Наконец моя миссия подошла к своему закономерному завершению. Шесть видных шишек из высшего руководства ГРУ, получив предсмертное наказание в виде адских физических мучений на протяжении нескольких часов, были отправлены мной на перерождение. «На закуску» остался генерал Павлов.

Подчинить управляющий Искин китайского лимузина для меня не составило никакого труда. Откровенно говоря, к финальному этапу своей мести я чувствовал себя крайне отвратительно и устраивать Валерию Яновичу долгую процедуру прощания с жизнью особого желания не испытывал. Именно по этой причине я не явился к нему во время ночного отдыха и не устроил ему паралич конечностей и голосовых связок с последующим поражением какого-нибудь жизненно важного внутреннего органа и крайне мучительным постепенным отмиранием оного в течение нескольких часов.

С этим персонажем седьмого акта поставленного мной «марлезонского балета» я решил поступить незамысловато. Заблокировал двери авто и проявился в виде голограммы на голографическом информационном дисплее, вмонтированном в ветровое стекло автомобиля.

— Рад встрече, товарищ генерал, — в эту фразу я постарался вложить как можно больше сарказма и неприязни к этому человеку, — извиняйте, здоровья вам не пожелаю, поскольку очень скоро вы его полностью лишитесь, как до этого его лишились все ваши подельники, обрекшие на смерть двадцать восемь моих парней, поверивших в честность отцов-командиров. Надеюсь, вы помните меня майора Ветрова, оперативный позывной Баргузин?

Стоит отметить, что выдержки генералу было не занимать. Вместо того, чтобы вступить в дискуссию с каким-то неизвестным типом, выдающим себя за покойного опального майора, он скомандовал управляющему модулю автомобиля:

— Николай, останови машину! Николай, ты меня слышишь⁈ Николай! — Забавное имечко для неодушевленной железяки, лично я ограничился бы каким-нибудь «Дружком», «Тобиком» или «Барбоскиным». Обожаю собак, хоть возможности завести питомца как-то не представилось. Ясен пень, взятый под моё полное управление Искин не отреагировал на приказ бывшего хозяина.

По моей команде мощные электродвигатели принялись активно разгонять десятитонную бронированную тушу Хуолонга. Впрочем, на скорости три сотни километров в час я прекратил разгон. Оно хоть машина в управлении надежная, риск отказа на такой скорости какого-нибудь узла весьма высок, ибо всякое железо обладает определенным запасом прочности.

Осознав тщетность своих попыток перехватить управление транспортным средством, генерал наконец-то соизволил снизойти до разговора со смотрящим на него с голографического экрана непонятным персонажем:

— Кто вы и для какой надобности вышли со мной на контакт? Заранее предупреждаю, внедренный в мозг имплант не позволит мне пойти на сотрудничество с какой-либо иностранной организацией, так что о моей вербовке можете забыть. И, прошу вас, не стоит разыгрывать передо мной спектакль с якобы ожившим Ветровым!

— Ха-ха и еще тысяча раз ха! — Придав своей физиономии наиболее зверское выражение, а голосу толику загробной инфернальности, я рассмеялся в прям лицо этого самоуверенного типа. — Хотите верьте, Валерий Янович, хотите — нет, но в настоящий момент с вами разговаривает именно ныне покойный Игорь Ветров. Чтобы направить ваши мысли на путь истинный, смею вам напомнить имена недавно почивших в Бозе генералов: Берестова, Северова-Глумова, Печорского и еще трех руководителей разных отделов Конторы. Так вот, все они в свое время, также как и вы в их числе приняли одно фатальное для всех вас решение о ликвидации группы особого назначения майора Ветрова. Единственное, чего вы не учли то, что мне единственному удастся вылезти живым из всей этой передряги…

— Прошу не компостировать мне мозги всякой мистикой! — Возмущению генерала не было предела. — Оживший покойник-мститель! Да вы, батенька, бюджетных нейротриллеров насмотрелись. Излагайте, чего хотели, на этом завершим наш бесполезный разговор, ибо еще раз повторяю, пойти на прямое предательство интересов своего государства даже моего искреннего желания будет недостаточно. Так что не понимаю, чего именно вы добиваетесь. Моя гибель вам абсолютно ничего не даст, поскольку на мое место тут же будет назначен не менее грамотный и компетентный офицер.

