А в следующее мгновение, даже раньше, чем я успел дернуть цевье — гамадрил исчез с того места, где стоял, и появился прямо вплотную ко мне.

«Скачок»! Точно такой же, как у меня, и даже на дистанцию примерно такую же, как у меня!

Длинная рука гамадрила взлетела от самой земли, устремляясь ко мне по крутой дуге, и заодно еще вспыхнула каким-то фиолетовым светом, словно он зажал в кулаке яркий фонарик.

Я резко дернул дробовик вниз, перекрываясь оружием, но восходящий удар огромного гамадрила оказался слишком силен. Даже несмотря на то, что я навалился на оружие всем весом, словно на поручень, на котором пытался повиснуть на выпрямленных руках, даже несмотря на то, что удар твари был его только на середине пути и не набрал всей мощи, меня все равно подбросило в воздух и отшвырнуло назад!

Я рефлекторно взмахнул руками, теряя равновесие, и по какому-то наитию, падая на спину, схватил левой рукой капюшон клобука и снова накинул его на голову, уходя в невидимость. Упал на спину, перекатился через спину…

И вовремя — точно на то место, где я только что был, моментально приземлилась после длинного прыжка толстенная гусеница! Сначала скрежетнули по бетону ее стальные ноги, а мгновением позже — острия двух кинжалов, которыми основанец проткнул пустоту.

— Пыль! — заорала гусеница так неистово, что даже в механическом голосе прорезались какие-то эмоции. — Марона, пыль!

При этом гусеница рефлекторно обернулась к насекомой, скрутив все свое тело в жирную спираль, и я не преминул этим воспользоваться.

Все так же сидя на бетоне, я скинул капюшон клобука с головы, чтобы не отправить его на перезарядку, и выстрелил, целясь в механические ноги гусеницы. Первый сноп дроби снова ушел в защиту, зато вторый, на который очень удачно сработала пассивка ружья, заряженный «усиленным выстрелом», прошел. Металлические ходули, на которых не успевшая развернуться гусеница стояла, снесло, словно огромной косой или плугом, и жирное тело повалилось набок. Колбы на ее теле с противным хрустом начали лопаться, и булькающая зеленая жижа потекла из них на бетон под монотонный заунывный, на одной низкой ноте, вой гусеницы.

А в следующую секунду рядом со мной снова оказался гамадрил, но на сей раз он не подпрыгнул «Скачком», он подбежал на своих собственных конечностях, но так быстро, что я едва успел среагировать и перевести взгляд и ствол на него.

Я даже успел выстрелить, а в следующую секунду мощный удар выбил дробовик из моих рук. Ружье отлетело куда-то в сторону, но и я тоже попал, и хорошо так попал — в одну из рук гамадрила, которую тот использовал как дополнительную точку опоры!

Гамадрил отшатнулся назад, словно столкнулся с чем-то, чего не ожидал встретить, и на мгновение замер.

— Скрглв? — удивился он, переводя взгляд на свое плечо, превратившееся в ошметки, сочащиеся какой-то белесой жидкостью.

Я же, воспользовавшись тем, что он отвел взгляд, вскочил на ноги и снова накинул на голову капюшон клобука, уходя в невидимость. И тут же быстро сместился в сторону на пару шагов, чтобы этот Скрглв не подмял под себя, просто прыгнув вперед.

— Скрглв! — недовольно заворчал гамадрил, снова поднимая голову и не выказывая ни малейшего признака того, что он испытывает боль.

Я попытался активировать интерфейс, но он, как и я весь, тоже был невидим под покровом клобука — и для меня тоже. Получается, достать дробовик Робина я смогу только лишь после того, как сниму капюшон с головы, и ни секундой раньше. Плохо.

— Скрглв! — крикнула насекомая из-за спины гамадрила. — Ты его убил⁈

— Скрглв. — разочарованно ответил гамадрил, поворачивая башку к ней. — Скрглв?

— Тогда почему ты смотришь на меня, а не вперед⁈ — заорала насекомая, тыкая пальцами по воздуху.

Вопрос дельный, надо признать. Но уже не актуальный.

Потому что как только очень сильный, но явно не очень умный Скрглв снова отвернулся, я тут же скинул капюшон с головы, и передо мной тут же появился интерфейс и уже открытое меню инвентаря, которое я нащупал по памяти.

