Треугольник вмиг рассыпался, и его углы стали демонстративно неспешно удаляться, не оборачиваясь.

– Спасибо, Константин Михайлович, – Крестовский сам удивился, что безошибочно произнес отчество, которое еще недавно не мог вспомнить.

– Пожалуйста. Когда антивирус начнет действовать таких ситуаций у вас уже не должно будет возникнуть.

Крестовскому всей душой захотелось поверить в то, что именно так и произойдет.

– А сейчас лучше добраться на такси. У вас есть деньги?

Крестовский прикинул, что ехать тут недалеко, значит возьмут рублей 150, а когда он выходил из дома, было около тысячи двухсот.

– Да, есть.

– Хорошо. А вот, кстати, и такси.

Из-за поворота показалась желтая «Волга» с шашечками на борту. Константин поднял руку, машина подъехала, водитель спросил: куда? Крестовский произнес адрес, открыл дверь, хотел еще раз поблагодарить Константина, обернулся. Но пустая улица ничем не напоминала о том, что кто-то недавно здесь был.

Дома почувствовал невыносимую усталость. Мысль о необходимости дописать текст судебного выступления была отодвинута привычной отговоркой о возможности завершить дело завтра с утра. Сон пришел сразу и вероятно был очень глубоким, так как Альберт не просыпался от внезапных шумов за окном или внутри квартиры и открыл глаза не по звонку будильника, а по сигналу организма, полностью восстановившего свои силы. И сразу ощутил что-то новое в своем состоянии. Какую-то бесконфликтность. Казалось внутренние и внешние органы действовали так органично, что привычные движения в виде подъема с кровати после сна или приготовления завтрака и даже мытья вчерашней посуды не вызывали никаких неудобств, давались с выраженной легкостью и даже душевной радостью.

После съеденного традиционного бутерброда с сыром и маслом, запитого кружкой сладкого чая, стало понятно, что новое состояние стабильно и не уходит, как часто исчезает хорошее расположение духа, возникающее после крепкого сна.

Если это действует антивирус, то мне это нравится. Значит, есть надежда, что компьютерщики не обманули… Да, кстати, компьютерщики… визитка. Забыл совсем, я же хотел посмотреть, что на ней написано. Где? Здесь, кажется, в этом кармане. Ага. Вот она. Очки…

В левом углу белого куска плотного картона красовался все тот же красный крест с белым кругом внутри, центром которого были контуры монитора и клавиатуры. Кроме них только надпись: Симаков Алексей Иванович с номером мобильного телефона 89095434455.

Странно: ни должности, ни названия фирмы. Хотя он же ученый, а не сотрудник скорой компьютерной помощи… Вообще вчера все было как-то странно. И мастерская необычная, и люди в ней загадочные и теория эта… Правда, звучала довольно убедительно. Впрочем, Константин на улице был еще убедительней. Да, если бы он не вышел, я бы, пожалуй, остался и без компьютера… А от чипа какое приятное действие. И если это правда, и эффект не пройдет через короткое время… Что-то плохо вижу, буквы плывут… Неужели зрение опять начало садиться? Стоп! Что это? Без очков вроде бы вижу лучше! Не может быть! Ну-ка… В очках буквы плывут. А без… Да ну! Это чип работает что ли?! Он же что-то говорил… Алексей Иванович этот… что все начнет меняться в лучшую сторону. Класс! Класс!!! Класс!!!! Только не надо сильно радоваться – вдруг это временный эффект… А как хочется, чтобы навсегда!.. Так. Время. Надо же дописать речь. Еще можно успеть.

Ноутбук, который он так и не проверил после ремонта, послушно и с готовностью тихо загудел, открыв через несколько секунд рабочий стол и неповрежденный текст. Казалось, что сейчас, в этом новом состоянии, с восстановленным зрением, действуя с компьютером в одной амплитуде колебаний, о которых ему рассказали ученые-компьютерщики, он быстро доделает незаконченную работу… Однако первое же погружение в уже написанный документ оставило позади легкость восприятия и мышления – мозг напрочь отказывался продолжать незаконченные мысли, как будто упираясь, не желая соглашаться с тем, что изложено.

