С постоянными стрессами и недосыпом наладить грудное вскармливание мне было очень сложно. Но это был единственный шанс остаться, поэтому я приложила все усилия, чтоб молоко не пропало. Егор нанял няню, которую я отказывалась подпускать к ребенку, но он стал настаивать, чтобы, когда он приходит повидаться с сыном, я нигде рядом не маячила и на глаза ему не попадалась. Мне пришлось уступить. Потом позже, когда мы с ней подружились, я уже спокойнее на это реагировала.

Тем более, однажды меня нашел мой агент Олег, который предложил мне снова сниматься. Я к тому времени уже пришла в форму и решила, что заработать денег мне не помешает. Когда Дане исполнилось шесть месяцев, и мы ввели прикорм, я начала снова подрабатывать. Брала в основном маленькие заказы, чтобы по времени долго не отсутствовать.

Как-то поздно вечером, когда я вернулась домой со съемки в районе одиннадцати часов, меня поджидал взбешенный Егор и устроил мне скандал. Он обвинял меня в страшных вещах, в том, что я таскаюсь по мужикам и предлагаю им свои услуги. Как назло в этот раз со съемки я приехала в очень коротком открытом платье, что послужило еще одним доводом против меня.

Он угрожал, орал, что выкинет меня на улицу и никогда не даст увидеть сына. Я просто молча положила ему на стол визитку моего агента и сказала, что у него есть мое расписание съемок и все материалы, которые были отсняты за время моего отсутствия и по которым можно увидеть дату и время самой съемки. Он заткнулся, а я просто пошла спать. Потому что это был единственный наш с ним разговор наедине за последний год, и он отнял у меня все последние силы.

Я помогала прибираться домработнице после нашего праздника, расставляя украшения и шары по комнате, чтобы, как можно дольше сохранить приятную атмосферу. Ну и мне было скучно. Даня, утомленный веселыми шумными играми, быстро уснул, а я искала, чем бы еще себя занять. После того, как все дела были переделаны, решила почитать у себя в комнате.

Захожу к себе, сразу сбрасываю туфли, потому что ноги устали на каблуках и начинаю расстегивать платье. Резко замираю, когда слышу в глубине комнаты какой-то шорох. Вскрикиваю и тянусь к выключателю, но меня останавливает жесткий голос.

– Не включай, – прилетает из темноты от Егора.

Я застываю на месте прямо как есть с расстегнутым полностью платьем, а Егор, бесшумно двигаясь в темноте, оказывается совсем близко. Не слышу, скорее чувствую. Знакомый запах окутывает меня вместе с тягучим напряжением, которое искрит между нами. Он резким движением распахивает полы платья и скидывает его с плеч.

Мое дыхание срывается, к лицу приливает жаркая волна и разносится по всему телу. Я закрываю на мгновенье глаза, чтобы остановить слезы, потому что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Егор хватает меня за талию и наклоняется к губам, но затем, передумав, резко поворачивает спиной к себе. Подталкивает к стене и заставляет опереться об нее руками. Проводит ладонями от плеч до груди, рождая во мне всполохи острого желания. Я так давно мечтала об этом, что сейчас не могу поверить, что он сам пришел ко мне. Чувствую от него запах алкоголя, но сейчас мне плевать на это.

Егор гладит горячей ладонью мой живот, опускается ниже, второй рукой обхватывает шею и прижимает к себе еще сильнее. На долгую прелюдию его не хватает. Он одним движением небрежно раздвигает мне ноги и, отодвинув белье в сторону, врывается внутрь, заполняя собой до отказа. Я задыхаюсь от такого напора и ощущения дискомфорта, но ни за что на свете не смогу его сейчас остановить. Он ненадолго замирает и выдыхает струю горячего воздуха прямо мне в шею, запуская дрожь и трепет во всех частях моего тела. Затем продолжает быстро двигаться, высекая искры удовольствия из наших сплетенных тел. Меня очень быстро закручивает в водоворот удовольствия, наверно сказывается длительное воздержание и желание полностью принадлежать любимому мужчине.

Егор через несколько судорожных движений догоняет меня и с вымученным стоном утыкается в мои волосы. Я продолжаю стоять в той же позе, боюсь пошевелиться и разрушить эту хрупкую связь между нами. Но видимо этого боюсь только я, потому что Егор отстраняется, поправляет на себе одежду и быстро выходит из моей комнаты. А я так и продолжаю стоять посреди комнаты голая и растерянная.

