Перевод: Киара Форест.

Редактура: Киара Форест.

Вычитка: Киара Форест.

Глава первая

Дрейк.

Сейчас четыре утра. Сегодня утром мне повезло: я проснулся примерно на час раньше Одри. Блин, странно думать об этом в таких терминах. Я думаю о том, что мне повезло, что я просыпаюсь примерно за полтора часа до того, как прозвенит будильник. Это означает, что я просыпаюсь примерно за час до того, как Одри полностью обойдет мой будильник, разбудив меня своим невероятным ртом.

До Одри моя сексуальная жизнь практически отсутствовала в течение нескольких лет, потому что у ее матери было какое-то философское убеждение против секса по любой причине, кроме деторождения. Я не знал этого, когда женился на ней. В моем браке пара ручных работ в месяц и секс каждые два или даже три месяца являются стандартом. Насколько я понимаю, я понимаю это только потому, что отец Одри бросил ее из-за отсутствия секса, а она не хочет терять еще одного мужа.

Не поймите меня неправильно. Мне нравится минет, который делает мне Одри. Черт, минет от этой девушки — лучший минет, чем любой, который я когда-либо получал. В старшей школе и колледже я был немного дураком. Мне делали минеты направо и налево. На самом деле не имеет смысла, что Одри так чертовски искусна в них, поскольку весь ее сексуальный опыт насчитывает менее тридцати дней. Черт, не прошло и недели с тех пор, как ее губы впервые коснулись моего или чьего-либо еще члена.

Но она невероятна. Я люблю минеты.

Но сегодня утром мне нужно подумать, и мне нужно думать так, чтобы мой разум не затуманивался тем удивительным удовольствием, которое доставляет мне моя двадцатилетняя падчерица.

Итак, я осторожно поднимаю ее руку со своей груди, выскальзываю из одеяла, укладываю ее обратно, целую ее в щеку и выхожу из комнаты, по пути прихватив халат. Я иду на кухню, завариваю кофе и наблюдаю, как густая жидкость стекает в графин. Несколько секунд спустя я сижу за кухонным столом, пью кофе и думаю.

Одри хочет, чтобы я научил ее всему.

Она жаждет. Она милая. Она полна энтузиазма и хочет научиться делать мужчину счастливым. Точнее, она хочет научиться делать меня счастливым. До сих пор мне удавалось двигаться относительно медленно. Она научилась получать от меня удовольствие либо от ласк, либо от орального секса. Я также познакомил ее с вибраторами, и поэтому ее первоначальное убеждение, когда она пришла, убеждение, что она даже не может испытать оргазм, было опровергнуто, к ее великой радости. Что касается противоположного фокуса направления, она научилась делать ручную работу и минет.

Она хочет большего.

Она устала ждать, пока я лишу ее девственности, и правда в том, что у меня заканчиваются оправдания. Дело в том, что мы уже так много сделали вместе, что сопротивляться этому последнему, очевидному уроку — глупо с моей стороны. С моральной точки зрения я уже смирился с тем, что значит спать с падчерицей. С эмоциональной точки зрения я не могу поверить, что регулярное наслаждение ее руками и ртом не оказывает какого-либо негативного воздействия на Одри, я думаю, наслаждение ее киской произведет такое же впечатление.

Суть в том, что у меня не осталось оправданий. Она этого хочет. Я хочу это. Почему я вообще этому сопротивляюсь, я не понимаю. Однако ее реакция на случайную стимуляцию ее задницы в шестьдесят девять лет дает мне еще один урок, который нужно пройти в первую очередь.

Бессмысленно это или нет, я думаю, я вижу это в длинном и запутанном виде.

Глава вторая

Одри.

Я не очень понимаю, как я могу чувствовать себя такой опытной, будучи еще девственницей. Я лежу на кровати животом, моя задница слегка приподнята, а киска опирается на большой вибратор. Должна сказать, хотя папа и научил меня, как ему дрочить руками и как делать минет, я все равно чувствую, что наши отношения совершенно односторонние. Все направлено на меня и мое удовольствие.

А его член до сих пор не был нигде, кроме моего рта!

