– Шрапнель, – гордо сказал Егор.
– Охренеть!
– Жека, а Слюнев знает, что мы разминировали фугас?
– Знает. Я докладывал. Он заглядывал пару раз, когда в душ шёл и потом обратно, – Копра с интересом разглядывал дротик, а затем принялся ковырять из болванки новый. – Ты только посмотри их сколько?
– Ну ладно, пойду я…
– Давай, я доложу Крышевскому, что все нормально.
– Нормально? – оглянулся Егор. – Это когда ничего не случилось… – устало улыбнулся он, – …от слова 'совсем'. Если что, я у себя, – добавил он напоследок и вышел за дверь.
Он был страшно взбешён и разочарован, в его мозгу никак не укладывалось, что в обстановке минной опасности, в то время, когда ежечасно гибнут сапёры, кто–то может есть, пить, курить или иным образом отвлекаться от исполнения своих обязанностей, вроде тех случаев, что запрещались Уставом караульной службы часовому: спать, писать, читать, петь… или играть в шахматы.
В палатке никого не оказалось, кроме дежурного по роте, заполнявшего книгу выдачи оружия. Стеклова и Кривицкого не было. Бойцы, догадался Бис, убыли в солдатскую столовую в надежде получить долгожданный горячий обед. Сбросив разгрузку и автомат у выгородки для хранения оружия и боеприпасов, не раздеваясь, он свалился на кровать.
– Товарищ старший лейтенант, звонил майор Степнов. Просил, как вернётесь, зайти к нему, – доложил дежурный.
Егор молчком поднялся и вышел, вернулся спустя минут сорок и снова не раздеваясь, свалился на кровать. Некоторое время что–то обдумывал с суровым видом, затем спросил дежурного не звонили ли кто из штаба, а получив отрицательный ответ, повернулся на бок, безмолвно и отчаянно злясь на комбрига за то, что не застал того на месте и незаметно для самого себя уснул.
Из тяжелого сна Егора выдернул дребезжащий из последних сил 'тапик'.
– Крышевский, – представилась блеклая трубка военно–полевого аппарата, в которую, наверное, ещё новую, пришедшую на смену ТАИ–43, представил Егор, говорил министр обороны маршал Жуков. – Группу сапёров на выезд! Срочно! Нашим друзьям из контрразведки Ленинской комендатуры требуется помощь в 'адресе'. Построение, приказ, погрузка в парке через пять минут. Миноискатели не забудь! Оба!
– Алло? – сказал Бис, выслушав информацию, которая не уместилась разом в голове.
– Ты всё понял? – переспросил начштаба.
– Так точно, – сморщился Егор, – миноискатели оба…
– Что случилось? – спросил Кривицкий с соседней кровати, вырвав мятое лицо из подушки.
Впопыхах собравшись, группа сапёров во главе со старшим лейтенантом Бисом выдвинулась в парк к месту построения, продолжая экипироваться на ходу. Весь путь Бис чужим голосом выкрикивал короткие неприятные команды:
– Бегом! На месте! Становись! Проверить снаряжение! К машине!
Боевой приказ никто не доводил, все уже сидели на машинах. Сапёры успели погрузиться, и колонна из трёх бронемашин тронулась с места и в другой раз остановилась уже в центре улицы Маяковского, где собралась внушительная группа военных, самых разных, в разномастных одеждах, напоминающих партизан с военно–полевым снабжением, имеющим свои особенности.
– Товарищ старший лейтенант, – подступился Чечевицын, – я, кажется, автомат в роте забыл…
– Какого чёрта? Ты куда, блядь, ехал вообще, долбаёба кусок?! – взорвался старший лейтенант. – Я для кого без конца повторяю, как попугай: проверить снаряжение? Проверить снаряжение! – страшно замахнулся Бис на Чечевицына. – Дуй под броню! Вернёмся, убью…
– Привет, пацаны! – раздался позади голос. – Сапёры?
– Сапёры, – обернулся Бис.
Это был мужчина лет тридцати с небольшим. Он был ухожен, наверное, как немногие на этой войне или, почти никто, разве что Слюнев и парочка редких начальников, каких Егору довелось встретить у комплекса правительственных зданий, физически крепкий и подтянутый. Тёмные взъерошенные волосы, выступавшие из–под сдвинутой на затылок шапочки и начавшие не по годам отступать, открывали умный лоб и глубоко посаженные под ним небольшие глаза. Он был дружелюбно снисходителен, как молодой директор завода или президент, планировавший посетить в ходе предвыборной кампании мятежную Чечню и моряков атомной подлодки, где с одними, всё же решил переговоров не вести, а вторые утонули.
