Понятней не стало, а Белочка увлечённо захрустела попкорном, разрушая мрачную атмосферу.

– Вы знаете, что здесь произошло? – не дождавшись хоть каких-то пояснений, решила спросить Лаура.

– Догадываюсь, – негромко ответила эльфийка.

Скупость ответов начинала раздражать. Усиливалось искушение дать условный сигнал Райне, чтобы та одним точным ударом вырубила Древнюю, а затем набросила на её шею петлю из цепи “хладного железа”.

Усилием воли Лёха унял нетерпение.

Глупо было ждать, что древняя эльфийка окажется наивной и болтливой барышней, жаждущей поделиться с первыми встречными всей известной информацией. Нет, она присматривается к ним точно также, как и они к ней.

Вопрос только в том, что она ожидает увидеть.

– Кому сейчас принадлежит власть? – на этот раз вопрос задала Древняя.

– Смотря где.

Предельно осторожный ответ Лауры заставил пробуждённую удивлённо приподнять бровь.

– Здесь, в этом мире. Или вам удалось восстановить связь с Златым Градом?

Она верно истолковала выражения лиц собеседников.

– Нет, путь в Златой Град всё ещё закрыт. Значит, власть взял кто-то из этого мира. Кто?

– Люди, – нашёл наиболее подходящее определение Лёха. – В этом мире правят люди.

Он счёл, что из уст эльфа эта новость прозвучит без вызова, просто как констатация факта.

– Вот как?.. – с нотками удивления произнесла Древняя и, опершись на протянутую Стрижом руку, поднялась на ноги. – Юные сумели вернуть своё. На каких условиях был заключён мир?

Снова обмен взглядами.

– Мы не знаем, как было раньше, – призналась Миа, тщательно подбирая слова, – но сейчас правят люди, а горстка выживших эльфов объявлена вне закона и прячется по лесам, страдая от междоусобиц.

Они ждали чего угодно: гнева, слёз, ругани, но Древняя подняла лицо к небу и оглушительно расхохоталась. Смех был долгим и искренним, но в нём слышались отчётливо различимые нотки горечи.

– Какая ирония, – отсмеявшись, сказала эльфийка и по-новому оглядела своих спасителей. – Что же свело вас вместе в таком случае?

– Желание построить лучшее будущее, – криво усмехнулся Лёха и мотнул головой в сторону горстки пепла. – И хотелось бы закончить путь иначе.

– Всем нам хотелось бы этого, – склонила голову Древняя, тяжело опираясь на руку Стрижа, но ничем иным собственную слабость она не показывала.

– Возможно, вы голодны после столь продолжительного сна, – предположил тот, выудив из поясной сумки золотое яблоко.

Древняя благодарно кивнула и приняла плод как должное, а не великую драгоценность.

– Найдётся чаша или фляга?

Один из репликантов молча отстегнул от пояса флягу с водой и протянул эльфийке. Та вновь склонила голову в знак благодарности. Выдернув пробку, она расположила амброзию над горловиной и начертала в воздухе сложный символ. Фрукт словно засунули в блендер и хорошенько взбили, а получившееся пюре провалилось аккурат во флягу с водой. Этот разбавленный сок с мякотью она и отхлебнула, ограничившись единственным глотком.

Глядя на это, Лёха размышлял насколько же деградировало эльфийское общество, если, очевидно, обыкновенный продукт питания сейчас превратился в предмет поклонения, а подобный способ приготовить “походный смузи”, скорее всего, давно утерян.

К недовольству Дарана, Лаура жестом приказала тому снять защиту и подошла к Древней.

– Можем мы узнать ваше имя?

Та, погружённая в мысли, растерянно посмотрела на неё:

– Выходит, оно тоже не сохранилось в истории?

Графиня лишь развела руками, вызвав кривую усмешку эльфийки.

– Похоже, многое забыто.

– Вы даже не представляете сколько, – вздохнула Лаура.

– Моё имя – Дану. Некогда я служила Великому Дому Кречетов.

“А предки Лауры умели подбирать персонал”, – хохотнула Белочка, организовавшая себе кресло, как в кинозале.

