Действительно, Кирилл Вавилов был изображен со спины, я видела только темный затылок и высокую фигуру в джинсах, обнаженную по пояс. Увидела я и сам дом, который был, как я и предполагала, тоже построен с размахом.

– А изображения бани здесь нет? – спросила я.

– К сожалению, нет, – вздохнув, сказала Кассандра. – Кто же мог знать, что она сыграет такую… роковую роль.

– Если бы знать заранее, никакой роковой роли бы не было, – тихо добавила Инесса.

– Вы возьмете фотографии с собой? – посмотрела на меня Лобоцкая.

– Да, на всякий случай. Не все, а только крупные планы.

Я хотела дома еще раз внимательно рассмотреть снимки в надежде, что найду на них что-то, что укажет мне правильное направление, хотя надежды на это было мало. В коттедже Вавиловых я провела еще около получаса, после чего решила направиться к Ольге Вавиловой. На прощание я запоздало вспомнила о просьбе Кассандры похвалить дом Вавиловых и уже возле двери заметила:

– Какой у вас очаровательный дом. Я ничего подобного не видела в Тарасове. – И растроганная Инесса минут десять рассказывала о том, как Аркадий Леонидович искал нужного архитектора, грамотного, с опытом и художественным вкусом.

Адрес матери Ольги мне дала Кассандра. Обычный, ничем не примечательный район Тарасова, не центр и не окраина, панельная пятиэтажка с четырьмя подъездами.

На звонок открыла женщина лет пятидесяти, с простым лицом без макияжа, в ситцевом халате в цветочек, с усталым взглядом… Таких женщин в России миллионы, и они мало чем отличаются друг от друга, как судьбой, так и менталитетом. Она выжидательно смотрела на меня, а потом сама спросила:

– Вы к Ольге?

– Да, – обрадовалась я тому, что женщина сразу угадала, кто из ее семьи мне нужен.

– Проходите, – как-то равнодушно проговорила она и пропустила меня в квартиру.

– Бабушка, я хочу книжку читать, – выбежал в прихожую маленький мальчик, кареглазый, круглолицый и румяный.

– Подожди, Алик, сейчас я щи доварю, и мы с тобой почитаем. Пойдем, пойдем. – Она подтолкнула малыша в сторону кухни, а мне кивнула: – Ольга там.

Пожав плечами, я постучала в указанную дверь одной из двух комнат этой квартиры и сразу услышала:

– Да, ну что еще?

Я вошла и увидела сидевшую на табуретке перед трюмо девушку лет двадцати пяти, которая сосредоточенно красила ногти на ногах и всем своим видом выражала недовольство, что ее отвлекают. Она даже не подняла головы.

– Здравствуйте, Ольга, – произнесла я, и девушка тут же повернулась с удивленным видом, далеко в сторону отведя кисточку. Маленькая капелька перламутрового лака упала на пол.

– Здравствуйте, – растерянно ответила Ольга. – А… Что вы хотели?

– Меня зовут Татьяна Иванова, я частный детектив, занимаюсь расследованием преступления, совершенного на даче Вавиловых в июле этого года, – отчеканила я. – Надеюсь, вы понимаете, о чем речь.

Ольга с полминуты молча рассматривала меня, затем закрутила флакончик с лаком, поставила его на трюмо и повернулась ко мне уже всем корпусом.

– Садитесь сюда, – показала она мне на деревянную кровать, покрытую атласным покрывалом. – Только меня уже допрашивали много раз, я все рассказала. И суд скоро… Все же ясно, зачем теперь по новой со мной говорить?

– Я же сказала, что я не из милиции, а частный детектив, – напомнила я. – Я веду собственное расследование.

– А что тут расследовать, если и так все ясно? – Ольга взяла с трюмо, заваленного всякой всячиной, пачку сигарет и закурила.

Мне тоже хотелось курить, и я не стала спрашивать разрешения, уже поняв, что с этой девушкой церемонии излишни. И вести себя с ней нужно уверенно и даже напористо.

– То есть вы уверены, что поджог совершил ваш муж? – спросила я.

– Ну конечно, – пожала плечами Ольга, глядя в сторону с нахмуренными бровями и быстро выпуская дым.

