Я в задумчивости постучал концом трости по ботинку. Я ненавидел, когда он смотрел на меня щенячьими глазами. Перед ними невозможно было устоять. Он не знал, что я уже собирался выполнить его просьбу, даже если бы он был лживым ублюдком.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Скажи ей, чтобы она ушла, навсегда. Пригрози ей, если понадобится.

Я со вздохом покачал головой.

— А если она не примет отказа? Она дочь Астрид. Она унаследовала не только красивую внешность. От нее воняет упрямством.

— Тогда напугай ее. Это то, что у тебя получается лучше всего, верно? Ты вселяешь страх и пируешь на нем. Заставь ее обмочиться от ужаса.

— И что я получу в обмен на эту услугу? Возьмешь ли ты меня в свои супруги?

Я ждал, что он скажет, хотя уже знал ответ.

Гончая агрессивно выдохнула.

— Мы уже говорили об этом. Я больше никогда не перейду в форму адского зверя. Ни для кого, даже для тебя.

Адский пес подошел ближе, взял мою руку и поднес к своему члену. Он затвердел в моей руке, как только мои пальцы обхватили его. Он был такой горячий, как печка, утешение в холодной темноте Нижнего мира.

— Ты знаешь, я буду тебе благодарен. — Голод влился в его расплавленные радужки, придав им яркий белый отблеск, как у только что выплавленного золота. Как же я жаждал света этой гончей. Он был единственным, кто сдерживал мою тьму.

Пес прикоснулся губами к моим щекам, его горячее дыхание омыло мою мертвую плоть. Его язык прошелся по краю моей челюсти, нарочито медленно, демонстрируя свою власть. Я закрыл глаза и с трудом вдохнул, когда из головки его члена появились жемчужины спермы и просочились в ткань, покрывающую мою руку, заставив меня пожалеть о том, что я не надел перчатки.

— А вам, похоже, очень нравятся способы, которыми я выражаю свою благодарность, хозяин, — наконец сказал он, и его губы прижались к моим в неистовом поцелуе, полном боли.

Я отстранился от него со вздохом, уступая, а моя рука убралась с его члена, чтобы ласково потрепать кольцо, украшающее мочку его уха.

— Хорошо. Я вытрясу всю душу из твоего маленького «щенка». Но ты должен поклясться, что не будешь вмешиваться, несмотря ни на что. Я буду пугать ее так, как сочту нужным.

Адский пес напрягся, сухожилия на его шее натянули ошейник. У него были причины для беспокойства. Если он хотел, чтобы я напугал эту девушку, то именно это я и собирался сделать. Я заставлю ее увидеть то, что она никогда не сможет представить даже в своих самых темных и развратных кошмарах.

— Что ты собираешься сделать? — спросил он с сомнением.

— Разве это имеет значение? Все будет иллюзией. Она будет думать, что это происходит только с ней.

Лицо Демона стало каменным. Он, вероятно, представлял себе самое худшее — что я заставлю ее поверить в то, что ее насилуют или подвергают ужасным пыткам. Возможно, и то, и другое сразу.

Такие вещи обычно не в моем стиле, но это было обоснованное беспокойство. Единственное мое правило никогда не причинять физического вреда невинным. Однако, если я хочу разбить их душу и довести до безумия, то вполне возможно его нарушить.

— Я клянусь твоим именем, что не буду вмешиваться, — сказал он через некоторое время. — Просто сделай все, что нужно, чтобы она навсегда покинула «Грешников Сайдшоу».

— Нарушишь клятву, и я снова надену на тебя намордник. Как в старые добрые времена.

16

Новая игрушка

Рифф

Прошло пять лет с тех пор, как мы с Раффом видели суккуба. Пять долбаных лет. Она появилась из ниоткуда, с окровавленным мечом в руках, стоя над телом убитого насильника, как темный ангел.

Наша маленькая предвестница мести.

Я бы пировал на любых эмоциях, которые смог бы извлечь из ее ауры, но горькое удовлетворение, исходящее от нее, было таким сладким. Почти так же хорошо, как нектар, который я слизывал с ее девственной киски.

А самое приятное? Она хотела остаться.

Мой мозг просто разрывался от одной мысли о том, что она всегда будет рядом. Рафф не стал обнадеживать себя. Он был пессимистом, а я — мечтателем. Я не переставал мечтать о том, как ее киска сжимала мой язык, словно тиски, когда она кричала о своем освобождении с членом Раффа, засунутым в ее горло.