Смелый мужик оказался, смерти не боится. То есть, боится но виду не подает. В принципе доказывать что-то без пяти минут покойнику смысла не имеет никакого. Однако мне будто вожжа под хвост попала:

— Зря вы столь категоричны, Валерий Янович. Загробный мир существует и теперь, благодаря вашей, в том числе, заботе, я являюсь одним из его обитателей. Так что, хотите — верьте, хотите — нет, но я продолжаю утверждать, что в данный момент вы имеете дело именно с бывшим майором ГРУ Игорем Ветровым. Для чего я довожу до вашего сведения данную информацию? А чтобы, перед неминуемой гибелью вы испытали… нет, не муки совести, поскольку такой атавизм как совесть вы в себе давным-давно безжалостно вытравили и заменили понятием «целесообразность». Я хочу, чтобы в качестве наказания вы испытали ужас от приближения гибели и осознания её неотвратимости.

После этих слов я заставил мощные двигатели электрокара начать максимально возможный разгон. На протестующие вопли Искина о грозящей пассажиру опасности отреагировал, банально отключив, чересчур заботливую «железяку».

Генерала проняло, он что-то кричал в доказательство своей невиновности, даже умолял пощадить его. Но я был непреклонен. Мишенью для тарана послужил заранее присмотренный мной штабель из железобетонных фундаментных блоков, складированных радом с автомагистралью то ли для дорожного строительства, то ли для нужд кого-то из обитателей этого весьма престижного местечка.

Столкновение на скорости в четыре сотни километров в час, хоть и получилось фееричным с шумом и скрежетом сминаемого металла и возгоранием всего, сто было способно гореть, однако, бронекапсула пассажирского салона выдержала удар. Более того, тело пассажира было герметично изолировано от внешней среды поднявшимися бронированными створками. Сработавшие подушки безопасности уберегли тело генерала от фатальных увечий. Наконец, система жизнеобеспечения активировала приток чистого воздуха в задымленное нутро уцелевшей капсулы. Павлов хоть и потерял сознание, но не умер и, по большому счету, жизни его уже ничто не угрожало. Молодцы все-таки китайцы, такие композиты научились создавать, и, вообще, автомобиль создали весьма и весьма достойный. Снимаю перед ними шляпу.

Впрочем, оставлять в живых человека, запечатанного внутри груды искореженного металла я не собираюсь. Всю имеющуюся на данный момент в моем распоряжении энергию я направил в свое последнее заклинание. Вне всяких сомнений, энергии разбушевавшейся электрической стихии будет вполне достаточно, чтобы превратить человека даже не в обугленный труп, а в кучку пепла.

К своему великому сожалению, начавшимся внутри бронекапсулы локальным апокалипсисом в полной мере насладиться мне было не суждено. Энергетическую сущность Игоря Ветрова, точнее то, что от нее осталось, в очередной раз подхватила неведомая сила. По большому счету, я ожидал полного развоплощения своей личности. Но не тут-то было. Меня вновь протащило по знакомому тоннелю.

Неожиданно для себя, вместо ожидаемого небытия, открываю глаза и вижу знакомый предбанник, освещенный скупо льющимся из узкого окошка светом летнего солнечного дня. Здесь буквально только что и в то же самое время много дней тому назад, я провел вполне успешный эксперимент по избавлению от хворей одного закоренелого алкоголика. Поначалу не понял, что со мной случилось. Осознав же факт своего возвращения в физическую оболочку Ивана Силаева, ощутил небывалый прилив радости.

Вне всяких сомнений, перед тем, как окончательно выйти из строя «качели судьбы» отфутболили мою духовную сущность на «запасной аэродром». Впрочем, в этот радостный момент анализировать данность мне хотелось меньше всего. Жизнь продолжается, и моя задача сделать так, чтобы не было стыдно… Чёрт, что-то меня снова к какую-то патетику потянуло! Жизнь продолжается, и мне банально нужно её прожить, а вот как именно у меня это получится, покажет будущее. Так что, поживем — посмотрим.