К сожалению, пока что эту странность оставалось лишь записать в список ко всем остальным и просто топать дальше, надеясь, что дети не были галлюцинацией и действительно куда-то меня выведут.

Тропинка петляла между деревьями, обходя особенно плотные их скопления, и вообще вела себя абы как – это явно дикий лес, а не оберегаемая егерями территория. Над головой перепархивают с ветки на ветку птицы, перещебечиваясь меж собой на все лады, по стволам то и дело шныряли белки, а из-под ног один раз метнулся натуральный заяц. Он ошалело накрутил восемь петель вокруг трех деревьев, будто сбрасывая след, ломанулся куда-то в сторону и пропал из поля зрения раньше, чем я успел среагировать.

Да, это точно не хилый лесок игрового полигона… Да здесь даже ни одного шара под ногами не валяется!

И, едва я об этом подумал, лес кончился. Деревья расступились и передо мной возникла…

Как бы это назвать…

Ожившая картинка из учебника истории, пожалуй, будет самым лучшим определением.

Поднимаясь на невысокий холм, через буквально триста метров тропинка терялась в кучке низких, максимум в два этажа, домиков, перед которыми сновали люди и, кажется, кареты с телегами. Но самое главное – не это. Самое главное, что за кучкой домиков высилась громадная, метров двенадцать высотой, натуральная крепостная стена с зубцами и амбразурами, все прямо по учебнику фортификации образца пятнадцатого века. А за стеной, где-то еще дальше, уже практически теряясь на горизонте – высился донжон замка.

Вариант с розыгрышем и постановкой можно смело отметать. Никому, по крайней мере, никому из моего окружения не по карману построить такое быстро – пока я на игре. Никому нахрен не по карману вообще построить такое – ни быстро, ни долго!

Черт, я что, умер, и это – предсмертные видения?

Я вздохнул, оглянулся на лес, еще раз убедился, что в нем нет моей машины и толпы хохочущих над славной шуткой страйкболистов, и пошел к домам.

При ближайшем рассмотрении дома оказались сложены из плоского серого камня, или, возможно даже, эрзац-кирпича, больно уж одинаковыми эти конструктивные элементы пытались казаться. Крыши были перекрыты деревянными щитами, блестящими на солнце, как лакированные. Двери в домах тоже были деревянные, но – вот удивление – в каждой из них был натуральный глазок, да не просто дырка, а закрытая стеклом. И окна тоже были застеклены, хотя и достаточно низкокачественным материалом – когда я попытался слегка заглянуть в ближайшее, спрятавшись за углом, то ничего не увидел из-за кривизны поверхности.

В учебниках истории про стекло, вроде бы, ничего не было.

Хотя и кроме стекла здесь было немало удивительного. Прямо на моих глазах следом за телегой, запряженной парой лошадей, проехала карета без лошадей вообще, вместо них ее тащил натуральный паровой двигатель, пыхтящий и плюющийся паром. Поставленный на два колеса и приделанный к карете дышлом, он, будто мото-собака, тащил ее за собой, подпрыгивая на ухабах каменистой мостовой. Карета подпрыгивала тоже, но намного меньше – видимо, какую-никакую систему амортизации она, в отличие от своего тягача, имела. Ни на карету, ни на двигатель никто из людей даже внимания не обратил – они тут явно не в диковинку.

Люди тоже были странные. Одетые в разноцветные, но крайне простые и непритязательные одеяния, они сновали вокруг по своим делам, их женщины практически поголовно были в тех или иных головных уборах, а мужчины – с усами и\или бородами. Нигде не было никакой вычурности и попыток выделиться из толпы – при беглом взгляде вообще могло сложиться впечатление, что вся толпа носит строго две модели одежды – женскую и мужскую, только разных цветов. Всевозможных цветов и оттенков, кроме синего. Синий не носил никто.

Женщины были одеты в платья до середины бедра и ниже, причем, чем старше была женщина, тем ниже у ее платья располагался подол. На ногах чаще всего виднелось что-то вроде шлепанец или босоножек. Мужчины носили рубахи и штаны, в качестве обуви таскали ботинки или сапоги. У некоторых на голове еще была шляпа на манер английского котелка, это, видимо, местные франты – у них и рубашка потоньше, и прячется она под жилеткой, и цепочка не иначе карманных часов из кармана торчит.

