–Сколько же стало ненормальных людей, – тихо почти про себя буркнул Викентий.

Инна ответила не сразу, только когда этот странный человек был уже позади:

–Ты совсем отстал от жизни. У него в ухе блютуз…Человек обсуждает какую-то важную тему…

–Блютуз, блин, я не понял вообще, мужчина это или женщина, – он хотел выругаться, но сдержался, – но, согласись, со стороны он похож на сумасшедшего.

Инна промолчала, а Викентий завелся:

–Этот тип задолбан насовсем. Важные темы надо обсуждать глаза в глаза, иначе они вряд ли уж важные…

Дорожка впереди была пуста, и Викентий задумался.

Совсем недавно он увидел соседа с туманным, размазанным по двору взглядом и удивился, что тот его не узнал и прошел, будто мимо стены. Вскоре во двореуслышал – болезнь Альцгеймера. Викентий не преминул заглянуть в интернет. Странное заболевание гласило – провалы памяти с неожиданными гнетущими воспоминаниями,раздражительность, галлюцинации, агрессия, чередующаяся с апатией, со временемболезнь прогрессирует и быстроприводит к неминуемой смерти.

Приятно было лишь имя знаменитого доктора, открывшего и изучившего это заболевание – Алоис. Викентий мысленно представил искания и не лишенныестрасти опыты этого необычного доктора. Его имя напоминало экзотический цветок и именно в этом Викентий невольно ощутил к нему некое романтическое доверие, воображая приятное лицо. Это приносило некоторое легкое успокоение. Он вспомнил легенду о черном тюльпане и улыбнулся.

После всплеска эмоций Викентий невольно обернулся назад-фигурана дорожкеисчезла, будто ее никогда и не было.

«Да, собственно, этот цепкийотверженный цветокскоро ждет и меня…» -продолжал он вяло размышлять по инерции.

Себя Викентий ощущал довольно здоровым. Казалось бы, что может изменять в тебе каждодневная жизнь в зрелом возрасте. Как-то незаметно ухудшилось зрение, постепенно привык к очкам, потом стал обращать внимание, что обзор видимости тоженемного сузился, при движении иногда задевал за что-нибудь, стала заметна скованность и уже не та сноровка, как раньше. К этому он быстро привык, но поневоле становился осторожней, неуверенными где-то даже занудным.

«В дикой природе к этому времени меня уже давно одолели бы хищники» – рассуждал он, – «А все-таки все эти старческие изменения ведут нас все настойчивей куда-то,напоминая о разных, ранее неизвестных болезнях…Раньше заболит и быстро проходит… Сейчас женеожиданно подвернется нога, которая, конечно, разойдется со временем, но вдруг опять неожиданно также невзначай заставит вспомнить о себеи все больше ноет и переходит в хронику… Терпению надо учиться у растений» – продолжал он, глядя на природу, -«А так ничего, главное,чтобы мысли продолжали волновать, и радоваться окружающей жизни».

Явнымстариком и «рыхлым мешком с отжившими пространными мыслями» он себя не ощущал. Серьезных изменений или большого ухудшения здоровья и приближения старости Викентий пока не чувствовал, хотя появлялись и даже ощущались некоторыепроявления этого неминуемого процесса.

«Скорее «просранными» со своими доверчивыми надеждами очень похожими на умственный чирей…» – улыбался он про себя, имея в виду своетупое бездействие приразрушении родной и великой страны.

Неприятны были мысли о том, что окружающая жизнь когда-то потечет и без его участия, а тело будет гнить под двухметровой толщей земли. И даже некое бессмертие души, о котором сегодня говорят все, кому не лень, все-таки гласило о неопределенности, загадочности и бессмысленности самой жизни каждого индивидуума, начертаннойпомимо воли человека.

«Все-таки принцип неопределенности, провозглашенный немецким физиком Гейзенбергом, кстати с очень похожей фамилиейнаАлоиса,имеет свой закономерный физический смысл, хотя и малопонятный простому смертному…»– рассуждал он уже и об этом.

–Ну, что ты замолчал, оглядываешься, как испугавшийся мальчишка, – подала голос Инна, -Явот все думаю, как быстро пробежало время…Совсем недавно девочкой весело гуляла по улице, неописуемо радовалась дождю, снегу, искрящимся падающим снежинкам.

