесь, пока не сгниют! — сказал консул. В ответ с креста послышалось злобное рычание.

Эндрю стоял молча, глядя на умирающего. Затем, повернувшись к Марку, он бросил:

— Теперь вы видите, кто стоит за всем этим. Мы нуждаемся друг в друге, иначе победят они.

— Наверное, надо сказать что-нибудь народу, Марк, — обратился к консулу Винсент.

— Да, на этот раз вы загнали меня в угол, — невесело усмехнулся тот.

Винсент кивнул и отступил в сторону. Бросив на него сердитый взгляд, Марк повернулся к толпе.

— Я еще раз подтверждаю верность нашему союзу с Суздалем в войне против карфагенян и мерков, которые их послали сюда, — крикнул он и, поколебавшись, прибавил: — Объявляю, что отныне рабство в Риме отменяется.

— Аллилуйя! — выдохнул Винсент. Глаза его блестели, как у счастливого ребенка. — Ну что, вы удовлетворены? — спросил его Марк.

— Более чем!

— Черт бы вас побрал, юноша! — от души выругался консул. — А я-то поначалу был уверен, что смогу вертеть вами, как пешкой на шахматной доске.

— Это потому, что вам никогда еще не приходилось иметь дела с квакером из Новой Англии, — отозвался Винсент невинным тоном.

Употребленное им самим слово «квакер» заставило его сердце сжаться. Он посмотрел на крест и затем на Марка:

— И последняя просьба.

— Ну что еще?

— Вы не отмените также эту пытку?

— Я отменю все, что вы пожелаете, только не приставайте ко мне сейчас, мне надо выпить чего-нибудь покрепче.

Не обращая внимания на приветственные крики толпы, консул поднялся по ступеням и, окинув взглядом руины, бывшие некогда его домом, исчез в дыму.

Винсент задумчиво посмотрел ему вслед.

— Полковник Кин! — К ним подошел рядовой 35-го полка.

— Что у вас? — рассеянно спросил Эндрю, все еще улыбаясь по поводу только что подслушанного им диалога.

— Сэр, я зашел в здание сената и увидел этот свиток, прикрепленный к стене. Я понял, что должен отнести его вам.

Эндрю развернул свиток. Винсент, встав рядом, прочел текст послания вместе с ним.

«Полковник Кин, — было написано на пергаменте по-английски, — вам достается то, что осталось от Рима. А мы с друзьями взамен получаем Суздаль. Непременно передам привет вашей Кэтлин, а также супруге Готорна. Шах и мат. Кромвель».

— Итак, все подтвердилось, — прошептал Эндрю. — Вот теперь действительно начинается испытание.