А вот самый натуральный стражник. В руках длинная алебарда, на голове шлем в три четверти с коротким синим – первый увиденный мною синий цвет! – ирокезом, на теле – кольчуга со стальным нагрудником. Толково придумано, почти как штурмовой бронежилет… Тут что, тоже есть что-то, что делает бум и разбрасывает много осколков?

Стражник прошел мимо и я вернулся к рекогносцировке. Сам себе командир, блин…

Паф! – раздалось справа. Совсем как страйкбольная граната взорвалась!

Я рефлекторно пригнулся, ожидая стука шаров по камню, но его не случилось. Вместо него по камням зазвенело что-то металлическое, а следом раздался детский смех.

Я открыл глаза и повернул голову на звук. Его источникам оказалась пара мальчишек лет двенадцати, один побогаче одет, другой победнее, но оба радостные и довольные. Они секунд двадцать шушукались, сидя на корточках, а потом резко отпрыгнули в разные стороны и тот, что побогаче, резко взмахнул рукой, швыряя что-то на землю!

Паф!

И в небо устремились два красных лоскута ткани. Они взлетели метра на четыре, после чего упали на мостовую и заскакали по камням с тем самым звоном.

Что-то такое я уже видел…

Оглядевшись и поняв, что никого, кроме меня, проделки малышни не интересуют, я подошел к ним.

– Привет, ребята! – как можно дружелюбнее поздоровался я. – Что делаете?!

Они резко подорвались и спрятали свои фокусы в ладонях за спиной, но, рассмотрев меня получше, расслабились.

– Я думал, мастер пришел. – протянул франтоватый и уже понаглее продолжил. – Что делаем, то и делаем! Тебе-то что?

– Воу, спокойнее, друг. – я поднял ладони, демонстрируя миролюбивый настрой. – Я всего-навсего интересуюсь, что вы делаете, мне это показалось знакомым, но никак не могу вспомнить, где и когда я это видел.

– Что-что, драгонит взрываем. – дерзко ответил второй и утер нос рукавом. – Вик – младший ученик, вот он и научился в тайне от мастера.

– Я ничего не понял. – как можно шире, улыбнулся я. – Может, просто покажете?

Они переглянулись, посопели, потом нехотя достали руки из-за спин и разжали ладони.

У франтоватого на руке лежал обычный винт, с виду примерно двадцатка, с накрученной на него гайкой. У простоватого – еще один такой же винт, только без гайки. К обоим было привязано по красной яркой тряпке.

И я вспомнил, как видел однажды в одной почти что деревне как местная шпана развлекалась таким же образом с такими же предметами – стругали ножом в гайку серу от спичек, завинчивали сверху второй болт вплотную и хреначили со всей дури о камень, чтобы серу сжало и она бахнула. Весь день развлекались этим, пока не прилетело одному из них болтом в ногу, говорят, аж до трещины в кости дошло.

– Понятно. – улыбнулся я. – А спички где?

Ребята снова переглянулись.

– Кто?

– Ну то, что вы внутрь насыпаете.

Они снова переглянулись, и тот, что попроще, вытащил из кармана маленький, с циферблат наручных часов, кусок красно-белого камня, ужас до чего напоминающего замороженный кусок мяса.

– Драгонит. – полуспросил-полусказал простоватый, показывая мне камень.

Я взглядом попросил разрешения и взял у него камень. Покрутил его в руках, осмотрел со всех сторон, но это был просто камень. Интересный, да, необычной расцветки, вроде халцедона, но просто камень. Вон в двадцати метрах лежит целый валун этого же, судя по сколу, камня. Кстати, не от него ли ребята откололи этот кусок?

Я пожал плечами и вернул камень ребятам:

– Может, покажете?

– Ты что, драгонит никогда не видел? – подозрительно сощурился франтоватый. – Ты откуда?

– Очень… Издалека. – почти не соврал я.

– Я так и подумал по одежде. – кивнул франтоватый. – Драгонит взрывается. Надо просто захотеть, и он взрывается.