–Пожалуй, действительно мечтательныймальчишка, ты права, – нехотя выдавил из себя Викентий, асам подумал: «Во, блин!Мысли-то у нас похожи…»

–Что мешает радоваться сегодня?

–Мешает все.

–Тебе полезно почитать детективы…

–Это ты к чему?

–Чтобы тренироватьмозги…

–Сам тренируй!

Викентий вновь задумался: «А детективы нудныес однойстороны, но забавная вещь…Смотришь вроде все понятно заранее… и изюминка всегда в мелочах…»

–Знаешь, что мне пришло в голову? – продолжил он уже вслух.

–В твою голову всегдаприходит совсем не то, что нужно.

–Чтобы избежать ненужных воспоминаний, надо их записать на сторонний носитель…

–Что ты несешь?

–Но вопрос, как? – будто не замечая колкости, продолжал Викентий, – Это не просто. Мы пишем историю общую, но у каждого она своя. Несомненно, где-то она обобщается и на генетическом уровне возвращается в следующих поколениях.

Инна молчала, и он продолжал:

–Можно записать жизнь нашего мозга на носитель и дать ему возможность развиваться уже самостоятельно, как бы независимо от тебя…И еще странно, что с годами время бежит так стремительно…Может мы начинаем мыслить медленнее…

–А при чем тут это? Просто становимся старыми…

–По Эйнштейну время замедляется при приближении кскорости света, а мысль, мне кажется близка к этой скорости…Как тебе такое соображение?

–Сядь лучше и покак…

–А ты поразмысли сама…, – будто не замечая унизительного упрека, продолжал Викентий.

–Как тебе втемяшить в башку, что невозможно замедлить или переписать жизнь…

–Возможно все. Главное поставить задачу.

–Поставь себе в задницу…

Викентий вдруг представил всю глубину пришедшей ему догадке существования жизни и самой вселенной.

«А что, если кто-то не случайно выключает наш житейский компьютер? И что надо делать, чтобы оттянуть этот процесс?» – размышлял он уже про себя.

–В заднице можно жить вечно, нопопробуй выдавить из нее свое заскорузлое и пожелтевшее «я»– решил все-таки парировать Викентий.

–О! Это практически твое постоянное состояние – вылезание из именно этого места.

– А интернет, из которого ты не вылезаешь,уничтожает не только твое и мое «я», но и всех остальных, – повернулся к ней Викентий, не обращая внимание на очередной выпад жены, -Всякие там блютузы и всевозможный информационный унитаз черезгаджетыпоглощает не только меня…

–С тобой невозможно разговаривать.

–Да. Я тоже замечаю, что молчание – прекрасная штука и не мешает мыслям.

Викентий еще долго пытался про себя рассуждать на эту тему ипришел к довольно трезвой мысли -немного успокоиться.

«Когда человечество научиться пересаживать мозг в какую-то бионическую среду – это и будет некой флэшкой или диском считывания мозга. А искусственная почва даст возможность нанезависимое развитие мозговой деятельности в отрыве от тела.»

–Неплохо придумано, – вдруг вслух произнес пожилой человек.

– От твоих заморочекдавно голова болит, – отфутболила Инна, – Меня пригласила подруга погостить у нее недельку под Москвой…Поедешь со мной?

–Ну уж уволь, дорогая…Твои подруги меня только раздражают.

–Чем это они тебя дразнят так?

–В основном бестолковыми разговорами и прежде всего ограниченными мыслями…

–А…, – многозначительно промычала Инна, – Понятно… Как хочешь…

И действительно, через день,недолго думаяи почти не собираясь, жена уехала в Подмосковье.

–Приеду к следующему четвергу. Еда в холодильнике, картошку сваришь себе сам…

–Хорошо, – утвердительно кивнул Викентий, не зная радоваться или горевать по ее отъезду.

Сначала без привычных разговоров стало немного скучно, но уже через пару часов он ощутил некоторую радость от того, что никто не теребил его заботами о нем же самом. Так прошел остаток дня, и посмотрев перед сном любимую программу«Неизвестная вселенная»,он был удовлетворен, что не надо было растолковывать или пояснять свое мнение о ней.