— Ну, еще бы не спасти, — ответил Пэт. — Где еще мы найдем таких героев?

Джек предложил флягу Федору, и хотя тот все еще злился, тем не менее взял флягу и благодарно похлопал Джека по плечу.

— Спасибо, что вытащил меня, — со вздохом произнес он.

— А как бы я тебя оставил? — мрачно отозвался Джек. Он взял флягу и осторожно завинтил крышку. Руки у него были в волдырях от ожогов.

— Эмил вас подлатает, и будете как новенькие, хоть сейчас в бой, — утешил их Пэт, а люди вокруг радостно закивали и заулыбались.

Джек посмотрел на своих обожателей и тяжело вздохнул. Снова подниматься в воздух совершенно не хотелось. «Ни за что и никогда», — подумал он. Устроившись поудобнее, он закрыл глаза и тотчас вспомнил, как они падали, а вокруг все горело и плавилось — настоящий ад. Джек дрожал, как в лихорадке.

Пэт встал и посмотрел на запад.

Они едва успели выбраться — последний поезд из Вазимы. Эта мысль заставила его содрогнуться. Эти мерзавцы захватили почти всю страну без особых для себя потерь, тогда как тугары потеряли множество своих воинов, а сами они — свыше пятнадцати тысяч убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

В поезде только и разговоров было, что о поспешном отступлении, которое больше всего походило на бегство. Солдаты радовались, что уцелели, но Пэт понимал, что как только схлынет возбуждение первых часов, наступившая реальность остудит их пыл.

Теперь они все оказались в изгнании, весь народ.

На повороте Пэт посмотрел вперед: пути были забиты поездами, они тянулись до самого горизонта. Больше тридцати тысяч человек устремилось на восток, спасаясь от гибели. Но люди вокруг, глядя на Джека, вели себя так, словно добились победы.

«Если это победа, — мрачно подумал Пэт, — не хотел бы я увидеть, каким будет поражение».

Кар-карт Джубади натянул поводья, сердце у него сжалось от суеверного страха.

Цель лежала перед ними — родной очаг янки, средоточие их силы, все, что угрожало его орде и всем другим ордам в их вечном пути вслед за солнцем. Город беззащитно лежал перед ним.

Из ворот Суздаля выехал всадник и направился к нему. Подскакав, он склонился в поклоне и сказал:

— Город пуст, мой кар-карт. Совершенно пуст, как и сказал первый посыльный.

Джубади отвернулся.

Они ушли.

Как скот решился на это? Ведь свыше предопределено, что скот всегда остается на одном месте. Только Избранные странствуют по миру. Неужели весь народ решил превратиться в проклятых странников?

— Хулагар!

— Да, мой карт?

Заляпанный грязью носитель щита тотчас подскакал к нему.

— Город пуст! Они ушли, в самом деле ушли! Хулагар кивнул.

Он молча смотрел на деревья, которые росли слева от дороги. Что-то настораживало его. В душе ожило предчувствие беды — об этом шептал ему дух «ту».

«Оглянись, оглянись скорее!»

Хулагар взглянул на знамя, которое развевалось на высоком шесте перед мостом. Это был черный флаг с красным глазом Буглаа посередине. Такой флаг вывешивали только в тех случаях, когда умирал кар-карт.

— Откуда они узнали? — прошептал Джубади, стараясь подавить страх. Все вокруг загомонили, послышался сигнал тревоги — воины только сейчас увидели зловещее предзнаменование.

Джубади понимал, что не должен показывать страха, но сердце у него колотилось.

— Откуда они узнали?

— Питомцы знают об этом, — прошептал Хулагар. Его предчувствия возвратились с новой силой.

— И они ушли, — обреченно произнес Джубади. И что теперь? Он думал, что все решится здесь, что он войдет в покорный город победителем. Но это оказались лишь мечты.

— А что с заводами?

— Все пусто, — сообщил разведчик дрожащим голосом. — Нет ничего — ни машин, ни машин, которые делают машины, — нет ничего, кроме пустых зданий.

— Они ушли, да? — раздался голос.

Джубади оглянулся и увидел подъехавшего Тамуку. Вука был рядом.

При взгляде на Тамуку он преисполнился холодной ярости, которую едва сумел сдержать. Щитоносец оказался прав, ему подсказал дух «ту». Джубади почувствовал внутреннюю дрожь. Если Тамука сейчас опять выдаст что-нибудь своевольное, то умрет мгновенно.

