— И ты считаешь, что дух «ка» — это не воинская доблесть, а труд? — Тайянг фыркнул. — Может, дух внутри тебя, который ты называешь «ту», и готов к унизительной работе, но настоящий воин не станет пачкать руки рабским занятием!

Все присутствующие, за исключением Музты, закивали, соглашаясь с Тайянгом.

— Мы должны освободиться от скота, если хотим выжить и обрести утерянную свободу, — решительно сказал Тамука.

— Стать рабами, копаться в горах, добывая железо, проливать пот в кузницах — это не свобода, это жизнь скота, — тихо произнес Джубади, хотя было видно, насколько встревожило его сказанное Тамукой.

Тамука замолк, словно подыскивая нужные слова.

— Мы живем не изменяясь, они же готовы к переменам.

— А ты хочешь, чтобы мы изменились. — Среди полной тишины голос Музты прозвучал особенно громко.

Тамука кивнул:

— Для того чтобы существовать всегда, мы должны изменить нашу жизнь, отбросить старое ради нового, день вчерашний ради сегодняшнего.

— Навсегда? — спросил Музта.

— По крайней мере на ближайшее время, пока не восстановится порядок. Но и тогда мир не станет прежним.

— Почему же? — спросил Тайянг. — Я пока что не вижу никаких причин, чтобы изменяться. Какое мне до всего этого дело?

— Когда я в первый раз услышал о неудаче тугар, я смеялся, — сказал Джубади. — Теперь мой смех смолк.

Вожди кланов из орды бантагов смотрели на своего правителя, ожидая его реакции.

— Ну и что ты хочешь этим сказать? — спросил Тайянг. — Ты, голос кар-карта мерков?

— Надо уничтожить их всех, — холодно ответил Тамука.

— Убить скот? — в ужасе воскликнул Тайянг. — Ты сошел с ума! Они готовят пищу, они делают все, что нам нужно. Они шьют одежду, мастерят доспехи, куют мечи, изготавливают стрелы и гнут луки. Они выращивают хлеб и домашний скот, который мы едим, и сами они — та благородная пища, которая наполняет наши желудки. Если послушать тебя, то что мы будем есть? Траву, как лошади?

— Если их не перебить, то через двадцать лет, когда мы снова вернемся сюда, они заставят нас питаться травой.

Музта сидел молча. До этого момента он думал, что проблему янки можно решить. В конце концов, даже если это займет двадцать лет, орда вернется и отомстит за нынешнее поражение.

Но с чем они столкнутся через двадцать лет? Сейчас Тамука нарисовал перед ними картину так ярко, как это делал когда-то Кубата. Он видел машину янки, которая движется, выдыхая дым. Раньше он думал об этом как о чем-то любопытном, но не заслуживающем внимания, но сейчас он внезапно понял, что с такой машиной янки за один день покроют расстояние, какое орда на лошадях преодолевает за неделю.

— Эта машина янки, которая ходит по земле… — начал Музта.

— Они называют ее «поезд», — отозвался Тамука.

— Да, поезд. Если все мы отправимся на восток, то, когда вернемся через двадцать лет, они построят много таких машин и смогут объединить против нас сотни городов. Поэтому тебя это тоже касается, Тайянг. Пройди мимо этого сейчас, и когда твой сын приведет сюда свою орду, их армия станет неисчислимой, как трава на пастбищах. И за один день они смогут проехать столько, сколько мы проезжаем за десять дней.

Тайянг со своего трона посмотрел на молодого человека, который, как знал Музта, был его наследником.

— Ну и чего же ты хочешь от нас? — наконец спросил Тайянг.

— Мира. Для того чтобы весной орда мерков могла обрушить на янки всю свою мощь.

Тайянг тихо рассмеялся.

— А что взамен?

— Спокойствие. Они не будут нам больше угрожать.

Тайянг снова засмеялся.

— Я что, похож на дурака? Где же ваше новое оружие? Я слышал, что мерки теперь могут даже летать. Или это только слухи?

— Это правда, — отозвался Джубади. — Мы можем летать.

Вожди кланов, окружавшие Тайянга, стали с недоверием перешептываться.

— Это правда, — подтвердил Музта. — Я видел небесных всадников. Машины, сделанные мерками, могут летать.

