– Да, закон, батенька, прежде всего. Я так думаю, – заявил судебный секретарь, сидя как-то вечером за кружкой пива с приятелем булочником. – И перед законом все равны должны быть, – он утвердительно кивнул. – И богатый, и бедный, да что уж там, – судебный секретарь подался вперед, – На моей практике случай был, даже приведение судили как-то, да…

– Погоди ка, ты чего несёшь-то, ну про приведение, – очнулся булочник, – Видать, перебрал маленько.

– Ох и недалёкий ты человек, – упрекнул судебный секретарь. – Что за люди, во всякую дрянь верят, а вот если что по правде было, так их и не убедишь. Слушай вот.

Привидение это здорово бедокурило в одном загородном доме, ну хозяин и решил раскошелиться, чтоб изловить его. А как изловить? Тогда нашёл он одного профессора из университета. Про него в городе поговаривали, что шибко умный был. Запрётся в своей лаборатории и неделями не выходит, всё какие-то опыты по физике ставит. К нему то наш хозяин и пришёл. Ну, мол, так и так, житья никакого не стало. Ночами, говорит, призрак-то этот цепями гремит, не уснешь, а то и просто слоняется по дому, страх на прислугу наводит. А те к хозяину претензию: либо увольняемся, либо плати больше, потому как невозможно за столь малые деньги такое бесстыдство терпеть. Тут хозяин и призадумался: коли уволю, где ж я других найду, правда ведь, кто согласится? Вот в такой вот убыток привидение его ввело. Делай, говорит профессору, что хочешь, а от этого поганца меня избавь, всё свое состояние кладу.

Почесал профессор затылок то, почесал и опять заперся. Аж два месяца носу не казал, исхудал за это время значительно – видно и поесть то было некогда. Ну а как пришёл к хозяину, так и объявил, что мол знает он, как поймать это самое привидение. Что изобрел он такую петлю, которую накинешь на призрака, и деться из неё никуда он не сможет. В тот же вечер и решили её опробовать. Притаились за шифоньером в коридоре, выключили свет и стали ждать. Итак долго, показалось им, они ждали, что едва не уснули. И тут слышь-ка: звяг-звяг, звяг-звяг, – по коридору белое облако движется и мотается из стороны в сторону. Глядь, а это вовсе и не облако, оно то как-будто круглое, а здесь можно туловище, ну как у человека, различить. Вот плывёт оно и гремит цепями, а как к ним приблизилось, вдруг выросло в размерах да как завопит! Тут с профессором удар и приключился. А хозяин то ли покрепче оказался, то ли привык уж ко всему, да только не растерялся и накинул петлю аккурат призраку на шею. И тут привидение давай ему силу показывать: метаться из стороны в сторону. Ну да видно удавка не так проста была. Бился призрак, пока силы всякой не лишился, а потом и присмирел, ну знаешь, как побитая собака. Хозяин тут же властям сообщил всё как есть. И надо же, как хорошо получилось, что он с профессором по договору заранее рассчитался, ну я в смысле денег. Тот то, видишь, Богу душу отдал, да хозяину то теперь в том выгоды уж не было. А то, как знать, могли и его засудить. Так вот, арестовали то привидение по всем правилам. На следствии неоднократно учиняли ему допрос, да только оно лишь мычало да выло, так ничего и не добились. А когда в зал суда его ввели, все так и повскакивали. Если Вам уже случалось видеть привидение, оно, пожалуй, и ничего, когда второй раз то, а по первости – страшновато. Когда же все притихли, прокурор зачитал обвинение. Мол, так и так, хулиганило ты, безобразничало, нарушало общественный порядок и покой доброго гражданина. Так и приговорили его к двум годам тюремного заключения. Только тюремные начальники сразу же прислали сообщения, что ни за что не возьмут привидение к себе. Джека Потрошителя – пожалуйста, но не привидение, за ним же не уследишь. Ну а поскольку хозяину заплатить было нечем, то и поселили призрак опять в том доме, откуда и привезли. Правда, сказать надо, что с тех пор присмирел он значительно. То ли здоровьем уж не тот стал, то ли в суд опять не хотелось, да только докучать хозяину особливо перестал. Кухарка то, слышь, поговаривала, будто видала даже, как призрак с хозяином в шашки играли. Во как! А ты говоришь – небылица!