— Мне очень жаль, мой кар-карт, — произнес Тамука лишенным всяких эмоций голосом.

— Трусливые ублюдки! — бушевал Вука. — Покинуть собственные юрты безо всякого сопротивления! Их даже презирать противно!

— Не забывай, это всего лишь скот, — сказал Тамука.

Музта со своим сыном и несколькими приближенными подъехал к Джубади.

— Они сражались за эту позицию до тех пор, пока мы едва не захлопнули мышеловку. Кин хорошо разыграл эту партию.

Ты говоришь так, словно восхищаешься этим скотом! — фыркнул Вука. — В какой-то степени так оно и есть, — отозвался Музта. — Когда-то он разгромил мою армию, а теперь ускользнул у вас из-под носа.

— Это ненадолго! — прорычал зан-карт, с ненавистью глядя на Музту.

— Ты бы хотел убить меня, верно? — тихо спросил Музта.

— Лучше не раздражай меня, тугарин, — холодно ответил Вука.

— А если буду?

Между ними втиснулся Хулагар.

— Наш враг там! — показал он на восток.

— Разумеется, — ответил Музта с улыбкой.

Во время этого разговора Джубади молча смотрел на черный флаг, который лениво развевался по ветру. Он на секунду снял шлем, чтобы вытереть пот со лба.

Откуда они узнали? Он возблагодарил предков, что сейчас с ним нет Сарга — старый шаман, скорее всего, принялся бы кататься по земле, а это не слишком способствует поддержанию боевого духа армии.

Он огляделся. Все молча ждали, что он скажет.

— Они не могут скрываться от нас вечно, — наконец произнес он. — Они не могут рассеиваться перед ордой, как странники. Они привязаны к своему грузу — машинам, и к дорогам из железа. — Он обратился к Музте: — Куда они ушли?

Музта посмотрел на одного из своих певцов-сказителей, кому были ведомы все пути, которыми шла орда в своем вечном движении.

— Они на земле плодородной и богатой, в тридцати днях пути отсюда. Впереди будет узкая полоса земли между лесом и морем. Земля Русь заканчивается возле холмов.

— Тридцать дней, для умена — шесть, — задумчиво промолвил Хулагар.

— Если они все сожгли, — вмешался Тамука, — четыре или пять уменов смогут пройти по этой земле, но что потом? За нами идет вся орда, что они будут есть?

— Замолчи! — воскликнул Джубади с угрозой. Хулагар подъехал к Тамуке.

— Если хочешь жить, уезжай, — шепнул он. Тамука холодно посмотрел на Джубади, поклонился и направил коня вдоль дороги. Хулагар последовал за ним.

— Я пытался предупредить его, — прошипел Тамука, когда они отъехали настолько, что Джубади не мог услышать его.

— Ты — носитель щита, а не карт и не военный советник, — ответил Хулагар, схватив Тамуку за плечо. — Ты должен быть духом «ту» для Вуки. Ты уже перешел все границы, когда заговорил на совете картов. Во имя всех предков, Тамука, он — твой кар-карт, не забывай о своем месте.

— Мир изменился, — сказал Тамука. — А он этого не видит. Он не чувствует угрозы, а я чувствую. Я лучше него понимаю всю опасность создавшегося положения.

— Хочешь стать кар-картом? — саркастически спросил Хулагар.

— Да!

Хулагар в ужасе отшатнулся.

— Я не слышал этих слов, — произнес он. — За них я должен был бы тебя убить.

Тамука внимательно посмотрел на него:

— Он знает, что его наследник убил собственного брата. Он не видит угрозы, которая исходит от скота. Он не правит, Хулагар.

— Лучше забудь об этом, — сказал Хулагар. — Он -мой кар-карт и друг, и он всегда правил хорошо.

— Это твое дело, Хулагар, носитель щита. Ты знал, на что шел, позволяя себе относиться к нему как к другу.

Хулагар промолчал, не было смысла отрицать очевидную справедливость этих слов.

— Но он хорошо правит. Тамука не ответил. Хулагар оглянулся на Джубади, который ждал своего щитоносца.

— Ты не будешь больше щитоносцем зан-карта, — холодно сказал он.

Тамука усмехнулся: