– Все то же.

– Прикрываешь?

– Да, – выдавил лис, краснея.

Арсений не мог молчать, когда другие говорят:

– Чего там прикрывать-то, ядрен батон? Леська была доска…

– Чего? – я от возмущение приподнялась на руках и тут же случилось три события: медолис “огокнув”, взял свои слова обратно; я вспомнила, что без одежды и тут же пригнулась; рука Буры попыталась закрыть мои достоинства и в итоге оказалась на округлостях.

Дальше тело отреагировало быстрее, чем я успела понять, что происходит. Я выпнула чернобурого из-под кровати так, что тот прокатился по полу до самой стены.

– Прости! – крикнул он, летя.

Медолис же катался по полу от смеха. Я глубоко дышала злостью под кроватью.

– Кто-нибудь даст мне плед?

– Давно бы лисой обернулась! Кокетка, ядрен батон! – Сеня обычно не бесил своей постоянной присказкой, но сегодня особенно раздражал.

Я до крови прикусила язык. Бура же встал на ноги и свесил плед с изножия кровати, словно занавесом прикрыв меня от медолиса. Сказал:

– Да, оборачивайся давай.

Я проползла вперед, схватила за край пледа и стащила к себе.

– Выйдите, пожалуйста. И дверь за собой закройте, – попросила я.

Спустя минуту болтологии и шуршания парни все-таки вышли. Спасибо, лисий бог, что без лишних вопросов!

Я выползла из-под кровати, завернулась в плед и осмотрелась. Если Арсений тут бывает, может, и одежда его есть? Ведь я еще не проверяла шкаф.

Я распахнула дверцы и уставилась на скромную стопочку вещей, такую одинокую на этих огромных полках, что хотелось пожалеть. Что там? Футболка и шорты? Сойдет.

Пахнут, правда, медолисом. Но что поделать? В пледе я ощущаю себя почти голой.

Я открыла дверь спальни и сжала ручку с такой силой, что почувствовала мягкость металла. Все потому, что в гостинной, сложа руки на груди, стоял Саша. Напряжения в нем было столько, сколько в громоотводе, в которого постоянно бьет молния. В глазах – сотня вопросов, а желваки на щеках двигались под кожей.

Мне пришлось закрыть на секунду глаза, чтобы взять себя в руки и не нырнуть обратно под кровать. Это мой дом. Мне его бабуля вот-вот перепишет. Так что я имею права выгнать своего бывшего отсюда взашей.

Вот только удастся, если он не захочет?

Хорошо, что мне не одни. Бура и медолис находились аккурат между нами. Бура скрипел зубами, глядя на одежду Арсения на мне, а сам медолис потирал пальцем кончик носа и иронично хмыкал, разглядывая свой прикид на девушке.

Саша

– Сеня! – я рыкнул со злостью.

Едва держался, чтобы не размазать обладателя огненного чуба по полу своей ментальной силой. Спасибо одной чернобурой заднице – за эти два года я так преуспел, пытаясь найти способ добраться до Буры ментально, что почти разобрал по полочкам весь механизм воздействия моего зверя.

– Я – Арсений, ядрен батон! Сколько можно повторять? – огрызнулся в ответ медолис.

Точно! Он же ненавидит, когда его имя сокращают.

– Мне все равно. Что тут происходит? Почему вы живете вместе? И почему на Лесе твоя одежда? – с каждым вопросом я делал шаг к Арсению.

Я проследил за Бурой не зря. И вот на что мы напоролись. Одного не пойму, почему чернобурый только нос морщит?

Смотреть на Лесю и вовсе не мог. Мне хотелось содрать с нее эту футболку-парашют и дурацкие шорты. А еще ей было холодно, и от этого ее грудь…

А-р-р!

Я сейчас крышей поеду.

Схватил подушку с дивана и запульнул в девушку:

– Прикройся!

И тут же получил ей обратно по мордасам с такой скоростью, что не успел увернуться.

– Пошел вон отсюда! – прокричал хвостик.

И это та самая девчонка, что за мной по пятам ходила? Я ее не узнавал. Мало того, что выросла во всех отношениях, так еще и смотрела на меня, как на врага всех сверхов.

– Ты мне? – я посмотрел в глаза лисы и на мгновение будто охладел всем телом до минусовых температур.

