– Почему же, есть. Наверное, он поэтому и обиделся.

– Не поняла, – отреагировала я.

– Ну, дело в том, что моя двоюродная сестра, его дочь, замуж выходит, и ей квартира нужна. Потом, сын там подрастает… Ну, и у них квартира такая же, как у нас: двухкомнатная. В общем, ничего хорошего. И он считал, что ему наследство это важнее, чем нам.

– А ваша мама считала по-другому? Она не хотела решить все миром и поделиться с ним?

– Да нет, а с какой стати? – удивилась Ксения. – Там же юридически все на ее стороне, она была уверена в успехе, даже если бы он в суд подал, как обещал.

– А он не хотел успокаиваться и собирался подать в суд, даже зная все условия дела? – спросила я.

– Вначале – да. Но потом, я думаю, он не стал бы этого делать. Понятно же, что он бы только время зря потратил.

– Ну а он угрожал чем-то действительно опасным вам с матерью, кроме обещаний, что больше не станет ничем помогать?

– Я точно не знаю, сама не слышала, – ответила Ксения. – Может, и угрожал, потому что его здорово задело это завещание.

– А этот дядя Жора, он был на похоронах вашей мамы?

– Да, конечно, был. И жена его тоже была, и дочь. Младшего сына только не было.

– И как они себя вели?

– Да, по-моему, нормально, – ответил Данила за Ксению. – Я ничего не заметил враждебного. По-моему, дядя твой даже искренне переживал.

– Искренне! – воскликнула Ксения. – Теперь-то эта квартира ему достанется.

– Ну ты же сама говорила, что там будут принимать участие все ближайшие наследники, то есть и ты, и он. Значит, поделите пополам, – заметил Данила примиряюще.

Ксению такая перспектива, видимо, не устраивала, потому что она сильнее нахмурилась и надула губы, дергая себя за пуговицу на блузке. Меня же сейчас волновали отнюдь не ее эмоции и обиды, поэтому я вернулась к своим вопросам:

– Как вы считаете, кто-то из маминого окружения был к ней настроен настолько негативно, чтобы пойти на убийство? Проще говоря, вы сами кого-то подозреваете?

Ксения задумалась, потом сказала:

– Кроме дяди Жоры, нет, никого.

– Значит, его вы все-таки подозреваете? – прищурилась я.

– Да, – подтвердила Ксения. – Милиции, правда, я тоже сказала об этом, и они вроде бы проверили, сказали, что у него алиби. Но он мог и не сам это сделать. А потом, алиби тоже можно подделать. И вообще, милиция все так туманно объясняет, говорит, что мы вам всего сказать не можем в интересах следствия. Почему это, скажите на милость, они считают, что я нарушу эти интересы? И почему решают, что я могу знать, а что нет?

– Потому что они делают свою работу, – разведя руками, пояснила я. – Наверное, считают – так правильнее.

– Нет, меня вот что еще возмущает: ведь она судья! Ради нее могли бы постараться, правильно? – раскрасневшись, воскликнула Ксения.

– Ну, МВД и судебная система – это разные вещи. А потом, кто вам сказал, что они не стараются? – несколько удивилась я.

– Но ведь Никита Владимирович зачем-то посоветовал мне обратиться к вам! – нажала Ксения. – Зачем?

– А кстати, действительно, зачем? – в ответ посмотрела я на нее. – Вы сами не собирались нанимать частного детектива?

– Не-ет, – протянула Ксения. – Я же говорю, что тогда вообще плохо соображала. Но потом… Я с Данилой посоветовалась, и Никита Владимирович еще раз напомнил и сказал, что так будет лучше. Я вообще-то тоже считаю, что так лучше, потому что хочу узнать, кто убил маму, а милиции уже не очень верю. Я раньше с ними не сталкивалась, а сейчас мне кажется, что им все безразлично, искать – не искать. Лишь бы не делать ничего!

– Ну, не нужно столь категорично. А вот Никита Владимирович меня интересует все больше… Скажите, как вы его можете охарактеризовать как человека? Я так поняла, что он был частым гостем в вашем доме, не чужим, наверное, человеком. Что вы о нем знаете?

Ксения потерла щеку и несколько неуверенно сказала:

– Ну, он… Нормальный человек, добрый, веселый. Очень энергичный. Мама всегда говорила, что он хороший юрист. Правда, он несколько безалаберный…

– В каком смысле? – уточнила я.

