Козолупов Павел Анатольевич, который пожелал остаться анонимным, переписал документы на владение и отдал психически больному графу. После чего тот, облизал лысину председателя, дважды прокатился на горках, украл у маленькой девочки Кристины карамельку и скрылся в неизвестном направлении. По последним данным, его дом превращен в Эхос. Взятый под контроль кланом Зуевых.

— Во жизнь у человека, — присвистнул Атари.

— Однажды про этого идиота снимут фильм. Помяни моё слово.

Ну на самом деле на первом этаже не было ничего примечательного. Я бы назвал это почти тривиальным домом, если бы не влияние Эхоса. Сначала это выглядит немного странно. То есть шпаклевка с потолка начинает осыпаться и сгорать. Затем обои при тебе разрезают невидимые когти. Стоны за стенами, сдавленные крики. Ледяной узор покрывающий стекла окон.

Впрочем я поспешил с выводами, пока не увидел клетку… заполненную до отказа вязанными воздушными шарами. Детектор при этом смиренно молчал.

Я вошел в двустворчатую дверь с позолоченной табличкой родового герба Метелева. Походит на личный кабинет. Тут уже обстановка резко контрастировала с остальным домом. Никаких ядовитых цветов, дебильных постеров и мусора.

На стенах развешены портреты семейства. Метелев с женой и дочерью. Человек в центре картины сидел на корточках. Выглядит вполне адекватно, строгий черный костюм, улыбка до ушей. Он приобнимает дочку на трехколесном велосипеде. Жена стоит над ними и также светится улыбкой. Приторно счастливое семейство, которое принято ставить в образец. На фоне картины Старомосковский парк развлечений.

Довелось там в детстве побывать. Не сказать, что остался в восторге. Пацан, который попал со мной на колесо обозрения наблевал в кабинке. И вместо видов Старой Москвы, пришлось смотреть под ноги, где плескалась лужа из переваренных хот-догов.

Мне не понравилось.

Отвлекшись от картины, я проследовал к рабочему столу. Детектор молчал, но может тут есть что-то полезное? Блин, да кому не хочется безнаказанно порыться в чужих вещах?

— Человеку БЕЗ повадок вора? — ехидно заметил Атари.

— Захлопнись, — шикнул я.

Я плюхнулся в кресло, покрутился в нем, а затем закинул ноги на стол, как истинный босс, откидываясь на спинку.

— Надо забрать кресло, удобное зараза. Чего бы о графе ни писали, а мужик шарил за комфорт.

— Успеешь прибарахлиться, — Рыцарь пялился на картину позади рабочего стола. Там была изображена дочка Метелева. Девочка в образе Мальвины. Синий парик, сине-белое платье и пудель лежащий у ног, — хм, какая странная картина.

— Чем? — повернулся я.

— Там зазор, — пояснил Атари, проводя рукой по рамке, — почти уверен за картиной что-то есть.

Ни слова больше. Я подскочил и аккуратненько отодвинул картину. Атари был прав. Картина отворилась подобно створке. А за ней неприкрытая выемка сейфа.

— Так-так, ну чем сегодня порадуете дядюшку Артёма, — я в предвкушении потирал ладошки, разглядывая нехитрый лут.

Поводы для радости были! Во-первых, это бумажник, который я тут же заценил на наличие денег. Мать честная, да надо почаще пробираться в чужие дома! Я пересчитал купюры несколько раз… Пять тысяч! Это я что получается… выкуплю «Тристана» обратно? Хотя нахрен он сдался, пойду в казино! Но уже в другое.

— Жизнь тебя ничему не учит, — упрекнул Атари, — Сначала с долгами рассчитайся, а потом уже думай, как деньги транжирить.

— Не нуди, — я пробежался по кармашкам, вытаскивая на свет божий фотографию.

«Моя любимая хохотушка». Фото дочери графа держащей на вилке консервированный персик.

Судя по нему, он его не выпускал из рук, всякий раз, когда брал в руки кошель.

— Хмм, — я отложил фотку и полез рукой вглубь сейфа, там блестела какая-то рукоятка.

Я вытащил водяной пистолет. Заряженный. М-да, вот уж действительно опасное оружие. И нафига его держать в сейфе? Я по приколу навел на Атари и выстрелил.