– Подполковник Герамисов. Отдел контрразведки. Руковожу этим мероприятием, – представился он.
– Старший лейтенант Бис. Двадцать вторая бригада. Руковожу этими раздолбаями, – нахмурил Егор брови.
– Алексей, – улыбнулся Герамисов, протягивая руку красной ладонью вперёд.
– Егор, – протянул Бис свою, продолжая сердиться.
– Тут такое дело, Егор, – сказал подполковник, уводя Биса в сторону, – по информации, полученной из оперативных источников, в адресах, которые мы отрабатываем, укрывались радикально настроенные ваххабиты, ответственные за недавние громкие теракты в городе. Правда, пока велась разработка, произошла утечка, вследствие чего была утрачена внезапность и с вероятностью двести процентов в адресе мы никого не застанем, а вот схроны с оружием и взрывчаткой найти можем. Обязаны найти. Для нас это вопрос чести! Иначе завтра в 'Бейруте' опять погибнут несколько хороших парней.
Егор нахмурил брови.
– Несколько хороших парней? Это что? Название фильма об американских морпехах? И при чём тут Бейрут?
– Хорошие парни – это уральские милиционеры из Ленинского райотдела, а 'Бейрут' – позывной Ленинского района Грозного. Прозвали так за обстановку, здесь она такая же сложная как в ливанской столице: не смолкает стрельба, гремят взрывы, гибнут сотрудники и мирные жители. На днях предотвратили теракт, который мог стать одним из самых громких: шестнадцатилетняя смертница с двумя тоннами аммиачной селитры на военном 'Урале' едва не прорвалась в расположение временного отдела милиции, военной комендатуры и администрации района… Так что здесь у нас счёт на минуты, как в футболе: сегодня найдём бандитские схроны – завтра предотвратим подрывы фугасов и новые потери наших товарищей, понимаешь? Правда, вот незадача, Егор: боевики минируют схроны, а у нас, как на зло, нет сапёров.
– Что значит – нет сапёров?
– Наши парни на четыре дня убыли в составе специальной следственной группы в Старые Атаки. А трое из комендатуры вчера на Автобусной – может, слышал – подорвались на фугасе: двое санитарные, один безвозвратно. Разминировали один фугас, а сработал второй… А тут ещё эта инфа, что у боевиков 'спецы' появились, собирающие из говна и соломы устройства – радиоуправляемые и наводящиеся при помощи фотоэлементов. Наверняка уже знаешь об этом? Успел небось повидать?
Егор натужно проглотил оскомину.
– С 'радио' знаком. А с 'фото', если честно, нет. Не представилось такой возможности…
– Вот, как? Как быть? В адресе, привычное дело, темно. Выходит, если открыть дверь или кладовку – может рвануть, мама не горюй?
– Выходит, может.
Герамисов поджал губу, выпучил глаза, покачал головой.
– Можешь, что–то по–быстрому придумать? Чтобы наша операция не кончилась паршиво. Понятное дело, свернуть всё это… – окинул Герамисов взором, – мы не можем ни при каких обстоятельствах? Высокое начальство ждёт результатов. Не по–офицерски будет свернуть с полпути. И ненужный ущерб нам, сам понимаешь, не нужен. Нам самое главное в адрес зайти, а уж там если что мы и сами досмотрим, ну а если что–то серьёзное – помощи попросим, конечно у тебя.
– По–быстрому придумать вряд ли получится, – почесал Егор отросшую редкую щетину на остром подбородке, – а подумать, можно… К тому же всё гениальное давно придумано, – добавил он и неторопливо направился к БТРу, напрочь позабыв о Чечевицыне. Опасная работа предлагала куда большие переживания, нежели мысли об оставленном нерадивым солдатом оружие в полевой пирамиде сапёрной роты. Заглянув внутрь машины, Егор скомандовал в темноту.
– Гудзон, Фёдор, готовьте пару сапёрных кошек, щупов и сумку минёра.
Повернувшись лицом к офицеру ФСБ, Егор вдохнул полной грудью и выпустил наружу облако тёплого пара. На улице был небольшой минус, не выше пяти–семи градусов, снег под ногами искрился в лучах полуденного солнца, но вынужденная прогулка, вторая за день, совершенно не казалась увлекательной. На пару минут Егор превратился в зрителя, отрешенно наблюдающего за происходящим со стороны.
