А этот конец должен был наступить очень скоро. Человек с отметкой «общественно непригоден» подлежал отправке в Центр милосердия на эвтаназию. Но отец за деньги уговорил врача указать в карте пациента другой диагноз, оформил отказ от лечения из-за отсутствия денег и забрал сына из больницы.

Начались тяжелые дни. Ника приходилось прятать от всех, чтобы никто не донес на немощного калеку в Облаг – так в народе называли Управление общественного благополучия. Больше они никого не приглашали к себе в гости, а когда являлись гости незваные, дальше порога не пускали или вообще дверь не открывали. Если же приходили те, кого нельзя было не впустить – полицейские, проводящие обход, или работники коммунальных служб с проверкой счетчиков, то брата прятали в шкафу.

Маме пришлось уволиться, чтобы за ним ухаживать, и отец вынужден был трудиться сразу на двух работах. К несчастью, тогда был кризис и везде платили очень мало. Поняв, что даже работая за двоих, он может обеспечить семье лишь полуголодную жизнь, отец связался с плохой компанией и попробовал добыть деньги другим путем. Но его поймали и посадили в тюрьму. Там он вскоре и умер, с кем-то повздорив.

Мама снова пошла работать, а брат остался на попечении Зои, только-только окончившей школу. Ей пришлось стать для Ника не только сиделкой, но еще и домашним школьным учителем, а на своей дальнейшей учебе поставить крест – при их безденежьи она не могла учиться даже заочно.

Выбраться из нищеты долго не получалось – работать дома, да еще и без профессии, предлагали только за очень смешные деньги. Но Зоя и этому была рада. Клеила какие-то коробочки, принимала заказы по смартону. И всё же решила учиться самостоятельно – нашла в интернете хороший учебник по программированию. Зоя посчитала эту профессию денежной и подходящей для работы на дому. И, как оказалось, не прогадала – через два года ее способности на этом поприще оценили и зарабатывать она стала намного больше.

А потом в их доме случился сильный пожар. Весь подъезд заволокло дымом и пожарные стали выводить жильцов на улицу, чтобы они не задохнулись. А у тех, кто на звонки и стуки не реагировал, просто выбивали дверь. Не хотели рисковать – вдруг кто-то всё же остался в квартире.

Мама тогда была на работе, и ее смартон всё время выдавал короткие гудки. Зоя растерялась, не зная, что делать – уйти и оставить Ника в задымленной квартире она не могла, но и раскрыть пожарным его плачевное состояние тоже не хотела. Потом сообразила, как решить эту проблему – велела брату притвориться спящим, стащила Ника с каталки и спрятала ее в шкаф. А когда пожарные постучали в дверь, встретила их с мокрыми глазами, будто плакала, и сказала, что братик ее упал в обморок от страха.

Они поверили и вынесли Ника на улицу. Но дальше ее обман не сработал. К ним подошел врач приехавшей скорой помощи и сразу определил, что Ник в сознании, только парализован. Так Зое и сказал. Но шепотом, чтобы лишь она слышала. А потом уже громко объявил, что у ее брата шок и что он сделает ему инъекцию успокоительного средства, после которого тот пару часов поспит. Вколол Нику укол физраствора и ушел к другим пострадавшим.

Вскоре примчалась на такси мама. Узнав, что врач обо всем догадался, она тут же вызвала другое такси и они поехали в старый домик за городом, оставшийся им от бабушки. Напрасно Зоя пыталась убедить маму, что врач не донесет на них за укрывательство Ника. Та ее не слушала. Вечером мама перевезла из квартиры нужные вещи и больше они там не появлялись.

На работе мама взяла отпуск за свой счет и следующие три дня они копали под полом погреб, куда потом и прятали Ника в случае опасности. К счастью, его не искали ни в эти три дня, ни потом. Видимо, тот врач скорой помощи на Ника в Облаг не донес. Но возвращаться в квартиру мама всё равно не решилась.

Через неделю она показала Зое врачебное заключение о смерти Ника от пневмонии и сказала, что получила его за очень большие деньги. А ей велела говорить, если кто спросит, что брат умер, потому что во время пожара простудился на улице.