Вибрации усиливаются, и я задыхаюсь:

— О! Ох, папочка! — как они запускаются. Моя задница уже заполнена гладкой стальной пробкой. Я могу вам сказать, что сочетание ощущений, которые пронзают меня, когда моя задница вот так набита, и вибраций, охватывающих нижнюю часть моего тела, кажутся гораздо более мощными, чем я ожидаю. Вибратор не настроен на максимальную мощность, поэтому отчасти его делает таким невероятным то, что в нем нет непреодолимой интенсивности, которая просто заставляла бы меня двигаться вперед.

Вместо этого я серьезно задумываюсь об ощущениях, которые пронзают меня. Я получаю от них более отчетливое и мощное удовольствие.

Я крепко держусь за подушку прямо у груди, глядя в изножье кровати. Я имею в виду, что я далека от падения, но мне все еще кажется, что в данный момент у меня нет сил из-за ощущений, которые проходят через меня.

— Ты моя хорошая девочка? — спрашивает папа.

— О да, папочка!

Я говорю, как только немного подниму голову. Он ходит вокруг и оказывается прямо передо мной. Конечно, все, что я вижу, это его огромный и красивый член. Я тут же открываю рот и высовываю язык. Он посмеивается, и это чертовски сексуально. Я имею в виду, он посмеивается из-за того, какой большой контроль он имеет надо мной, просто из-за того, как он меня возбуждает.

Он делает небольшой шаг вперед, прижимая свой член прямо к моему языку. Один на уровне, это действительно потрясающе, когда я обхватываю губами большую головку в виде грибочка, облизываю и сосу. Однако это также сводит с ума, потому что одна из вещей, над которыми я работаю, — это глубокая глотка. Я уже могу пройти почти две трети его члена и знаю, что ему это нравится. В этом положении я могу проникнуть в рот всего на полтора дюйма или около того.

— Тебе нравится это? — спрашивает он.

Я не ждала этого вопроса. Однако ответ таков: мне это нравится. Когда я впервые почувствовала, как его палец прижимается к моей маленького задней дырочке, я была шокирована тем, насколько приятно это было.

Он даже не делал этого специально, а просто крепко держал мою задницу, пока его язык сводил меня с ума, исследуя мою киску. Я не отрываю рот от его члена, а просто стону и:

— Ммм хммм!

Он наклоняется и шевелит анальную пробку. Я задыхаюсь от его члена и издаю стон, когда вибрации в моей киске, кажется, становятся сильнее из-за того, что он делает с моей задницей. Я не понимаю, как это вообще возможно, но это определенно приятно.

Он снова трясет ею, и я стону как сумасшедшая. Он отодвигает свой член и говорит:

— Я не собираюсь сейчас учить тебя чему-то, дорогая. Я просто хочу, чтобы ты почувствовала, что происходит, испытала это. Как думаешь, сможешь сосредоточиться на этом ради меня? Можешь ли ты сосредоточиться только на том, как ты себя чувствуешь?

— Да, папочка, — стону я. Затем я визжу и стону громче, потому что он снова трясет анальной пробкой. Он двигается, покачивая им, и я чувствую себя просто лужей ощущений, дрожащей лужей счастливого удовольствия. Затем я снова визжу, когда он выдергивает анальную пробку. — Ох, папочка, — хнычу я. Я вдруг чувствую себя такой опустошенной. — О, папочка, пожалуйста…

Я не знаю, почему мне вдруг стало неловко просить его положить игрушку обратно мне в задницу, но я не могу вымолвить слов. Вместо этого я просто говорю:

— Пожалуйста, папочка. Пожалуйста!

И тогда я это чувствую. Не игрушка. Кровать слегка трясется, когда папа забирается на нее, и мои руки сжимают подушку под моей грудью, когда я понимаю, что то, что я чувствую против маленького сморщенного отверстия в моей заднице, — это член папы.

Мне хочется кричать во все горло:

— Да, папочка! Да! Да!

Я имею в виду, я не знаю, почему я не думала об этом раньше, кроме, может быть, того, что я просто настолько сосредоточена на том, как папин член находит свой путь в другую дырочку.