«Раздел» материализовался в моих руках приятной тяжестью, я вскинул его к плечу, плотно вложился в приклад и притопил спусковой крючок.

Первые два выстрела пришлись по ногам гамадрила, но толку с этого было немного — они лишь сорвали кожу, даже на вид плотную, как дубленка, и оставили повреждения уровня глубоких царапин.

Скрглв, снова обернувшийся на меня, шагнул вперед, замахиваясь оставшейся целой рукой, и я отреагировал, прямо в движении выстрелив по ней. С руками дело обстояло проще, и перебитая в локте, а потом и в плече конечность, повисла мертвой плетью, не слушаясь основанца.

— Скрглв. — озадаченно произнес пришелец, а я перевел прицел на его уродливую башку и принялся вбивать в нее патрон за патроном, патрон за патроном.

Картечь сносила белую кожу с черепа, но ничего не могла поделать с прочной костью, пока в патронник не зарядился последний патрон, засиявший «усиленным выстрелом». И только он наконец разнес башку пришельца в клочья, и он упал на бетон бессильной кучей мяса.

Нас осталось только двое. И у насекомой ее диковинное оружие, похожее на странную смесь проигрывателя компакт-дисков и излучателя микроволн, уже лежало в руках.

А у меня был пустой магазин. И, судя по тому, как ствол ее оружия метнулся вверх, она прекрасно об этом знала.

Я бросился в сторону, одновременно накидывая на голову капюшон клобука — хоть какое-то преимущество у меня осталось! Сместившись в сторону, открыл интерфейс и, как и в предыдущей раз, нашарил инвентарь, готовый выдернуть из него новый магазин для дробовика, едва только невидимость спадет.

Насекомая рефлекторно проводила мой прыжок стволом, уведя его чуть дальше, чем я остановился, но стрелять не стала. Вместо этого она явственно усмехнулась, хотя ее хитиновое лицо не двинулось, и проговорила:

— Ты все думаешь, что это тебя спасет. Ну уж нет, целевой, какие бы фокусы ты ни показывал, у нас на любой из них найдется ответ.

И, оторвав одну руку от оружия, она подняла ее в воздух и сделала странное движение, словно рассеивала вокруг себя горсть семян.

И от ее руки действительно широким веером что-то отделилось. Но не семена. Больше всего это было похоже на мелкую искрящуюся фиолетовую пыль, повисшую в воздухе и стремительно расползающуюся по округе. Каждая пылинка как будто делилась с невероятной скоростью и новые пылинки моментально разлетались все дальше и дальше от насекомой.

Одна секунда — и я, даже не успевший толком рассмотреть, что происходит, оказался в зоне покрытия пыли. И тут же насекомая заговорила голосом, настолько довольным, что мне даже показалось, что она, против своей физиологии, смогла улыбнуться:

— Вот ты где. Я же говорила, что это бесполезно!

И она перехватила оружие двумя руками, направляя его на меня.

У меня была всего четверть секунды до того момента, пока она не начала стрелять. И перезарядиться за это время я никак бы не успел — не очень я дружу с магазинным дробовиками.

Зато я успел кое-что другое.

Инвентарь уже был открыт передо мной, поэтому я просто ткнул пальцем в «Сердце фаланги» и уже через мгновение схватил сгустившееся в воздухе устройство. Щит сам собой скользнул на левую руку, обхватывая ладонь, как перчатка, и передо мной вспыхнуло ромбовидное силовое поле высотой со всего меня.

Ну, была не была.

Я закрылся «сердцем» и насекомая тут же начала стрелять. Ее оружие издавало странный звук — нечто среднее между пшиком и хлопком лопнувшего воздушного шарика, — и отправляло в мою сторону какие-то снаряды, летящие настолько медленно, что я даже успевал поймать их взглядом. Сами по себе медленные, но их было так много и так мал был промежуток между ними, чтобы они буквально превратились в одну видимую линию, которая соединила «сердце» и насекомую. Словно цепочка трудолюбивых муравьев по одному и тому же пути двигалась к месту фуражирования.

«Сердце» выдержало. Прозрачное силовое поле моментально помутнело, словно водяная гладь, потревоженная дождем, пошло разводами, но ни один снаряд насекомой через него не прорвался ни через секунду, ни через две, ни через три, ни через четыре…