После этого они спокойно прожили три года. А потом началась пандемия. Маму на работе под страхом увольнения заставили вакцинироваться, но вместо защиты от болезни уже на следующий день она получила температуру под сорок. А еще через три дня умерла в больнице.

И осталась Зоя с Ником одна. Ей пришлось делать то, что всегда делала только мама: массировать его тело, оберегая от пролежней, делать гимнастику для мышц, спасая от атрофии, убирать туалетный горшок из-под отверстия в кресле-каталке и даже мыть прямо на ней.

И хотя Зоя делала это, прикрыв тело брата простыней и стараясь касаться его только губкой, но Ник всё равно очень стеснялся. Он хоть и был парализован, но кровь у него куда надо приливала, и Зоя видела, как краснеют его лицо и уши. Она тоже стеснялась. Но постепенно и он, и она ко всему привыкли. Так и жили – вполне спокойно. Пока не случилась новая беда.

Восемь лет назад людей вдруг охватило странное помешательство. Зоя тогда покупала продукты в магазине. Внезапно все, кто там был, как по команде поставили корзины с товарами на пол и направились к выходу. Даже те, кто их уже оплатил. Кассирша, бросив кассу, тоже покинула магазин.

Удивленная и встревоженная Зоя вышла следом за ними и увидела странную картину. По улице молча шли люди, глядя перед собой неподвижным, почти не мигающим взглядом. Шагали они в одну сторону, в одном темпе и почему-то совсем не двигая руками. Их было много, гораздо больше, чем обычно. Казалось, что все жители поселка разом оставили свои дома.

В этой толпе всего несколько человек вели себя более-менее объяснимо – пытались выспросить, куда идут их домочадцы, и почему не обращают на них внимания. Пробовали даже их остановить, но безуспешно. Те были сильнее. Даже кто силой раньше не отличался. Зоя увидела, как хилый паренек легко разжал крепкие объятия своего отца и спокойно зашагал дальше.

Будто околдованные кем-то, люди шли на окраину поселка и садились в стоявшие там автобусы. Заполняли они их без толчеи, строго друг за другом. И когда погрузились все, автобусы уехали.

Ничего не понимая, Зоя вернулась домой. Включила телевизор – все каналы пестрели пустотой, прослушала радиостанции в смартоне – везде только шипение. И интернет пропал. Ожидая чего-то очень плохого, Зоя решила снова пойти в магазин и основательно запастить едой.

Оказалось, не ей первой пришла в голову эта мысль. У магазина какая-то старушка уже грузила в тележку продукты, вываливая их из доверху наполненных корзин. На Зою она взглянула сердито, узрев в ней соперника, готового лишить ее богатств, оставшихся в брошенном магазине.

Внутри уже орудовали два других ее конкурента – мужчина сурового вида и девочка-подросток. Они сгребали продукты с полок в большой мешок. Девочка встретила Зою странным вопросом:

– Ты пустоголовая?

– А что? – насторожилась Зоя.

– Так да или нет?

– Ну… да. И что дальше?

Девочка вздохнула и переключила внимание на мужчину.

– И она тоже. И бабка снаружи, и у соседей. Ты был прав, папа. Остались одни пустоголовые.

– Лучше бы я ошибался и ничего этого не случилось, – ответил ей отец.

– Чего не случилось? – спросила Зоя.

– Порабощения людей, – ответила девочка. – Ты что, не видела, как они уходили из поселка?

– Видела. Но не поняла зачем.

– Им приказали, – сказал мужчина. – Подчинили себе их сознание.

– Это как?

– Изменили программу их чипов.

– Разве это возможно? – удивленно воскликнула Зоя.

– Конечно. Я давно об этом предупреждал, а мне не верили.

– И кому это нужно?

– Мировому правительству, – сказал мужчина. – Скоро они и до нас доберутся. Насильно чипируют и будут уже приказывать всем.

Он взвалил на спину заполненный мешок, девочка взяла два пакета поменьше, и они направились к выходу. Возле двери мужчина обернулся.

– Мы уходим в лес. Советую и тебе где-нибудь спрятаться, пока в зомби не превратили.