Нет, она меня точно сегодня выведет из себя!– Ты один тут нежданный.

– А этот, значит, жданный? – я показал взглядом на Буру. А этот ядреный, значит, вообще здесь с тобой живет, да?

– По факту – да, – Лисена вздернула нос и брови.

Я знал, когда она врала. Сейчас – чистую правду сказала.

– Врешь, – я не хотел этого слышать.

До меня доходили слухи, что уже год как медолис стал жить отдельно ото всех. Но я и предположить не мог, что Арсений налаживал быт с Олесей.

Это какой-то взрыв мозга, твою мать!

Она в его одежде. А это значит что?

Я не хотел принюхиваться, но хотел получиться ответ.

Я спросил это вслух? И придвинулся.– Насколько вы близки?

– Остынь. – Между нами встал Бура.

Нет, он меня поражает:

– А ты что такой спокойный? Все нормально, по-твоему?

Сам же меня достал на тему Олеси, а теперь что? Все хорошо у него от таких новостей? Медолис – это не чернобурая задница. Тут все серьезно может быть.

И тут я принюхался и окончательно запутался.

– Отойди, – я попытался убрать с пути Буру, схватил за плечо, но лис не сдвинулся с места.

Мне нужно поймать запах. Что-то не так. От Леси сильнее несет чернобурым, чем медолисом. Но как?

– Ты ее что, уже полапал, придурок? – Я перехватил с плеча Буру за грудки.

И тут голос холодный голос Олеси щелкнул по ушам:

– Арсений, родной, знаешь путь для быстрой отправки мусора наверх?

– Конечно, ядрен батон, – раздалось где-то в углу.

Накрыла темнота. Я скорее почувствовал, что Леся не рядом. А потом до носа долетел сладкий запах.

– Бай-бай, мальчики! – услышал я, прежде чем ноги и руки стали ватными, а глаза сомкнулись.

Открыл глаза – надо мной луна. Вокруг – трава. Рядом – чернобурая задница.

Двуликий бог, что за нахер?

***

Бура

Я открыл глаза, повернулся на колючей траве и оглянулся. Санек валялся злющим чертом рядом и чуть ли не рычал, и меня разобрал смех.

Это задевало мою гордость и веселило одновременно. Столько не виделись, а она вела себя так, словно еще столько бы не видела. Обиделась, ни слова мне не дала сказать два года назад и убежала.Нет, вот девчонка! Вот Олеська! Катапультировала нас из норы наружу, словно мусор.

Всегда она так – когда слишком тяжело, поджимает хвост и дает деру. Что в Заполярье тогда, что сейчас.

А я, дурак, переживал, чтобы она за эти годы глупостей не наделала. Чтобы снова не оказалась на волосок от смерти, как тогда, в реке. И просто обалдевал над Никсом, который не видел дочь два года (я же следил, поэтому могу сказать наверняка). Хотя более любящих родителей, чем у Олеськи, и не найти.

Да, они знали, что мы на хвосте. Терпеть не могли Сашу, но меня-то любили! Могли дать подсказку будущему зятю.

Хотя, что жаловаться? Дали же, поэтому я здесь. И этот недоистинный тоже.

А потом в этом логове голая под кроватью сжалась от страха, словно маленький ребенок. Наверное, она не заметила, как прижалась ко мне, когда вошел Арсений. Для нее его визит точно был сюрпризом.Два года не видел Леську, и тут в один день столько всего сразу. Сначала она в блестящем платье пришла на свадьбу такая взрослая, такая независимая, такая красивая. На меня не смотрела, ветошью снисходительно назвала.

Или она паниковала о том, что он подумает о нас? Что между ними?

От этой мысли и воспоминания вида Лисены в одежде медолиса я зарычал.

– Придурок, – прилетело от Саши, который вскочил на ноги.

А ведь она тогда так намекала, так смотрела. Взглядом “да” говорила. А теперь она взглядом посылает меня в Заполярье.Не был бы придурком, еще два года назад сделал Леську своей. О чем думал? Что наговорил? Готов сам себя придушить.

Как я мечтал отмотать время назад!

Хотя, когда я не смог найти Лесю, когда понял, что она скорее заведет роман с человеком, чем с Сашей, вот тогда в голове у меня шестеренки и поменялись местами.

И ни в коем случае не медолис!Нет, это буду я. Только я.