— Они показывают местонахождение брода, — объяснил Эндрю. В голосе его проскальзывали нотки восхищения четкостью и слаженностью действий противника.

Колонна воинов начала перестраиваться. Если до этого полки стояли в шахматном порядке, то теперь пространство между ними заполнили всадники.

Эндрю почувствовал, что все глаза устремлены на него. Он взглянул на бригадного генерала и молча кивнул.

Несколько секунд спустя взвыли трубы. Все солдаты заняли свои позиции, пристроив винтовки на бруствере. Командиры расчетов еще раз осмотрели пушки, приведенные в боевую готовность.

Теперь со стороны врага отчетливо слышались звук рога и рокот барабанов, напоминавший приближение летней грозы. Передовые отряды уже съезжали к реке по глинистому берегу, лошади брыкались и ржали, не желая входить в ледяную воду.

— Не стрелять! Команда была передана по всей линии. «Пока что солдаты подчиняются дисциплине, — подумал Эндрю. — Не имеет смысла стрелять по сотне всадников, когда в следующую минуту появятся тысячи».

Всадники лавиной кинулись в реку, однако вскоре те, которые оказались по сторонам от узкой полоски брода, выбрались обратно на берег. В этом месте встали всадники, высоко подняв копья с красными флажками.

— Проклятые воздушные корабли! — выругался О’Дональд. Эндрю посмотрел в том направлении, куда он указывал.

С севера приближалось три корабля. — Наблюдатели, — объявил Ганс, даже не повернувшись. — Смотрят, как мы отреагируем.

Гром пушек усиливался, река то и дело выплескивала на берег волны от падающих в воду снарядов. Теперь Эндрю видел всадников отчетливее, и при виде их его пробрал озноб. Огромные, с луками в руках, они двигались стройными рядами. Вместо штандарта у каждого отряда был человеческий череп, надетый на копье. Командиры с обнаженными мечами держались впереди. Мечи, копья, шлемы блестели на солнце. Все было так знакомо. Эндрю почувствовал внезапную слабость — неужели все начинается заново?

Первый ряд подошел к берегу, к отмеченному флажками броду.

Со стороны обороняющихся раздались отдельные выстрелы. Эндрю увидел, как какой-то сержант бежит вдоль линии, яростно ругаясь. Однако дисциплина восстановилась, все ждали команды. Те, кто уже успел выстрелить, покорно выслушали положенные упреки.

Первый ряд мерков вступил в воду, за ним последовали второй и третий. Лошади рассекали волны, как маленькие лодки, взбивая копытами пену.

— Сейчас по ним прямой наводкой! — злорадно хмыкнул Пэт, потирая руки. Отойдя от Эндрю, он подскочил к ближайшей пушке, оттолкнул в сторону сержанта и нацелил орудие. Потом, удовлетворенный сделанным, отступил на шаг.

Авангард добрался уже до середины реки. Над полем повисло напряженное молчание, ни та, ни другая сторона не издавала ни звука. Слышались только плеск волн и ржание лошадей.

В воду вошли уже первые десять рядов — несколько тысяч воинов, а новые все прибывали и прибывали.

Эндрю почувствовал, что не может вздохнуть, так велико было напряжение.

Командир бригады вскочил на земляной вал и поднял руку с пистолетом, готовясь выстрелом в воздух дать приказ об открытии огня.

Первые лошади уже выбирались на берег в пятидесяти ярдах перед линией обороны. Оскальзываясь, они пытались подняться по склону.

Прозвучал выстрел, командир спрыгнул вниз, в небо взлетела сигнальная ракета. Земля, казалось, содрогнулась от взрыва — две с половиной тысячи винтовок и тридцать орудий выстрелили одновременно.

На реку обрушились тысячи пуль и снарядов, и она мгновенно окрасилась в красный цвет. Повсюду раздавались крики боли.

В какой-то момент стало почти тихо — никто не стрелял, все смотрели на содеянное. Вновь раздалась команда, послышался лязг, грохот, орудийные расчеты прочищали стволы пушек, готовили порох для нового выстрела, забивали заряды в ствол.

Выстрелы из винтовок слились в обрушивающееся на головы врага стаккато. Им вторили пушечные залпы.

О’Дональд, радостно ругаясь, велел орудийному расчету отойти в сторону и эффектным жестом дернул вытяжной шнур. Его «наполеон» то и дело изрыгал небольшие чугунные шарики, эта картечь буквально сметала ряды нападающих.