“Скорее это люди взяли себе названия эльфийских аристократических домов”, – не согласился с ней Лёха, помнивший големов в виде кречетов на базе в атолле. Да и огромная змея на стене, опоясывающей сад у подножья горной крепости, лишь подтверждала эту догадку.

В большинстве сохранившихся эльфийских крепостей они находили ту же символику, что и у связанных с ними людских кланов.

На лице Лауры читалась растерянность. С одной стороны, открывать настоящее имя было опасно. Очень опасно. Возможно, уже скоро их пути и интересы разойдутся, а Древняя умудрится ускользнуть из-под их “опеки”. К чему дарить ей знания о том, что разбудила её графиня клана Лазурных Кречетов? Но и лгать, называя чужое имя и не озвучивая столь важные факты, было чревато порчей отношений в случае, если сотрудничество сложится.

Словно угадав её мысли, Дану усмехнулась:

– Свои имена можете не называть. Если я верно поняла, ваш союз нарушает законы и грозит серьёзными последствиями.

– Вы мудры и великодушны, – с явным облегчением склонила голову Лаура.

– К сожалению, это не так, – покачала головой Дану, бросив взгляд на припорошённую прахом горку амуниции. – Полагаю, у вас, как и у меня, много вопросов.

Она вновь осторожно отхлебнула из фляжки, не спеша нагружать отвыкший от пищи желудок.

– Да, – согласилась графиня, но первым вопрос задал Харон.

– Это снаряжение безопасно для использования? – без затей поинтересовался репликант, не собираясь оставлять ценное оружие и броню валяться посреди руин.

– Теперь уже да, – без раздумий ответила Дану. – “Незримая смерть” утратила силу, и здесь снова безопасно.

– А раньше? – не сдержала любопытства Миа.

– А раньше с теми, кто приближался к этому месту, случалось тоже, что с Тормиром, – она указала взглядом в сторону кучки праха. – Не выживали ни Древние, ни Юные, ни растения, ни зверьё. Даже птицы, пролетавшие не достаточно высоко, падали замертво.

– Но почему он оставался невредим до того момента, как исчез кристалл? – спросил Харон безо всякого почтения стряхивая прах с уцелевших доспехов.

– “Кристальный плен” не спасает от “незримой смерти”, лишь отсрочивает распад плоти до того мига, как плетение будет разрушено.

– Значит, он был уже мёртв, но тело сохранилось в кристалле? – уточнил Харон, передавая часть собранной амуниции брату.

– Нет. Он был жив и в сознании все эти годы, – глухо ответила Дану.

Её слова проняли даже репликантов. Харон вздрогнул и уставился на Древнюю.

– Годы и столетия без движения и в сознании? – уточнил он хрипло.

Дану кивнула.

– Всё, что я могла – даровать ему смерть.

Все потрясённо молчали, осмысливая услышанное. Высунувшая было мордочку из укрытия ласка, казалось, тоже была шокирована словами Древней.

“Это перебор даже для меня”, – очень серьёзно проговорила Белочка.

– Тогда почему выжили вы? – нарушил тишину Харон.

– Артефакт, в котором я спала, предназначен для спасения жизней, – ответила эльфийка. – Он и хранил меня, погруженную в забытие, все эти годы.

Репликант задумчиво огляделся.

– Что за враг мог сотворить такое? – полюбопытствовал Даран.

– Враг, насколько я могу судить, пытался пленить Тормира и остальных живыми для допроса, – глядя в затянутое облаками небо, ответила Дану. – А “незримую смерть” призвали союзники, чтобы этого не допустить. Они хотели защитить меня и тех, кто ушёл “зеркальными путями”.

Пустотники ошарашено переглянулись.

– Вы хотите сказать, что они убили себя и отравили землю? – переспросила Миа. – Чтобы не попасть в плен к врагу?

– Всё указывает на это, – всё также глядя в небо, произнесла Дану. – Похоже, они осознавали, что проигрывают ту битву и шансов нет. И не желали отдавать врагу то, что охраняли.

Самопожертвование осаждённых, ударивших оружием массового поражения по себе, лишь бы не дать врагу захватить их главную ценность, говорило о крайней важности этого объекта.

– И что же они охраняли? – осторожно спросила Лаура.

Эльфийка перевела на неё взгляд и грустно улыбнулась.

– Меня.