– Ох, и заболтался же я с тобой, опять жена бранить будет! – тут судебный секретарь вскочил и засеменил к дверям, забыв уплатить.

Эмме необыкновенно повезло с супругом. Чувство гордости и собственной важности охватывали её, когда она сообщала, что у неё муж учёный-естествоиспытатель. А всем известно, что статус мужа распространяется и на жену. И потому с ней разговаривали почтительно и вежливо и очень ее уважали. Ведь ученые – это редкость. Они занимаются тем, в чем обычные люди совсем не разбираются. Несмотря на это, Эмма была простой женщиной, сердечной и улыбчивой. И недалекой, как считал ее муж. Она то и дело говорила глупости, входила в кабинет в самый неподходящий момент и мешала размышлять, ставить опыты и проводить испытания. Правда злые языки поговаривали, что если Алларих что и испытывает, то терпение своей жены, но они были не правы. Ибо он был настоящим ученым. В его стремлении было открыть нечто неизведанное, исследовать то, что еще никто не исследовал, увековечить свое имя и покрыть себя вечной славой. Двоюродная тетушка оставила ему приличное наследство, и он мог бы почивать на лаврах, вместо этого Алларих продолжал работать. Он целыми днями сидел в своем кабинете и не переставал думать. Бывало, встречаясь со своими подругами за чашкой чая или чего покрепче, Эмма рассказывала какой он умный и талантливый, как она уважает его и его работу. Правда чем конкретно он занимается, она представляла слабо, да и расспрашивать не решалась, но все равно, как и положено жене, продолжала восхищаться.

В то утро Эмма по обыкновению вошла в кабинет с подносом.

–А вот и завтрак, она улыбнулась. – Как твоя работа, продвигается? – спросила Эмма, внезапно осознав, что Алларих может подумать, будто она не интересуется от безразличия, а не из робости. А ей очень хотелось быть ближе к мужу.

Неожиданно он так сурово посмотрел на неё, что поднос у Эммы наклонился, и любимая синяя чашка Аллариха скользнула вниз. Раздался звук бьющейся посуды, и чашка разлетелась вдребезги, расплескав содержимое. Эмма побледнела и поставила поднос на стол, будто отрекаясь от него.

– Мой любимый бокал, – закричал Алларих покраснев, – Как можно быть такой неловкой растяпой!

Услышав это, Эмма со слезами на глазах выбежала из кабинета, не сказав ни слова.

Почему я вообще женился, подумал про себя Алларих, пнув ногой маленькую скамеечку. Все эти детали интерьера, которые так любила его жена, попросту захламляли пространство. Он встал из-за стола, натянул сюртук, захватил шляпу и вышел на улицу.

Эмма была женщиной, приятной во всех отношениях: опрятная, улыбчивая, с мягким тихим голосом и вопрошающим взглядом. Но готовила она хуже, чем думала сама, была не очень умной и без солидного приданного. Алларих знал все это ещё до свадьбы, и тем не менее, сделал Эмме предложение. Со временем, когда раздражение в сторону жены стало расти, он много думал об этом. Что же в итоге его подвигло связать с ней судьбу? Может то, как она поправляла волосы? Волосы у Эммы были чудесные: мягкие, волнистые, цвета золота. Она собирала их в пучок, а потом постоянно поправляла, плавно проводя по ним рукой. Глупо, конечно было из-за этого жениться. Алларих вздохнул и пошёл домой.

А тем временем Эмма сидела на кухне и пыталась пить чай, в надежде успокоиться. Но мысли, теснившиеся в голове, не давали слезам остановиться.

–Почему Алларих так жесток со мной? – думала она. – Он совсем не ценит мои старания. Не я ли делала всё возможное?

Оглянувшись назад, она пришла к выводу, что ей не в чем себя упрекнуть. Старалась она очень. В попытках угодить, она даже уволила кухарку и готовила сама, чтобы сделать Аллариху приятное. Она окружила его заботой и уютом, она всегда была рядом, но он был неумолим в своем намерении не замечать жену.