— Отбой! — скомандовал Эндрю. Командир бригады согласно кивнул. Прозвучал сигнал трубы, и стрельба постепенно смолкла. Пэт О'Дональд сделал один из последних выстрелов, нацелив пушку на противоположный берег.

Дым развеялся, раздался дружный крик. Весь брод был усеян телами мерков и лошадиными трупами, течение сносило их вниз. Вода в реке стала мутной от крови и песка, поднятого со дна выстрелами.

— Сотни! Мы отправили на тот свет сотни этих мерзавцев! — радостно вопил Пэт, направляясь к Эндрю.

На другой берег вылезали уцелевшие мерки, таща за собой раненых.

— Почему мы прекратили огонь? — спросил он, подойдя поближе. — У нас еще осталась картечь.

— Береги боеприпасы, — посоветовал Ганс. — Они нам еще очень понадобятся.

— Черт, да мы разбили этих ублюдков наголову! — объявил Пэт. По всей линии обороны звучали радостные крики солдат.

В воздухе послышался пронзительный свист. Эндрю поднял голову — от одного из воздушных кораблей к ним направлялась черная точка, еще две таких же выпустили другие корабли.

Раздался взрыв. В паре сотен ярдов справа в воздух взлетела земля, поднялось пламя. Следующая бомба упала ближе, перекувырнув пушку и разметав одно из укреплений. Третья, казалось, спускалась прямо им на голову, она увеличивалась в размерах, однако, не задев форта, приземлилась на берегу, взметнув грязь и песок на добрых полсотни футов. Воздушные корабли мерков повернули на юг и улетели.

Чтоб им провалиться! — потрясено рявкнул О’Дональд. — Так сражаться нельзя!

Эндрю повернулся и посмотрел на Ганса, который не обратил на бомбежку никакого внимания. Он по-прежнему пристально рассматривал противоположный берег.

— Они знали, на что шли. Тугары пытались таким образом прорваться через брод, и мы запрудили Нейпер их телами.

Эндрю согласно кивнул. Во всяком случае они доказали, что эта позиция неуязвима. В живых не осталось ни одного всадника из тех, кто перебрался через реку.

На противоположном берегу враги в бессильном гневе грозили кулаками, слыша восторженное «ура» обороняющихся. На равнине всадники авангарда мерков застыли неподвижно. Из степи, поднимая пыль, двигались основные войска.

Эндрю кивнул Гансу и Пэту и спустился с вала. Оставив помощников и штабистов, пошел вдоль форта в тыл. Он пересек пространство между основной линией обороны и резервной позицией и пробрался через линию препятствий. Там стояли резервные войска, наблюдавшие атаку со стороны. Его приветствовали дружными криками.

Погруженный в свои мысли, он едва отвечал на приветствия, направляясь к штабу, который располагался в нескольких бревенчатых домах. Войдя в один из них с двумя друзьями, он приказал всем остальным удалиться. Телеграфист и прочие члены штаба вышли.

— Конечно, мы объявим о великой победе, но это была самая кровавая резня, какую я видел в жизни! -сказал он, рухнув на стул.

Ганс подошел к небольшому шкафчику и достал оттуда бутылку водки и стаканы. Эндрю махнул рукой, отказываясь, но Пэт усмехнулся и, не обращая внимания на предупреждающий взгляд Эндрю, взял стакан.

— Не изображай из себя доктора, Эндрю, — фыркнул он. — Дыра в моем брюхе уже давно зажила.

Он слегка скривился, когда жидкость обожгла ему горло, потом радостно усмехнулся. Ганс, налив себе, уселся напротив Эндрю.

— Ну, теперь-то ты мне веришь? — спросил он, в упор глядя на полковника.

— Пятнадцать уменов, а возможно, и все двадцать пять стоят здесь, — отозвался тот. — А еще двадцать пять спрятаны в другом месте.

— На правом фланге о них ни слуху ни духу, — вмешался Пэт. — Они добрались только сюда.

— А их пикеты прочесывают северный склон холмов Шенандоа. К завтрашнему дню они окажутся далеко на северо-западе, обогнув наш фланг.

— В лесах спрятаны наблюдательные посты, — сказал Эндрю. — Если они пойдут тем путем, нас предупредят за день до их появления. Мы за шесть часов передвинем резервы.