– Армию, я панию, игры играми, но у наглости должен быть предел! – Возразил один капитан.

Зал снова погряз в спорах и криках, капитаны никак не могли прийти к общему мнению. Второй Генерал наслаждался зрелищем, попивая вино. Первый смотрел на всё это и недовольно выдохнул. Зам Второго подливал вино, а Зам Первого стоял, держа руки за спиной. Насмотревшись, Первый Генерал дал команду своему Заму остановить их. Тот лишь сделал шаг вперёд, как тьма поглотила зал.

– Тишина, – сказал Зам, встав на место.

Тьма тут же отступила, и все капитаны стали внимательно слушать генералов. Первый Генерал встал и сказал:

– Предлагаю голосование, кто за?

Девятнадцать капитанов подняли руки, и зам генерала тоже поднял руку.

– Замы не голосуют. Кто против? – сказал Первый Генерал.

Зам отпустил руку. Девятнадцать капитанов, и первый, и второй, генералы подняли руки.

– Девятнадцать на девятнадцать, не хватает одного, – сказал Первый, глянув на пустое третье место.

– Ну и где её черти носят, – ехидно улыбаясь, сказал Второй Генерал.

– Она отсутствует по приказу Князя, – сказал Первый, недовольно садясь на место.

– Раз такое дело, то я как старший должен взять её голос на себя, – сказал Второй.

– Если подумать, то да, если один генерал отсутствует, то его голос ложится на выше стоящего или на его зама, – сказал один капитан.

– Таки да, так решали вопросы уже неоднократно. Столетие.

Зал снова покрылся галдежом.

– Ещё не всё решено. – сказал Зам Первого Генерала, – Капитан Информационных Дельт 700, отправься в Дендрарий и сообщи о собрании.

Дендрарий. Это место – место смерти самого редкого вида, известного как небесные киты, место, в котором по непонятным причинам спокойно существуют все известные и неизвестные миру растения.

– Госпожа! Госпожа! Госпожа генерал, вам нужно срочно явиться на собрание! – кричал 700 бежав по дендрарию.

– Да завались ты, птица Говорун, – сказал недовольно голос.

Среди цветов, деревьев и грибов проявился силуэт, одетый в халат и шорты, слегка шатался.

– Капитан Ёжин? Ты не знаешь, где Госпожа генерал? Ей ннужно пройти на собрание, – спросил 700 в ожидании ответа.

Капитан Ёжин быстрым шагом дошёл до 700 и презрительно смотрел на него.

– Зачем нашей Наденьке быть на вашем глупом мероприятии?! – вопросительно крикнул Ёжин.

Не успел 700 и слово сказать, как из глубины дендрария раздался хлопок, сразу после него вырос гигантский гриб, и на тропу приземлился человек, одетый в шляпу, напоминающую шляпку гриба, в садовую робу, а на ногах красовались болотники, через плечо была перекинута сумка, которая своим размером была с туловище человека.

– Это, просто.... Обалдеть! – радостно вскрикнул парень, разбрасывая какой-то порошок на растения, хлопая в ладоши и добавив, – Ёжин, ты видишь, видишь, разве это не круто?!

Ёжин и 700 стояли в полном недоумении. Понимая лишь одно и глянув на друг друга, сказали хором:

– Опять грибов объелся?

Тот, отреагировав на них, резко повернулся и сказал:

– Нет. Их я ещё не ел.

Разливаясь в улыбке, человек представился как садовник Дендрария и как капитан Грибницев.

– Кхм… Как бы не было, но Госпожа генерал должна явиться на собрание. Где я могу её найти? – уточнив, поинтересовался 700.

– Я без понятия, и как я ска… – не успел Ёжин договорить, как его перебил Грибницев.

– Она у себя в чайной.

– Ой дурак, – Ёжин прикрыл лицо руками.

– Спасибо, – сказал 700, побежав в сторону чайной.

– Лови его, дебил. Вот же блять, он же теперь нас точно уроет нахуй, а я ведь только нашёл эту оболочку, – с испугом говорил Ёжин, гонясь за 700.

– Карь, меня подожди, – чихнув, сказал Грибницев, догоняя Ёжина.

700 бежал через Дендрарий и думал, где находится чайная, пока он не упёрся в дверь, подойдя ближе, он почувствовал человека и приготовился войти, как позади себя услышал шаги и ругань. Не успев отпрыгнуть в сторону, он был сбит сног, и вместе с Ёжиным и Грибницевым влетел во внутрь.