— Но как? — воскликнул Тайянг, не в силах скрыть изумление.

Тамука оглянулся на Джубади:

— Один из янки-предателей знал секрет того, как делается невидимый воздух, который помогает летать.

— Похоже, вы нанесли им удар г тыла, — хрипло расхохотался Тайянг.

Джубади улыбнулся:

— Этот воздух взрывается, если рядом зажечь огонь. Его накачивают в сшитую в виде огромной сумки ткань, а когда она наполнится и станет похожа на шар, то взлетает. Под шаром мы установили тележки, которые вытащили из курганов, — на них наших предков отвозили к месту погребения. Старые сгнившие колеса мы сняли, а вращающиеся лопатки позволяют шару передвигаться в воздухе. Мы можем лететь куда угодно.

— Похоронные телеги двигаются без лошадей, сами по себе? — недоверчиво переспросил Тайянг.

Джубади кивнул.

— Ты осквернил могилы предков. На тебя обрушится проклятие, — раздался голос из-за спины Тайянга.

Джубади кинул взгляд на шамана, ожидая, что Тайянг прикажет замолчать вмешавшемуся в беседу вождей. Однако кар-карт ничего не сказал. Джубади почувствовал себя оскорбленным. Его, вождя, посмел осудить какой-то шаман, который ничего не смыслит в битвах и переговорах.

— Проклятие убило нескольких, — вставил Тамука. — У них пошла горлом кровь, выпали волосы, и они умерли. Но остальные остались невредимы, — значит, предки нас простили и теперь не сердятся на нас, а радуются, что мы сумели воспользоваться этими вещами, чтобы разбить врага.

Джубади пристально посмотрел на шамана, который сделал жест, отгоняющий злых духов, и сел на свое место, растворившись в темноте.

— На этих машинах мы облетим всю Русь и даже доберемся до земель Рима. Мы сможем наблюдать, что делает враг, сможем взорвать его оружие. Даже сейчас мы продолжаем делать эти машины и не собираемся останавливаться, потому что только так мы сумеем противостоять янки.

— Да, — прошептал Тамука едва слышно.

— Ну что ж, проклятье падет на твою голову, — сказал Тайянг, хотя видно было, как ему хочется посмотреть на этакое чудо — летающую машину.

Тени стали глубже и темнее, красноватый отсвет заката исчез. Снаружи раздался крик наблюдателей, извещающий о заходе солнца. Слуги откинули западный полог юрты. Все замолчали. Три кар-карта поднялись со своих тронов и обратили лица в сторону заката, вожди кланов опустились на колени и склонили головы.

— О светоч нашего мира! — закричали наблюдатели. — Иди же теперь в края, где в бесконечных небесах царит вечная ночь. Донеси до наших предков и всех их прародителей слова нашей молитвы. Обрати свой лик в царство мертвых, а затем снова возвращайся к нам в сиянии своей славы.

Последний тонкий лучик исчез за горизонтом, и в это мгновение вспыхнул ярко-зеленый свет. Раздался радостный крик — зеленый луч считался добрым знаком, и все, кто его видел, полагали, что их благословили предки.

Зеленый луч также рассеялся, эхо с холмов отражало возбужденные голоса собравшихся. Все были довольны предзнаменованием.

Три кар-карта вернулись на свои места, полог вновь закрыли. Внесли факелы, по углам юрты заплясали те-

ни. Круглую жаровню, стоящую почти в самой середине, возле Тамуки, наполнили свежими поленьями, и в воздухе разлился сладкий запах дыма. Тамука с удовольствием вдыхал этот аромат и смотрел на огонь. Тот, кто путешествовал по центральным степям, зачастую в течение многих месяцев не видел настоящего огня. Готовить приходилось на кострах, топливом для которых служила трава, сухой навоз или ветки колючего кустарника с маслянистым соком, распространявшие при горении едкий черный дым.

Тайянг с удовлетворением кивнул, словно именно ради него и появился в небе зеленый луч. Затем он уселся поудобнее и посмотрел поверх головы Джубади.

— Так, значит, ты хочешь мира? Джубади кивнул.

— Ты хочешь, чтобы я дал тебе время. Ты захватишь оружие скота, научишься его делать, а потом повернешь его против нас.

Музта заметил раздражение, промелькнувшее на лице Тамуки.