Ксения улыбнулась:

– Ну вообще-то он человек обеспеченный. У него и машина хорошая, дорогая, и вообще… Семья хорошо живет. Жена одевается в дорогих магазинах, не работает, а сам он ходит… Вроде бы и хорошо одет, а всегда как-то небрежно. Мама говорила, что у него просто натура такая. Например, может в слякоть дорогое пальто нацепить и все его заляпать – и даже не заметит этого. Он как-то равнодушно к таким вещам относится. Хотя не знаю, нужно ли вам это.

– Ну, психологический портрет не помешает, – проговорила я, снова пытаясь вспомнить, где же я могла пересечься с этим Никитой Костиным. – А лет ему сколько?

– По-моему, еще и сорока нет, – сказала Ксения. – Во всяком случае, выглядит он молодо. А вообще он человек довольно обаятельный.

– Ладно, пока оставим его в покое, все равно мне придется с ним встретиться. Теперь давайте вернемся к подробностям убийства вашей мамы. Из какого пистолета ее убили? Нашли ли его?

– Нет, пистолета не нашли, – покачала головой Ксения. – А из какого… Данила, ты помнишь, что про это говорили? – повернулась она к парню.

– Да, какой-то нестандартный пистолет, – неопределенно проговорил Данила.

– А в вашем доме есть лифт? – спросила я.

– Да, есть. И маму как раз убили, когда она из него выходила, – сказала Ксения. – Наверное, убийца выстрелил в нее, сразу же вошел в лифт и поехал вниз.

– А почему же никто не слышал выстрела? Вы ведь сами тоже не слышали? – обратилась я к девушке.

– Нет, я ничего не слышала. Может быть, пистолет был с глушителем? – Она неуверенно посмотрела на Данилу.

– Скорее всего, – пожал плечами тот. – Только все эти подробности не важны, пока пистолет не найден. Мало ли подобных пистолетов! А вот удастся ли найти его, не знаю. По идее, убийца должен был от него избавиться.

– А вот вы говорите, Ксения, что расстались с Данилой незадолго до этого трагического события…

Ксения кивнула.

– Данила, а вы, когда уходили от Ксении, видели что-нибудь подозрительное во дворе? Может быть, кто-то праздно шатался или…

Данила отрицательно покачал головой, насупив брови. Видимо, он пытался что-то вспомнить, но у него это не получалось. Да и действительно, что с того, что он вышел из подъезда полчаса назад? Он же не знал, что произойдет. Убийца же мог прятаться где угодно. Даже на виду у всех – опять же никто не знал, что это убийца.

И получалось, что на данный момент я выяснила от дочери Тамары Аркадьевны Шуваловой и ее друга все, что они могли сказать. Остальные сведения я уже должна раздобыть сама, если, конечно, соглашусь на это дело. И прежде чем сказать свое твердое «да», я задала очень важный для себя вопрос.

– Ксения, обращаясь за помощью к частному детективу, вы знали, на что идете? – Я смотрела на девушку в упор.

– Не понимаю… – пробормотала Ксения.

– Если вы насчет оплаты услуг, – вмешался Данила, – то мы это обсуждали. Ксюш, скажи.

– Да, – встрепенулась Ксения. – Никита Владимирович предупреждал, что ваши услуги стоят недешево, но у мамы остались сбережения. И я уже решила, что половину из них могу потратить на то, чтобы разыскать ее убийцу. Вы берете двести долларов в день?

– Да, плюс расходы, – кивнула я. – Не могу сказать точно, сколько дней продлится расследование, но обычно оно занимает не больше недели. Это крайний срок.

– Хорошо, – прикинув что-то в уме, мотнула головой Ксения. – Я согласна.

– Вообще-то это я должна быть согласна или не согласна, – улыбнулась я, чем повергла ее в смущение.

– Да, конечно, – покраснев и поднимаясь с кресла, сказала Ксения. – Так вы согласны?

– Да, – теперь уже с чистой совестью ответила я.

Ксения, посовещавшись взглядом с Данилой, полезла в сумочку и, открыв ее, протянула мне четыре стодолларовых бумажки.

– Вот, – проговорила она. – Если расследование продолжится, я, разумеется, добавлю.