– Попался, Горбунков! – радостно вскрикнул Ёжин, держа 700.

700 лежал на полу и с недоумением осматривал комнату.

Та представляла собой обычную детскую, где у стены стояла детская кроватка.

– Что это за место? – спросил 700.

– Какая тебе разница,щя я тебя отучу без разрешения вламываться, куда нельзя! – Прокричал Ёжин, сильнее сдавливая руку 700.

– Ёжин.Нам бы свалить отсюда, – шёпотом сказал Грибницев, толкнув рукой Ёжина.

– Чё ты там шепчешь? Не слышу, громче говори! – переспрашивая, сказал Ёжин.

Вместо слов Грибницев поднял голову Ёжина вверх. Не успели все трое встать, как позади они услышали, как скрип двери остановился. Повернув головы, они увидели старенького дворецкого, который, слегка улыбнувшись, снёс Ёжину голову, Грибницеву дал ногой по голове, а 700 ударил в шею.

Ёжин очнулся от яркого света, бившего в глаза, такого яркого приятного ветерка он давно не чувствовал, но неожиданно до него дошло, что находится перед своей госпожой, хотел было он отдать честь, как он обнаружил, что его голова стоит на чайном столике. Переведя взгляд, он увидел Грибницева, сидящего на стуле, который тихонько пил чай одной рукой и держал больную голову второй.

– Мама, дядя слизь очнулся, – сказала маленькая девочка, показывая на Ёжина пальцем.

– Виноградинка, разве я тебе не говорила, что показывать пальцем на других некультурно, – ласково сказала Надежда.

– Себастьян, будь так добр, – сказала Надежда, как дворецкий тут же взял голову Ёжина и приделал её обратно к телу, затем налив ему чаю.

– Я ненавижу крепкий чай, – подметил Ёжин, глядя на Себаса.

– Его приготовила маленькая госпожа, – спокойно ответил Себас.

Услышав ответ Себаса, Ёжин, не раздумывая, выпил чашку и попросил ещё. Себас с лёгкой ухмылкой налил ещё. После ещё одной чашки Ёжин превратился в полусферическую твёрдую субстанцию. Грибницев,увидав истинную форму Ёжина, отправил ранее выпитый чай в Себаса и смеялся с Ёжина.

– Ах ты гриболюб, хорош ржать, – злобно трясясь, сказал Ёжин.

Увидев радостный взгляд маленькой госпожи, Грибницев сказал:

– Маленькая госпожа, а вы знали, какая у дяди слайма любимая игра?

– Нет, какая? – спросила девочка очень заинтересовано.

– Его любимая игра – это подбрасыванья в воздух. Он у нас тот ещё стещняшка, поэтому будет отнекиваться, – сказал Грибницев, ни на миллиметр не убирая улыбку с лица.

– Дядя слайм, пойдём играть, – радостно сказала девочка, взяв Ёжина на руки и отбежала от столика достаточно далеко, что бы Грибницев убрал улыбку и, отдав честь госпоже, сказал:

– Госпожа Надежда, один из моих грибо-парнишей докладывает, что на собрании решается, помогатьли ребёнку Князя или нет.

– И что же они решили? – спросила Надежда, отпив кружечку чая.

– Всё как обычно, за вами решающий, – ответил Грибницев.

– Голос, да…Выберем помочь этому ребёнку или нет, с одной стороны мы ослушаемся приказа князя, а с другой.... Хм что-то здесь не чисто, – проговорила Надежда, смотря в сторону улицы.

– Хотите сказать, что это заговор, но против кого? – спросил Грибницев вскочив со стула.

– Сядь, пожалуйста, на место, Николай, я не знаю против кого, но заговор точно есть. – сказала Надежда, уперев голову в ладони.

– Да, госпожа, вы так давно комне по имени не обращались, – сказал Грибницев, подсев ближе.

– Так вот вы, Николай и Никита, двое – самые преданные мне капитаны после Себаса, которым я могу доверять. Если со мной и Себастианом что-то случится, хватайте мою дочь и бегите, бегите отсюда да подальше, никому, никому из дельт, капитанов, их замов, тем более генералам и их замам не доверять! Понятно?!

– Я понял, госпожа, но куда нам бежать? – отдав честь, спросил Грибницев.

– Прочь из этого мира, мир Церус, там вроде спокойно, – нервно сказала Надежда.