Что это? Ну, все же правильно. Вот ссылки на закон, вот доказательства того, что Елена Кривошеева имеет права на часть имущества – ресторан и гостиницу «Ориенталь», супермаркет «Окружной», которые приобретались супругами в совместной жизни, изначально были зарегистрированы на жену… Правда, потом Олег Кривошеев заставил ее передать собственность так называемым третьим лицам, а теперь имущество уже принадлежит его матери. Практически то же самое произошло и с домом. Только он сразу приобретался как бы для матери Кривошеева… И все. Все! Тупик. Нет у него ничего. Даже, наверное, автомобиля уже за ним не числится. Всем все понятно, но достать хоть что-то невозможно. Это было изначально ясно, поэтому дело мне и кинули. Тупик. А если я не выиграю этот процесс, то, скорей всего, уже никогда не получу никакого контракта в этой компании и вряд ли сумею устроиться в другую… с репутацией защитника, провалившего все порученные дела. На что же я еще вчера надеялся? Знал ведь, что все впустую… Знал, да обращать внимания на это не хотел… Может бросить все, взять самоотвод и уволиться? Нет, так только хуже будет. Надо идти до конца. Не буду дописывать. Раз уж все равно позориться, придумаю окончание на ходу.

Внезапная решимость вернула силы, Крестовский отпечатал набранный текст, собрал портфель, куда вошел также Гражданский кодекс, запасные листы чистой бумаги, две ручки, два карандаша, оделся и вышел из квартиры. Вспомнил про очки, решил взять на всякий случай – неизвестно когда могло кончиться действие чипа антивируса – вернулся за ними. В памяти всплыло: возвращаться – дурная примета. Но он махнул на это рукой, и даже не взглянув на себя в зеркало, двинулся на улицу.

Всю дорогу до здания суда, куда необходимо было добираться с двумя пересадками, Альберт был собран и решителен, хотя внутри не было ни единой мысли о том, что он будет делать на процессе. Все намеченные ранее планы теперь казались пустыми и бесполезными, а новых не возникало.

Елена Кривошеева ждала у входа. Во взгляде женщины издалека прочиталось сожаление, которое клиентка испытала при первой встрече с юристом, представленным адвокатской компанией. Внутри нее поселилась безнадежность, утвержденная видом этого молодого и явно неопытного защитника. Она всей душой жалела себя, окончательно загнанную в угол таким выбором владельцев конторы, и его, явно старавшегося, но столь же явно ничего не умевшего молодого человека. Положение усугубляло понимание того, что отказаться не было никакой возможности – защищать женщину в ее ситуации с условием оплаты услуг после выигрыша дела, вряд ли согласятся опытные специалисты.

– Здравствуйте, – мягко и с нотками обреченности в голосе проговорила Кривошеева.

– Добрый день.

Елена хотела по привычке использовать распространенные разговорные штампы, добавить в ответ, что день не такой уж и добрый. Но что-то новое в адвокате заставило ее отказаться от желания таким образом поддержать разговор. Сегодня он был значительно больше похож на мужчину, чем во время их предыдущих встреч. Пытаясь обнаружить причину перемены, она отметила отсутствие очков и, чтобы не утруждать себя ненужным анализом, решила, что благодаря этому лицо Крестовского перестало казаться беззащитно интеллигентным и приобрело сосредоточенный вид, который был, конечно, более уместен для появления в суде.

– Вы в порядке? – Альберт вдруг сам отметил, что смотрит на Кривошееву и говорит с ней скорее как врач, не имеющий права давать пациенту сомневаться в свой компетентности, чувствующий вес ответственности, взятой на себя за жизнь другого человека.

– Да. Я, в общем, готова, – проговорила в таком же деловом тоне Кривошеева, и после паузы добавила: – Ко всему.