В эту ночь я так и не смогла уснуть. Сначала находилась в какой-то прострации и растерянности, потом на меня накатила такая тоска, что хоть волком вой. Слезы не успевали высохнуть и лились из меня с новой силой, потому что сначала я, когда увидела его у себя в комнате, воспряла духом, а потом, когда он ушел снова, скатилась в отчаяние, потому что поняла, что между нами ничего не изменилось.

Разочарование едкой кислотой растекалось в груди, уничтожая последние частички надежды. Вся боль, которую я испытываю сейчас перекрывает другие чувства, она пульсирует внутри и сжимает холодными острыми тисками мое сердце. Закрываю ладонями лицо и начинаю рыдать в голос. Воздух застревает в горле и царапает его на каждом всхлипе. Даже дышать становится больно.

Не простит. Не верит. Не любит.

Эти три слова ложатся тяжелым грузом на плечи и разрывают мне душу. Сколько боли я смогу выдержать от него, прежде чем он меня окончательно сломает. Я не знаю. Знаю только, что не смогу отказаться от него и от сына. Я не уйду сама, буду рядом, пока силой не вышвырнет.

В эту ночь меня спасает только то, что Даня очень плохо спал и постоянно плакал. У него режутся зубки, и он очень тяжело переносит все это. Поэтому, как бы плохо мне сейчас не было, приходится взять себя в руки и вместо моей бесконечной истерики качать сына всю ночь на руках. Он крепко засыпает только ближе к утру, поэтому я прошу няню меня подменить, а сама иду досыпать.

Сегодня вечером съемки, я должна выглядеть отдохнувшей и свежей, хотя мое зареванное лицо и покрасневшие глаза явно этому не способствуют.

После съемки стою перед зеркалом и придирчиво оглядываю себя со всех сторон. Выгляжу я великолепно, вот что значит умелые руки визажиста, никаких следов бессонной ночи и пролитых слез.

Распущенные волосы тяжелой волной спадают до талии, отливая золотом. Для съемок было выбрано черное платье из шелка, облегающее фигуру, как вторая кожа. В низком вырезе платья сверкало колье с изумрудами, его дополняли такие же серьги. И то и другое было надето на съемки, но заказчик настаивал, чтобы я носила это на себе весь вечер.  На ногах плетеные кожаные босоножек на почти восьмисантиметровом каблуке.

Олег присылает сообщение, что подъехал и я, прихватив сумочку, спешу на выход. Не могу понять чувство внутреннего дискомфорта и мандража. Я на таких вечеринках раньше очень часто бывала, как себя вести знала, но сейчас мне очень не хотелось туда идти, вот только выбора у меня не было.

Огромный зал, шикарные гости и вся атмосфера в целом сразу на входе ослепляет и шокирует даже меня. Только Олег чувствует себя здесь, как рыба в воде. Я мельком смотрю на него и оцениваю. Безукоризненный вид, как всегда, и ни капли волнения. Он, видимо, замечает мои страхи и одобряюще улыбается.

– Дыши глубже, в наши планы не входит обморок, – шутит, прихватывая по пути два бокала шампанского.

– На, выпей и немного расслабься, – протягивает один мне.

– Олег ты же знаешь, что я кормлю еще.

– От пары глотков ничего не будет, – отмахивается нетерпеливым жестом.

Я неторопливым взглядом обвожу зал, очень надеясь не встретить здесь никого знакомого. Выдыхаю с облегчением, потому что абсолютно точно не знаю этих людей. Правда мое спокойствие длится недолго. Чувствую жжение на спине и осторожно поворачиваюсь посмотреть, кто там так настойчиво прожигает меня взглядом.

Дыхание резко перехватывает и в груди образуется вакуум. Стены начинают опасно качаться и мне с большим трудом удается удержаться на ногах. В противоположном конце зала с бокалом в руке стоит Егор. Он внимательно смотрит сначала на меня, потом на руку Олега, которая крепко держит меня за талию, затем на мой бокал. Это конец. Меня сегодня ждут жесткие разборки и вполне возможно после этого я стану бездомной.