Ольга была привлекательной. Даже в домашнем халате и без прически: ее русые волосы были собраны в хвост на затылке. Черты округлого лица неправильные, но очень симпатичные: большие, широко расставленные серые глаза с чуть заметной раскосинкой, мило вздернутый носик, аккуратный рот с пухлыми губками… Если не красавица, то уж точно сексапильная девчонка. Из-под короткого халатика виднелись стройные загорелые ноги.

«А у Алика глаза карие, – почему-то подумала я. – И вообще он на нее не похож. Наверное, в отца пошел».

– А почему вы в этом так уверены? – спросила я. – Все-таки преступление очень жестокое… Неужели вы не удивились, что ваш муж, человек, с которым вы прожили не один год, вдруг решился на такое? В нем и раньше проявлялись подобные наклонности?

Ольга задумалась. Видно, мои слова вогнали ее в некий ступор.

– Нет, ну… – неуверенно проговорила она, откидывая пушистую челку со лба. – Нет, конечно, никакой жестокости я раньше в Кирилле не замечала – он вообще добрый человек. Но ведь… Ведь все видели, как он шел с канистрой к бане.

– Кто – все? – спокойно уточнила я. – Вы видели?

– Я? – совсем растерялась Ольга. – Нет, я не видела.

– Так кто же видел?

Ольга наморщила лобик.

– Паша видел! – наконец выдала она, обрадовавшись.

– Паша – это муж вашей подруги?

– Да, Даши. Зачем бы он стал врать?

– Это я выясню, – пообещала я, доставая блокнот. – Дайте мне адрес этих Паши и Даши.

– Ой, ну а их-то зачем сюда впутывать? – капризно надула губы Ольга.

– Они и так уже впутаны, поскольку присутствовали на дне рождения и были очевидцами пожара, – усмехнулась я. – Так что диктуйте.

Через полминуты адрес был записан, и я убрала блокнот.

– Ну вот видите, – снова повеселела Ольга. – И вообще, просто так в милицию ведь не заберут.

– Знаете, – со вздохом сказала я, – за свою богатую практику мне не раз приходилось бывать и в милиции, и в суде, и в прокуратуре… И могу вам со всей ответственностью заявить, что не так уж редки случаи, когда и в милицию забирают просто так, и судят невиновного человека. И слава богу, что часто в ходе судебного разбирательства удается выяснить, что обвиняемый не совершал преступления. И в случае с Кириллом вполне возможно то же самое. А главное, мне непонятно, почему вы так радуетесь, что его посадят? Вы что, хотите этого?

Ольга испуганно осеклась.

– Может быть, вы только и мечтали об этом? – продолжала я наступать, не повышая голоса. – Может, это вообще вы все подстроили, чтобы его посадили? Может быть, вы с Пашей в сговоре? Может, это вы подожгли баню?

Я внимательно следила за реакцией Ольги. С каждой моей новой репликой испуг в ее глазах усиливался. Наконец Ольга не выдержала и заголосила:

– Да что вы говорите, что вы говорите-то! Я даже не видела, как все это получилось, меня вообще в тот момент рядом не было!

– Так, а где вы были? – не давая ей опомниться, быстро спросила я.

– Мы на пруд ходили… С Пашкой, с Дашкой, с Кириллом…

– Так, вы мне врете! С каким же Кириллом, если говорите, что он в это время поджигал дачу? Вы путаетесь в показаниях, девушка.

– Ну так… Ой! – Ольга залилась слезами, но, увидев мой прокурорский взгляд, быстро вытерла их и, всхлипывая, продолжала: – Так мы же не все вместе возвращались! Кирилл быстрее всех пошел, а мы еще дурачились по дороге, в прятки стали играть, когда через лес шли… За деревьями прятались, бегали, смеялись… И этот дядька с нами был, моряк бывший, спросите у него.

– Что, тоже за деревьями прятался?

– Он… Нет, он не прятался, он просто шел, но смеялся вместе с нами. Потом Кириллу это надоело, и он вперед пошел, а мы следом. А когда к даче подошли, увидели, что баня горит…

– И Паша вместе с вами подошел?

– Да, кажется…

– Как же он мог видеть, что Кирилл шел с канистрой, если вы не видели?

– Да не знаю я, спросите у него! – закричала Ольга и, не выдержав, расплакалась.

В дверь осторожно заглянула ее мать.

– Закрой дверь! – завопила Ольга, швыряя в сторону двери розовую мягкую тапочку.