Мне нужно было больше. Я хотел попробовать ее всю. Это была опасная игра. Мы с Раффом уже делились женщинами, даже одним парнем, но это был бездумный, животный секс.

С Мегерой это тоже может быть бездумный животный секс — лучший из всех, что у нас когда-либо был, если сегодняшний день был хоть каким-то признаком, — но почему-то я знал, что это будет нечто большее. Это было похоже на то дерьмо, которое Молли толкала на шоу. Попробовав всего лишь раз, ты улетаешь. А когда отпускает, уже хочешь большего. Ты употребляешь до тех пор, пока оно не поглотить тебя полностью, без остатка. Алистер никогда раньше не нанимал полукровок, но это могло быть просто потому, что они никогда не появлялись. Все, что ей нужно сделать — заинтересовать его. Она была отчужденной дочерью старого инспектора манежа, и это делало ее необычной. Я не знал всего, но мне было известно, что у Алистера была какая-то напряженная история с Астрид. А теперь ее дочь приползла обратно, отчаянно нуждаясь в работе, ничего не зная о своей матери и о том, как она управляла всем дерьмом раньше? Он никогда не мог удержаться от того, чтобы не взять в дом заблудшего монстра.

Единственной проблемой был Демон. От адского пса воняло похотью, когда он был рядом с ней, и единственным чувством, которое было сильнее этого, была неприязнь. Алистер мог не оставить ее рядом с собой, если это означало, что его драгоценный питомец будет драматизировать ситуацию.

Мегере придется серьезно его удивить, чтобы это не стало фактором.

Мы поможем ей пройти прослушивание любым способом. Может быть, мы и несносные, озабоченные маленькие нарушители спокойствия, но на арене мы могли бы взорвать мозг любому, даже Алистеру.

Я никому не помогал, и вот я уже готов прогнуться ради нее.

Что-то подсказывало мне, что она того стоит.

— Хм… — Неловкий смешок Мэг оборвал мои мысли. — Так кто-нибудь объяснит, что имел в виду Алистер, говоря, что не стоит разочаровывать его, как моя мама? — Она снова нервно хихикнула, но это ничуть не помогло развеять нарастающее напряжение, охватившее палатку со снаряжением. — Как моя мама разочаровала его?

— Это не то, о чем мы имеем полное представление, детка. Никто не знает, кроме Демона, и удачи тебе с попыткой узнать это от него.

Мэг уставилась на меня с другой стороны палатки, и разочарование на ее лице заставило меня пожалеть, что я не ответил по-другому.

— Так что же будет, если я разочарую его?

— Это довольно сложный вопрос. Все, что угодно: от того, что он скажет тебе, что ты не получила работу и больше никогда не возвращайся в «Грешники Сайдшоу», до того, что ты будешь участвовать в шоу каждый вечер… в качестве его нового любимого костюма.

Исходящий от нее страх был безошибочным, но на вкус он отличался от всего, чем я питался раньше. Я не был уверен во втором компоненте, но теперь точно определил. Страх и вожделение.

Смерть от Раздора. Наша маленькая предвестница взбесилась от собственного страха.

Почему она должна быть такой чертовски идеальной? Все в ней сводило меня с ума. Я сходил с ума просто от непреодолимой потребности сделать ее своей.

— Ты дашь мне советы, как произвести впечатление на Алистера во время прослушивания, или просто будешь смотреть на меня так, будто твоя челюсть в любую минуту может раскрыться и проглотить меня целиком?

Я ухмыльнулся ей.

— О, я планирую съесть тебя, да. Но собираюсь сделать так, чтобы ты осталась. По одному лизанию за раз.

Она попыталась отмахнуться от моих слов, но ее сердце билось так громко, что я практически чувствовал его пульс у себя во рту.

Рафф с раздраженным вздохом оттолкнулся от ящика, на котором лежал, и подошел к ней. Она вздрогнула, но не сделала ни малейшего движения, чтобы отстраниться. Он остановился перед ней, сложив руки на груди, и смотрел на нее, поджимая накрашенные губы, делая вид, что она его раздражает. Как будто все трое притворялись, что не хотим друг друга трахнуть, судя по плотскому голоду, витавшему в воздухе, как дым.