— Пиу-пиу, — озвучил я выстрелы как в детстве. Струйка прошла сквозь призрака и… и зашипев оставила прожжённые ДЫРЫ в полу.

— Ниче себе! — У нас с рыцарем глаза сразу по полтиннику стали, — это что за магия?

— Кислотная, — я аккуратненько вернул пистолет на место от греха подальше. К черту такие игрушки.

— Ты там пропустил листочек, — Атари указал на неприметный лист формата а4, прикрытый бортиком с моего ракурса.

Будет неплохо, если это и есть та ценная бумага, за которой дед гоняется. И не надо будет лезть ни в какие вонючие Разломы.

Бумага и впрямь оказалось ценной. И даже болезненной. Но только для графа.

— Свидетельство о смерти Метелевой Юлии Ярославовны, — прочитал вслух, — Думаешь у него чердак протек из-за смерти дочери? — предположил я, бросая взгляд на измятую фотографию.

— Не каждый вынесет подобную ношу, — пожал плечами Атари, — можем лишь перестать над ним глумиться, и прекратить рыться в его вещах.

Я не успел ответить, как дверь открылась. На пороге стоят Василий.

— Нашли что-нибудь? — спросил он, разглядывая кабинет.

— Ничего стоящего, только бумажник, — я протянул кошель священнику.

Он взглянул, достал пять тысяч и положил себе в карман. Сказать что мы с рыцарем охренели, это ничего не сказать.

— Деньги это грех, сын мой, — пояснил он с отеческой улыбкой, — так позволь же его взять на себя.

— Почему у меня чувство, словно меня ограбили?

— Подобное случается у многих, кто посещает церковь. Не беспокойтесь, это скоро пройдет, — он направился к выходу, и бросил через плечо, — и не переживайте виконт, все деньги пойдут на помощь детям.

— Правда?

— Конечно, — отсалютовал священник, скрываясь за дверьми, — ведь все мы чьи-то дети.

***

— Сдается мне, он тебя развел, — расплылся в лыбе Атари.

— Да ладно? — огрызнулся я, — Сам догадался или подсказал кто?

Недолгий путь назад и по итогу мы оказались там, откуда начали. У входа в особняк.

Василий предложил мне осмотреть подвал, а сам двинется на разведку на второй этаж. И почему потенциально стремное место доставалось именно мне? Впрочем, вопрос риторический. Потому что.

Я толкнул дверь и спустился по крутой лестнице вниз. И какого фига лестницы в подвал всегда делают наиболее травмоопасными? Что бы бабуля упала, сломала бедро, слегла в больничку, а ты мог с чистой совестью замутить здесь притон на пару месяцев? Сука, Барагозин наверняка так и сделал. Вот сто пудов. Хотя бы за гипотетическую бабулю я надеру ему жопу на дуэли.

Ну, подвал, собственно, не отличался особой стремностью, кроме одного. Тут как-то многовато манекенов. Выставились в рядочек возле кирпичной стены и чего-то ждут.

Подозрительно! Сказал бы я, если б не видел их раньше наверху. Видать у Метелева еще и бзик на кукольную тематику.

Я протиснулся в узкий проход меж стеллажей заставленных консервами с персиками. И очутился в небольшой комнате со слабо мигающей лампочкой. На вид обычная прачечная. Стиралки, сушилки, горячие трубы, вьющиеся под потолком.

Все бы ничего, но там был такой большой «дартс». Который используют в цирковых представлениях. Ну там привязывают красотку, а специально обученный человек метает в нее кинжалы. Только сейчас в мишенью была не красотка, а безголовый манекен. Рядом с которым торчало два кухонных ножа.

— А тут мило, — заметил Атари, разглядывая перформанс.

— Хорошо у меня нет фобий, связанных с куклами, подвалами и клоунами… — побурчал я, водя из стороны в сторону пультом.

Детектор молчал.

— Есть результаты? — уточнил призрак.

— Не-а. По моему мнению все это какая-то пустая затея. Ну, типа, нафига Метелеву оставлять ключ в доме? Я бы на его месте спрятал бы его куда подальше, чтоб уж точно никто не нашё…

Бух! Я подскочил, чуть не завопив. Сердце, будь оно у меня, сейчас бы собрало манатки и переехало в пятки. Нахер ему такой стресс!

Стиральная машинка внезапно заработала, и внутри нее что-то громко переваливалось. Что за срань тут творится?!